– Андрей... ты слишком громко говоришь, на нас смотрят.
– Тебя волнует, что будут говорить о нас? Ты удивляешь меня. А почему тебя не волнуют пересуды о вас с Германом? Меня ты отвергаешь, а его принимаешь со всем дерьмом. Почему?
– Тебе знакомо такое понятие: люблю – не люблю?
– Ах, вон оно что! «Чем меньше женщину мы любим...» Понятно. Значит, ты мне отказываешь?
– Нет... я подумаю... Не обижайся.
– Соглашайся, и твои «понятия» предстанут совершенно в другом ракурсе. Надо и о себе думать.
Закончился танец. Андрей проводил ее на место, напомнив:
– Мое предложение остается в силе, я жду.
– О чем это он? – спросил Герман, провожая его равнодушным взглядом.
– Он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась подумать.
– Да? Ну-ну... Я пошел курить.
И черт его знает, что означало это «ну-ну»! Слезы обиды наполнили глаза. Рита достала зеркало и принялась мастерски изображать, будто в глаз попала соринка. За этим занятием она пришла к неутешительному выводу, что Андрей прав: Герман скотина.
– Я выйду за Андрея, – сказала самой себе Рита.
– Светка!.. – вдруг услышала невеста за спиной тихий голос.
Она вздрогнула, словно ее испугали, впрочем, Света испугалась на самом деле, сердце бешено заколотилось, а щеки мигом стали алыми.
– Егорка, ты с ума сошел!
Оглянувшись на Егора, она не смогла скрыть восхищения. В свои восемнадцать Света не успела научиться лицемерить, на хорошеньком личике запросто читались мысли и чувства. Улыбнувшись впервые за последние несколько дней, она спросила:
– Как ты пробрался сюда?
– А чего тут пробираться? – Егор присел перед ней на корточки, скрывшись от гостей за накрытым столом. – Все упились, туда-сюда ходят... народу много, разве ж всех упомнишь? Я и костюм для этого случая надел, чтоб не отличаться.
– Егорка... Егор... – шептала Света, держа юношу за руки, и все тридцать семь веснушек смеялись от счастья на ее носу.
Веснушки... они так не нравятся Светлане, но от них в восторге Егор. Света насчитала всего тридцать штук, а Егор тридцать семь... Но вот оба погрустнели...
В эту минуту Андрей подсел к матери. Она была директором школы, что наложило отпечаток на весь ее облик: замордованная училка вкупе с суровым надсмотрщиком. Кира Викторовна восседала за столом с прямой спиной и неприступным видом, ее зоркое око было направлено на кого-то конкретно. Если кто из многочисленных гостей оказывал ей на расстоянии знак внимания – ручкой махал, к примеру, – она мгновенно надевала на лицо приветливую улыбку, затем так же быстро снимала ее. Андрей проследил за взглядом матери и понял, кто так заворожил ее: белокурая девушка с волосами до пояса и чудными искрящимися глазами, она светилась счастьем, красотой, молодостью.
– Кто это? – спросил Андрей.
– Моя бывшая ученица, – угрюмо проворчала Кира Викторовна, не сводя с жертвы убийственных глаз. – Талантливая девочка. Медалистка. С красным дипломом институт окончила. Познакомить?
– Я сам в состоянии. Где отец, ма?
– Хм... Задницу лижет Феликсу. Уже, наверное, мозоли выросли на языке.
– Мама! – укоризненно покачал головой Андрей. – Не надоело тебе? Не заводись.
– Не учи меня жить. Ты вообще... Вон какую невесту упустил.
– Светку? – покривился Андрей. – Да какая из нее невеста, тем более жена?
– Ты весь в отца, ничего не понимаешь и без посторонней помощи ты ноль. Феликс и твой отец в равных условиях были, так вот Феликс смог кое-чего добиться в жизни, а папа наш у него на побегушках. Ума у нашего дурака не хватило. Сейчас бы он мог быть первым. Если б не этот тип, твой отец на многое не решился бы. Феликс вконец испортил его, Петя был другим.
– Ма! За что ты Феликса ненавидишь? Имей совесть...
– Иди ты со своей совестью, знаешь, куда? – В зрачках матери сверкнула ненависть.
– И куда?
– К папе!
Ничего не оставалось делать. Мать ненавидела не только Феликса, но и мужа, ребятню в школе, их родителей, даже (иногда так казалось) собственных детей. По ее мнению, все были какие-то несостоятельные, безнравственные и безответственные. Андрей пошел слоняться по ресторану, разговаривал со знакомыми, изредка танцевал. Нет-нет да и задерживал взгляд на одинокой фигуре Риты. Она возила вилкой по тарелке, сосредоточенно думала. «Думай, Рита, думай, – усмехнулся он про себя. – Тебе есть о чем подумать». От нечего делать он вышел покурить, а там... отродье Феликса в лице Германа. Андрей сбежал по ступеням, не желая находиться с ним на одном пятачке, закурил.
– Слушай, Андрей... – спускаясь к нему, сказал Герман. – Кончай к Рите приставать.
– Кончают, знаешь, когда? – грубо парировал Андрей. – Мне это дело нравится, и я не прочь...
– К Рите не лезь, понял? Будешь надоедать...
