К началу третьей недели добровольного затворничества я одичала до такой степени, что упорное молчание телефона меня уже не удивляло и даже как будто устраивало. Если что и нарушало тишину, в которую я сама себя погрузила, так это методичная капель из подтекающего крана на кухне. Раньше, когда я и дома-то практически не бывала, я ее не замечала, а теперь она действовала мне на нервы. Честное слово, не квартира, а камера пыток! В конце концов я даже вознамерилась устранить течь собственными силами, но, слава Богу, руки у меня до этого так и не дошли, потому что еще неизвестно, к чему могла бы привести моя самодеятельность. А отвлек меня от этой задумки телефонный звонок. Трубку я подняла не сразу, сначала убедилась, что это не слуховая галлюцинация.
- Слушаю, - дохнула я в мембрану.
- Привет, Капитолина! - бодро отозвалась трубка незнакомым мужским баритоном.
- Кто это? - растерянно пробормотала я.
- Некий Вениамин Литвинец! - представился бодрый баритон. - Надеюсь, помнишь еще такого?
Фамилия показалась мне знакомой, но добрая минута на размышления у меня все-таки ушла. Литвинец, Литвинец... О Господи!
- Венька, ты, что ли? - уточнила я.
- Вспомнила наконец-то! - обрадовался баритон. - А я знал, что ты меня не забыла!
Надо же, какой незабываемый! Лично я подивилась, как много у меня в голове ненужной информации, которую по-хорошему давно следовало бы стереть из памяти, не потому что она какая-то там особенно неприятная, просто зачем хранить в сознании лишнее?
Ладно, поговорим о Веньке. Сейчас ему, если я не ошибаюсь, лет тридцать пять или около того, а познакомились мы с ним, когда вместе начинали журналистскую карьеру на местном радио. Венька был маленьким, круглым типчиком с блудливыми глазками, жутко падким до женского пола. Представительницы последнего, правда, не спешили отвечать ему взаимностью, а потому его всегдашняя озабоченность не имела естественного выхода. Дошло до того, что он предпринял несколько отчаянных попыток утолить свою непреходящую страсть не с кем-нибудь, а со мной. Помнится, это было так смешно, что я даже не разозлилась. А Венька только печально вздохнул:
- Эх, Капитолина, жалко, что мы не подходим друг другу по геометрическим параметрам, из нас бы такая отличная пара вышла!
Под "геометрическими параметрами" Венька имел в виду соотношение моего гренадерского роста с его "метром с кепкой".
Так и не продемонстрировав особенных достижений на поприще корреспондента областного радио, Венька подался в политику. Тут как раз очень кстати до нашей губернии докатилась первая, довольно мутная перестроечная волна, которая, отхлынув, унесла с собой Веньку, и не куда-нибудь, а в столицу. Конкретно это выглядело так: Венька сел на хвост к одному из записных губернских демократов, подвизавшись на должности его помощника, а когда демократа выбрали народным депутатом, последовал за ним. С тех пор ни от демократа, ни от Веньки не было ни слуху ни духу. Одно могу утверждать, эта двойная потеря никак не отразилась на губернской жизни. Про себя я вообще скромно помалкиваю. И вот теперь Венька возник в моей телефонной трубке, непонятно зачем и почему.
- Ты откуда звонишь? - спросила я Веньку на всякий случай.
- Думаешь, из Москвы? - хохотнул Венька. - Нет, моя милая, я звоню из нашего с тобой родного городка. Здесь я, Капуля, здесь, ласточка моя, и жажду тебя немедленно лицезреть. Я слегка опешила:
- Это еще зачем?
- Ну ты меня разочаровываешь! Это же так естественно: старые друзья встречаются вновь!
- Не помню, чтобы мы были друзьями, - хмыкнула я.
- Ну ты и грубиянка, - обиделся Венька. - Хочешь сказать, что мы были врагами?
- Да никем мы с тобой не были, - буркнула я в трубку, недоумевая, чего это Веньке от меня понадобилось через десять лет после того, как его благополучно смыло волной всеобщей демократизации.
- А я так не считаю, - нахально заявил Венька, - я считаю, что мы всегда были с тобой друзьями и соратниками, а потому имею к тебе очень выгодное предложение. Так что готовься, Капуля, через десять минут я буду у тебя.
- Чего?.. - протянула я растерянно, но Венька уже дал отбой.
Я положила трубку на рычаг и потерла лоб. Интересно, как Венька меня найдет? Кажется, мы с ним были не в таких отношениях, чтобы я таскала его к себе домой. А, ладно, это не так уж важно. Интереснее другое: с чего это он на меня свалился?
***
По-моему, еще и десяти минут не прошло, как в дверь позвонили. Я рывком ее распахнула и увидела Веньку Литвинца в модном пальто горчичного цвета, кашне в тон и черной велюровой шляпе.
Он почти не изменился, по крайней мере, по части "геометрических параметров".
- Здравствуй, Капочка, здравствуй, радость моя, - радостно проворковал Венька.
