Ознакомительная версия.
Потом финны перекрыли «челнокам» кислород, и этот вид бизнеса стал неактуален. Их правоохранительные органы стали еще активнее бороться за трезвость своего народа: ввели в действие новые таможенные правила, сильно ограничив ввоз алкогольных напитков и сигарет из России. Таможенники стали трясти еще больше, чем раньше, полицейские обрели способность унюхать нашего «челнока» за версту, да и конкуренция на этом самом популярном для питерцев направлении стала чересчур сильной.
Но финны опять просчитались: русские парни и девчонки придумали новый способ получения денег при помощи соседней страны. Наши девчонки, зарабатывающие там своим телом, – это отдельный разговор, наши парни, торгующие наркотой на дискотеках (а почти в каждом ночном клубе Хельсинки можно встретить русского торговца) – тоже. Мне доводилось писать о них всех в цикле очерков «Наши в Финляндии». Телерепортажей я из Финляндии не делала, да тогда я еще и не появлялась на телеэкране, поскольку медиамагнат Кирилл Александрович Новиков, на которого я работаю, еще не прикупил телеканал.
Говоря здесь о способе получения денег, я имею в виду не путан и не наркоторговцев и даже не свою журналистскую работу. Я имею в виду финские свалки.
Сергей разнюхал эту возможность одним из первых. Потом, правда, к финским свалкам присоседилась наша братва, решив снимать свой налог с соотечественников, таким образом делающих деньги. Но вначале все было просто. Серега возил стиральные машины, холодильники, морозильники, спутниковые антенны и все прочее добро, выброшенное финнами за ненадобностью. Руки у моего любимого мужчины росли из того места, из которого и следует расти рукам, он эти вещи доводил до ума, а потом продавал за очень неплохие деньги. Иногда возил что-то под заказ.
На свалке мы и познакомились. Он мне в тот раз даже помог купить (не на свалке) новый монитор для одного из моих компьютеров, который у меня полетел где-то за неделю до поездки. А я и не знала, что в Финляндии компьютерная техника значительно дешевле, чем у нас. Серега проводил меня в магазин, помог выбрать монитор (цена оказалась почти в два раза ниже, чем в Питере), а потом, когда мы оба вернулись в город, заехал, чтобы помочь его подключить. И остался.
Я наваяла несколько статей о Серегиных приключениях: они вошли в цикл «Наши в Финляндии», после которого я получила массу писем читателей. В основном с просьбой поподробнее описать, как следует делать деньги, что теперь возить, что вывозить, в каком количестве, за сколько продавать и где именно. Но разве это объяснишь в письме?
Через некоторое время Сергею пришлось отправиться под «крышу». Был выбор: или продолжать делать деньги так, как он умеет, но подконтрольно, или… Следовало ожидать один из нескольких вариантов, вплоть до строгого черного костюма и похоронного марша Шопена. Вначале Сергей, конечно, попробовал воспротивиться давлению. В результате его сдали финской таможне наши же братки. Финны обожают стукачество, в особенности на наших граждан. Частенько звонят в полицию, заметив, как какая-нибудь машина с питерскими номерами превышает скорость. Потом приходится объясняться, а там – не наши менты, они за зеленый «еврик» не станут забывать о совершенных нарушениях.
Любимый в очередной раз поменял фамилию (теперь – на бабушкину), что обошлось ему в двести рублей плюс новый загранпаспорт и виза (а не девятьсот долларов, как хотели финны). Затем новоявленный господин Татаринов Сергей Иванович получил в глаз с обещанием добавки и тогда уже решил, что родственники, друзья, знакомые и любимая женщина (то есть я) предпочтут не слушать траурную классическую музыку, исполняемую в его честь, и предлагаемые условия принял. В результате выиграл в деньгах, правда, потерял в свободе передвижений.
Его таланты ценили, и он вскоре стал правой рукой своего шефа Павла Степановича Креницкого по кличке Редька. Когда Сергей объяснял мне этимологию этой клички, я долго хохотала. Вначале Павла Степановича звали Крен, потом слово невольно преобразовалось в омоним овоща (окружение как-то непроизвольно заменяло первую букву), а в дальнейшем, видимо, после определенных усилий, приложенных самим Павлом Степановичем (я не исключала насилие, уже немного зная о Серегином начальнике), стало Редькой. Хотя и Редькой Павла Степановича обычно именовали только за глаза, лично – по имени-отчеству. Креницкий, конечно, не был самой могущественной фигурой в Питере, даже не входил в десятку, но ведал определенной частью рынка всякой техники. К Павлу Степановичу стекался поток китайтятины, как ее называли все сотрудники «Импорт-сервиса», а также выброшенного финнами и шведами добра. Из других стран возить было невыгодно. Павел Степанович собрал группу великолепных ремонтников, из рук которых техника выходила как новая.
