– Ну да, ну да… – вздыхала Пивоварова. – На кого же я кафе оставлю? Сама знаешь, муж мой совсем не по этой части.
В этот момент у Галины зазвонил мобильник.
– Господи, да что же это такое! Сумасшедший день! – в сердцах воскликнула она. – Танюш, ты подожди минутку, ладно? Я быстро!
Галина выскользнула из кабинета и вернулась минуты через две. Взгляд ее был сосредоточенным и задумчивым.
– Что случилось? – из вежливости полюбопытствовала я.
– Ой, даже и не знаю, к счастью это или нет… – осторожно начала Галина, косясь на меня. – Надо же, такое совпадение! Понимаешь, Таня, тут одна история случилась очень неприятная. Только не у меня, а у подруги моей. Она мне только что сказала, что ей нужен частный детектив. И ты как раз у меня! Я бы, может, и не стала к тебе обращаться, но история больно уж печальная. И касается ее дочери.
– А что с ней случилось? – поинтересовалась я.
– Даже язык не поворачивается сказать, – Галина понизила голос. – Одним словом, изнасиловали ее и избили. Инвалидом сделали, она теперь парализованная…
– Ничего себе, – невольно покачала головой я. – И что же ты от меня хочешь?
– Да это не я, это Маргарита хочет. Чтобы выродков тех нашли.
– А она знает их? Приметы помнит? – уточнила я, имея в виду пострадавшую.
– Да она парализована полностью. Даже говорить не может. С ней Маргарита как с дитем малым нянчится, сиделку пришлось нанять, она же ее одну не оставит на целый день. И работу не бросить – на что они тогда жить-то с Ангелиной будут?
– А сколько девочке лет?
– Восемнадцать только исполнилось. В медицинском училище она учится. Вернее, училась, – вздохнула Галина.
– А когда с ней случилось это несчастье?
– Полтора месяца назад.
– А почему же Маргарита только теперь обращается к частному детективу?
– Это она хочет сама тебе рассказать, – проговорила Галина. – Ты уж прости, я ей про тебя рассказала, – виноватым голосом добавила она. – А ты ведь не занята сейчас… Деньги у нее есть, не переживай – она свой магазин держит, средствами для похудения торгует. Тебе не надо, кстати?
Галина тут же поняла свою оплошность с последней фразой и попыталась ее загладить:
– Ой, прости, прости, сама не знаю, что говорю. Это все муж с Костровым, они меня с ума сведут! Ты превосходно выглядишь – собственно, как всегда!
– Ну что ж, – задумчиво произнесла я. – В принципе, я действительно сейчас не занята, только что очередное дело закончила. Так что могла бы все разузнать. Пускай приезжает сейчас прямо сюда, и мы обо всем поговорим подробно.
– Ох, – Галина тяжело вздохнула, – Танюш… Может, сделаешь исключение и приедешь сама, а? Не может она дочку оставить. Тем более что это недалеко.
– Где это – недалеко?
– Это район Московской площади, дом очень легко найти, он там один такой, сталинка, вся в балкончиках и колоннах, – быстро заговорила Галина, боясь, что я передумаю. – А я уже Маргарите сказала про тебя, она нас ждет… Танечка, ты уж извини, пожалуйста. Слушай, я тебе обещаю бесплатный обед в «Венеции» каждый день, пока ты занимаешься этим делом! Серьезно!
– Вообще-то я не голодаю, – усмехнулась я.
– Да я совсем не в этом смысле! Но разве тебе охота в такую жару что-то готовить самой? А питаться этими дрянными полуфабрикатами, которые ты обожаешь, – это издевательство над желудком! Ты так язву себе заработаешь! Так что соглашайся!
– Ты же и так на грани разорения, – улыбнулась я.
– Да ладно! Прорвемся! – беззаботно махнула рукой Галина. – Не станем уподобляться Кострову в его пессимизме! Ну что, согласна? – подмигнула она мне.
– Хорошо, хорошо, – поморщившись, прервала я поток речей бывшей клиентки. – Поехали.
Галина радостно засобиралась, уточнив, что женщину зовут Маргарита Николаевна Синицына, и я, вздохнув, поднялась с места. Слава богу, утолить голод я все-таки успела. Что ж, ради парализованной девушки и ее несчастной матери можно и проехаться, хотя вообще-то я предпочитаю принимать клиентов у себя дома. Но всегда есть исключения из правил…
* * *
Маргарита Николаевна Синицына оказалась женщиной лет тридцати восьми.
Выглядела она еще в недавнем прошлом, судя по всему, очень хорошо. Но печальное событие, случившееся с дочерью, не могло не оставить своего следа. Вокруг глаз явственно проступили морщинки, хотя и тщательно замаскированные корректором, на лбу пролегла глубокая складка, и во всем облике чувствовалось какое-то внутреннее напряжение, не покидающее ее ни на минуту. Видно также было, что она очень устала, настолько устала, что если расслабится, то рассыплется, как старый гербарий, если до него дотронуться. Помимо этой усталости и напряженности, сковывавшей движения, в ее лице можно было едва уловимо разглядеть что-то неприятное. Интуитивно я определила это как некое непреодолимое упрямство, причину которого пока понять не могла.