- Привет, - буркнула я и продемонстрировала Веньке свою спину с признаками профессиональной сутулости, заработанной еще во времена школьной юности. Долго расшаркиваться с гостями мне не позволяла тесная и узкая прихожая, да и характер у меня не тот.
Венька протиснулся вслед за мной, вытирая стены полами своего кашемирового пальто, покряхтывая и интересуясь по ходу действия:
- Слушай, как ты только живешь в такой шкатулке?
- Зато потолки высокие, - усмехнулась я.
- Ну да, конечно, - хмыкнул коротышка Венька, - каждому свое.
В комнате, к счастью, места было побольше. Венька огляделся по сторонам, снял свое пижонское пальто, аккуратно свернул его и положил на спинку кресла. Костюмчик у него тоже был что надо, и весь вид суперпроцветающий - ничего общего с тем скромным и пухлым пареньком, которого я знавала прежде, в те времена, когда нам на пару приходилось зачитывать в микрофон скучные передовицы и литрами хлебать плохой растворимый кофе.
- М-да, - философски заметил Венька по поводу моей спартанской обстановки, - я вижу, твой репортерский хлеб по-прежнему черный...
- Простая грубая пища всегда здоровее, - изрекла я, мысленно прикидывая, сколько килограммов прибавил Венька с тех пор, как мы виделись в последний раз. Его круглая физиономия с маслеными выпуклыми глазками, пухлыми, тщательно выбритыми щечками и маленьким, каким-то дамским ротиком стала шире по крайней мере в два раза.
Венька еще немного покрутил головой, отметил, что у меня ничего не изменилось (вот стреляйте меня на этом самом месте, не помню, чтобы прежде он хоть раз бывал в моей квартире!), и, задрав фалды модного пиджака, торжественно водрузил свой толстый круп на диван. Перед этим он так долго примерялся, словно управлял не собственной задницей, а транспортным самолетом, которому предстояла аварийная посадка, а шасси заклинило.
Я отошла к противоположной стене и сложила руки на груди. В моем варианте такая поза называлась: я вся внимание, но не дольше десяти минут.
Венька этого не понял, поскольку вместо того, чтобы говорить по существу, продолжал нести чепуху:
- А ты в форме, старушка! Все такая же стройная и поджарая...
- Но наши геометрические пропорции не изменились, - продолжила я многозначительно и вздохнула.
- Не забыла? - Венька обрадовался, как ребенок, и долго хихикал в пухлый кулачок.
Я проявила максимум выдержки, терпеливо дожидаясь, когда Венька выйдет из приступа безудержного веселья и скажет мне наконец что-нибудь членораздельное. Поскольку надежда уже угасала во мне, я решила его немного простиму-лировать:
- Слушай, чего тебе надо?
- О, узнаю Капитолину Алтаеву! - вскричал Венька, которого практически невозможно было зацепить: уж такой он был круглый и обтекаемый, как в прямом, так и в переносном смысле. - Все такая же ершистая и колючая!
Чтобы не терять времени даром, я прижалась спиной к стене - лучшее упражнение для людей, ведущих малоподвижный, сидячий образ жизни, а именно таковым я довольствовалась последние две недели.
Венька тем временем закинул ногу на ногу, попытался расположить ее перпендикулярно, на американский манер, но от натуги его физиономия заметно покраснела, и он удовлетворился более традиционным вариантом.
- Ты мне не поверишь, а я тебя в Москве часто вспоминал. И работу нашу совместную на радио, и городок наш, и все вообще... Как ни крути, а лучшие годы прошли под сенью этих пыльных кленов. - Венька хмыкнул. - Смотри, как я расчувствовался, еще немного - и стихами заговорю. Считай, десять лет здесь не был, спустился по трапу самолета - признаюсь, сердечко-то защемило. А ведь, когда уезжал, думал: ну, слава Богу, выбрался из дыры... М-да... А вообще у меня, знаешь ли, все очень удачно сложилось. Работа интересная, жизнь интенсивная, жена молодая, ребенок здоровый - что еще надо? - Самодовольство из него так и перло. Видно, ему не терпелось отчитаться в достигнутых им несомненных успехах. - Хочешь посмотреть на мое семейство? - Венька сунул руку во внутренний карман пиджака и достал цветную фотографию.
Я отлипла от стены, подошла к Веньке и, склонив голову, полюбовалась фотографическим подтверждением Венькиных достижений. Любопытство меня не мучило, но я не желала давать Веньке оснований думать, будто хоть на минутку ему завидую. Правда, положа руку на сердце признаюсь, я была немало удивлена, увидев на снимке самого Веньку в обнимку с потрясающе красивой блондинкой. Там еще присутствовал пухлый розовый младенец, но он поразил меня в меньшей степени. Что там ни говори, но после хорошо известных мне Венькиных неудач на любовном фронте эта блондинка была его наивысшим достижением, на фоне которого меркли его прочие завоевания.