Серега сам уже не занимался ремонтом, решая глобальные проблемы местного масштаба: договаривался о закупках, о продажах, смотрел технику на месте, следил за отгрузкой. Мою квартиру, в которую временно переселился, он успел забить лучшей техникой, в основном привезенной из Швеции, там свалку назвать свалкой язык не поворачивался. Это своего рода магазин «секонд-хенд», только без продавцов. На большую часть техники даже техпаспорт имелся. Вся она, конечно, была не новая, но работала отлично: для себя Серега, конечно, брал лучшую. Кстати, шведские свалки произвели на меня самое большое впечатление из увиденного в этой стране (я имею в виду для так называемых крупногабаритных предметов) – там чисто, нет пыли и какого-либо мусора. В этой стране вообще одни из самых высоких (если не самые высокие) в мире требования к сортировке мусора. Граждане обязаны сортировать отходы на двенадцать основных видов и двадцать четыре дополнительных, а затем выкидывать их в специальных пакетах, которые должны быть герметично завязаны. Я об этом в свое время тоже статью «наваяла».
Я сказала «временно переселился», потому что… потому что через полтора года совместной жизни Сергей сообщил мне, что женится на единственной дочери Павла Степановича.
Эта новость повергла меня в шок. Оказалось, что Аллочка еще и беременна от Сергея.
Узнав о предстоящей Серегиной женитьбе, я взвилась к потолку, разбила пару тарелок и велела Сереге немедленно собирать вещички. Надо отдать ему должное, он поступил по-мужски: взял только свои трусы и носки, оставив мне все «совместно нажитое» имущество. Я ревела белугой, потом с головой ушла в работу и неплохо подзаработала за время переживаний. Более того, я наконец решилась сменить постоянное место работы и стала работать на питерский еженедельник «Невские новости», оставаясь свободной журналисткой. Мне никогда не хотелось идти ни в какой штат. Видимо, моя свободолюбивая натура на может смириться ни с каким жестким расписанием. Мама часто говорит, что нужно думать о пенсии, куда-то пристраивать трудовую книжку, чтобы в старости не кусать локти. Но кто думает о старости в двадцать девять?
Работа на новое издательство помогла мне отойти от личной драмы, тем более что коллектив оказался очень приятный.
Вскоре наш медиамагнат питерского разлива купил еще и телеканал – в дополнение к еженедельнику, газете бесплатных объявлений, детскому журналу а-ля «Веселые картинки», трем женским журналам разной направленности, одному мужскому и двум эротическим.
Прибарахлившись телеканалом, Кирилл Александрович поменял его направленность в сторону эротической, поскольку, по его мнению, народ хочет именно этого. Но не оставил и другие темы, интересные народу, например, криминал. Поскольку в холдинге криминальной темой занималась только я, Кирилл Александрович вызвал меня на ковер, внимательнейшим образом оглядел, а затем сказал:
– С твоей рожей прожженной стервы ты хорошо подойдешь для криминального репортера.
– Спасибо на добром слове, – ответила я, – но я уже давно только и делаю, что ваяю репортажи на криминальные темы в «Невских новостях».
– Вот и хорошо! – воскликнул Кирилл Александрович. – Меня устраивает, что криминалом занимается один человек. Даешь кратенький сюжетец в программе «Новости» и предлагаешь подробно прочитать о случившемся в еженедельнике. Народ бежит покупать еженедельник.
Подобным образом стали работать многие (да почти все) сотрудники нашего холдинга. Кирилл Александрович предпочитал нанимать как можно меньше людей и как можно меньше им платить. Я постоянно с ним грызлась из-за денег. Однако не терялась и подрабатывала на стороне (например, скрытой рекламой). Нашего человека голыми руками не возьмешь. Любого начальника обдурим. Тем более если я в принципе свободна в выборе сюжетов – лишь бы они были на криминальную тему.
С Серегой мы не виделись несколько месяцев. То есть я его не видела, а он меня регулярно лицезрел по ящику, как, впрочем, и его новые родственники. Он мне постоянно звонил, слал послания по электронной почте, но я тут же бросала трубку домашнего телефона, отключала мобильный, на письма не отвечала. Ну кому приятно, когда от тебя уходят жениться по расчету? Хотя в глубине души я Серегу понимала. Работа для него, как и для большинства мужчин, была на первом месте.
Ознакомительная версия.