Маргарита Николаевна была в костюме светло-розового цвета, который прекрасно подходил к ее светлым волосам, как будто неумело и наспех собранным на затылке в небольшой узел. Несмотря на то что женщина, видимо, отличалась хорошим вкусом, в данный момент ей было явно не до собственной внешности.
– Здравствуйте, – как-то поспешно протянула она мне руку для приветствия. – Проходите, пожалуйста…
И тут же умчалась на кухню, крикнув по дороге Галине:
– Галя, проводи человека, пожалуйста.
Галина засмеялась. Вся она была шумная, моложавая, ухоженная. Стильная стрижка, мелирование, модный костюм, яркий, почти молодежный маникюр, веселый взгляд голубых глаз… По иронии судьбы Галина резко контрастировала со своей подругой. Как будто Маргарита олицетворяла собой пессимизм, уныние и безнадежность, а Галина, наоборот, брызгала во все стороны энергией и позитивом, словно демонстрировала лозунг «Жизнь прекрасна и удивительна!».
Стол уже был накрыт, и я, оглядев его, даже почувствовала неловкость, поскольку выставленные блюда явно потребовали от хозяйки покрутиться на кухне.
– Прошу вас, садитесь, – с улыбкой проговорила Маргарита Николаевна, к этому моменту вернувшаяся из кухни с бутылкой дорогого коньяка в руке.
– Зачем же вы… – только и сказала я, кивнув в сторону стола. – Я бы все равно приехала.
– Ничего, ничего, – как-то нервно и суетливо говорила Маргарита Николаевна, теребя в руках салфетку. – Вы угощайтесь.
Ничего не оставалось делать, как сесть за стол. Маргарита Николаевна пыталась придать своему лицу преувеличенно бодрое выражение, что плохо ей удавалось. Она стала разливать коньяк, попутно рассказывая о том, где и как ей удалось достать этот прекрасный напиток.
– Маргарита Николаевна, – перебила ее я. – Вы бы рассказали мне поподробнее о своей проблеме… А то мы сейчас напьемся и обо всем забудем, – пошутила, чтобы подбодрить новую знакомую.
Та, ответив нервным смешком, постаралась взять себя в руки, посерьезнела и сказала:
– Я просто не знаю, с чего начать…
– Давайте начнем с того, как произошла эта… трагедия. Что ей предшествовало, как все случилось, как вы узнали о происшедшем, что было потом…
– Я поняла, – кивнула Маргарита Николаевна. – Да, я постараюсь рассказать как можно подробнее. Итак, это произошло в мае, двадцать восьмого числа. Геля, как обычно, пошла на дискотеку в клуб «Пегас». Это заведение работает до двенадцати часов ночи, поэтому я стала ждать дочку примерно с половины первого.
– А она часто посещала дискотеки? – вставила я.
– Да, почти каждый день, но я не видела в этом ничего опасного. Она всегда ходила с подругами, к тому же Геля человек довольно самостоятельный, и я безбоязненно отпускала ее. Иногда, когда она гуляла допоздна, она даже шла ночевать к подругам. Это не значит, что я за нее не беспокоилась, просто, вы ведь понимаете, запретами ничего не добьешься, а я всегда ей доверяла. Вот и в тот раз, я, не дождавшись ее в обычное время, решила не выходить на улицу и не встречать: у нее тогда был молодой человек, и Геля вполне могла стоять с ним на первом этаже в нашем подъезде, а я считала бестактным им мешать, кроме того, она могла отправиться к подруге и еще не добралась и не успела позвонить.
Маргарита Николаевна вздохнула и налила себе еще коньяку. Выпив, она перевела дух и продолжала:
– Серьезно переживать я начала, когда на часах было около трех. А после того как в половине пятого утра услышала звук сирены, который бывает только на милицейских машинах и неотложке, я поняла, что с Гелей что-то случилось. Страшное…
– Простите, а вы не пытались узнать что-либо от ее подруг? – спросила я.
– Конечно, пыталась! Я даже спустилась посреди ночи на первый этаж. Но в подъезде никого не было, и я выглянула на улицу, посмотреть, не сидят ли они на лавочке – ночи стали уже теплые… Но было пусто. Тогда я стала звонить девочкам, с которыми они обычно вместе ходили на дискотеки. Обе сказали, что Геля пошла домой одна, сразу после закрытия клуба. И с Сашей – так зовут ее молодого человека – в тот вечер она не встречалась и не собиралась встретиться. Вот, собственно, и все. Дальше я уже не знала, что делать, и стала просто ждать. А когда услышала сирену, сразу кинулась одеваться. Но пока я натянула на себя что-то из одежды и выскочила на угол, Гелю уже погрузили в санитарную машину, так что в каком состоянии была тогда моя дочь, я не видела. Нужно сказать, что в тот момент меня словно парализовало, и я тупо смотрела на происходящее, даже не пытаясь выяснить, в какую больницу ее повезли. Не отреагировала я поначалу и на вопрос одного из оперативников насчет того, кто обнаружил мою дочь.