– Кому? Рите? – сделал наивное лицо Андрей.
– Мне! – закипел Герман. – Мне, Андрюша. Не прекратишь, я тебя с твоим собственным дерьмом смешаю.
– А, понятно. Ты теперь всех хочешь с дерьмом смешать, сам-то в нем давно.
Андрей швырнул только что начатую сигарету и ушел в ресторан. Его чуть не сбил с ног жених, который подбежал к Герману и начал что-то быстро и возмущенно говорить...
– Есть хочешь? – спохватилась Света.
– Может, мне еще и выпить за здоровье твоего мужа? – сердито спросил Егор и сел на место жениха, отвернувшись от нее.
Она тяжко вздохнула, чуть-чуть не расплакалась. Ух, она покажет этому... мужу! Она ему устроит! Тронув Егора за рукав пиджака, жалобно позвала:
– Егор...
Он оглянулся. Веснушки уже не смеялись... Егор жестко сказал:
– Я за тобой. Выйти можно через черный ход, я проверил. Идем.
Он смотрел строго и решительно, наверное, так могут смотреть только в двадцать лет. В первый момент ему показалось, что Света готова сорваться и бежать с ним без оглядки... Но она опустила голову и плаксиво выговорила:
– Не могу.
– Что значит «не могу»? – возмутился Егор и был абсолютно прав. – Что за идиотская покорность? Ты, случайно, не мусульманка?
– Егорушка... ты ведь ничего не знаешь...
– И знать не хочу. Тоже мне, рабыня Изаура!
– Тише, на нас сморят.
– Плевать я хотел... Последний раз спрашиваю: идешь со мной или нет? Учти, не уйдешь сейчас...
– Егорушка, миленький, – затараторила Света, – подожди немножко, совсем чуточку подожди. Я от них скоро освобожусь и тогда...
– От кого это ты мечтаешь освободиться?
Они были так увлечены спором, что не заметили подошедших Германа и жениха Марата Ступина. Впрочем, Марат уже несколько часов находился в звании мужа. Герман, задавший вопрос, смотрел на парочку насмешливо. Егор отметил, что внешне он здорово похож на отца, Света же пошла в мать – беленькая, маленькая. Идеально подстриженный, в превосходно сидевшем костюме Герман производил впечатление человека крутого, как сейчас говорят, а темные глаза брата Светланы были всегда колючие и придавали лицу холодность.
Егор медленно поднялся. Не удался план! Сжав кулаки, он переводил взгляд с одного на другого, приготовился дать отпор даже физический, хотя понимал всю безнадежность ситуации. Марат, казалось, никак не реагирует на нахала, возмечтавшего увести его жену, а Герман скорчил недовольную мину: такие егоры создают нежелательные проблемы.
– Ну что, парень, хребет тебе переломать? – спросил совершенно без угрозы Герман.
– Герка, попробуй только тронуть его! Я такое тут устрою, такое...
В словах Светы, напротив, угроза прозвучала ощутимая. И выполнить обещание она может. Последние события показали, что Светочка имеет строптивый нрав и упряма до чертиков.
– В чем дело, молодые люди?
Ну, вот и отец собственной королевской персоной. А сзади себя Егор почуял пресловутым биополем, а попросту – шкурой, не менее двух жлобов, готовых в узел завязать незваного гостя.
– Да вот, – по-иезуитски улыбнулся отцу Герман, – собрался парниша нашу Светку выкрасть прямо со свадьбы. Романтика зудит в заднице, паря?
«Парниша» с силой сжимал кулаки, ибо зудели как раз они, хотелось врезать в сытую рожу братцу Светки. Железный Феликс с укором взглянул из-под нахмуренных бровей на непокорную дочь, а у той панический страх перемешался с мольбой:
– Папа... я... отпусти его, папа...
– Не шуми, мальчик, – сказал Феликс Егору. – Не стоит портить вечер порядочным людям. Иди за мной.
– Папа, если ты его... я... я не знаю, что выкину! – Она загородила собой юношу.
– Брось, Светка, – презрительно глядя на ее отца, Егор мягко отстранил девушку. – Ничего они мне не сделают. Ну, зуб выбьют, это фигня.
– Вам, молодой человек, никто не собирается выбивать зубы, – добродушно улыбнулся Железный Феликс.
Егор подошел к нему вплотную, вызывающе бросил:
– Я вас не боюсь. Понятно? Не боюсь! Тоже мне, коза ностра!
– Отец, может, парнишку в угол поставить? Или по попке надавать? – предложил Герман. – Гляди-ка, Ромео и Джульетта!
Железного Феликса забавляла самоотверженность юноши, влюбленного в его дочь. Надо же, еще такое случается! Чувства мальчика и девочки ему были не понятны, но он питал к ним уважение, в конце концов, он не зверь и в данный момент глядел на Егора... с любовью. Он просто не мог не любить человека, который любит его дочь, ведь Феликс ради нее готов... А, что говорить! Он поспешил к выходу, так как дети могли заметить слабину: на глаза Железного Феликса навернулись слезы умиления. Молчаливый упрек в сторону Светы – и Егор последовал за ее отцом. Она попыталась остановить папу, догнала его, но Феликс не дал ей и слова сказать:
