- Где кафе, лейтенант? Здесь же еще вчера кафе "Привал странников" было?
- Сам удивляюсь, - признался лейтенант и вдруг спохватился. - А собственно почему вы мне задаете эти вопросы?
- Ты меня не бойся, лейтенант, - успокоил его Смирнов и вытащил из кармана удостоверение почетного милиционера. Лейтенант раскрыл книжечку, посмотрел фотографию, поднял глаза, посмотрел на Смирнова и поинтересовался застенчиво:
- Это ваш портрет, Александр Иванович, в нашем музее висит?
- Глазастый, - одобрил его Смирнов и пригласил: - Пойдем в скверик, на лавочке посидим, поговорим, а, лейтенант?
Они уселись. Дремали бабки на соседних скамейках, носились по дорожкам энергичные дети, солнышко, по-утреннему не припекая, ласково грело. Лейтенант, хозяйским оком окинув свои владения, расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки, приспустил галстук.
- Спрашивайте, товарищ полковник.
- Какой я теперь полковник! - признался Смирнов и задал первый вопрос: - Как тебя зовут?
- Лейтенант Трындин. - И тут же поправился: - Юрий. Юра.
- Вот что, Юра. Когда это кафе открылось?
- Сейчас точно скажу. Сегодня у нас среда, а открылись они в прошлый понедельник. - И заключил, подсчитав про себя: - Значит, девять дней тому назад.
- А когда они вообще здесь появились?
- Да самое большее - с месяц тому назад. Я еще удивился, как они быстро все отремонтировали.
- Шустрые ребята...
- Вы уж мне поверьте, Александр Иванович, у них все в порядке было: и патент, и разрешение райисполкома... Главный у них - Шакин Вадим Владимирович, пенсионер... Да у меня его данные записаны. - Трындин вытащил из кармана записную книжку, нашел нужную страницу. - Вот. Шакин В.В., 1927 года рождения, пенсионер, по профессии - инженер-экономист, прописан в городе Калининграде Московской области, Свободный проспект, дом 16 "а", квартира 178. Все точно, я собственноручно с паспорта списывал.
- Дела! - сказал Смирнов. - На кой черт Шакину вся эта самодеятельность? Расходы по ремонту колоссальные, а торговал всего девять дней.
- А может, его... - Трындин пальцем показал на небо. - Закрыли?
- Тебя бы обязательно известили, Юра. Гласность нынче.
- Это уж точно - гласность... - почему-то недовольно подтвердил Юра Трындин.
- Достают тебя жильцы в связи с гласностью? - сочувственно догадался Смирнов.
- Еще как! - обрадованно признался Трындин и тут же задал вопрос решился наконец о главном: - Подозреваете, Александр Иванович, что могут быть серьезные злоупотребления, нарушение законности, так сказать?
- Да ничего я не подозреваю, просто не люблю, когда меня дурачат. Особенно вот так, бессмыслицей. Так говоришь, у них с бумагами все в порядке?
Смирнов встал. Встал и Трындин.
- Все в полном ажуре, я и в райисполкоме проверял.
- Может, посмотрим, что там внутри? - предложил Смирнов.
- Давайте лучше арендаторов подождем. И с ними вместе, по закону. А то мало ли что, обвинят нас с вами в превышении полномочий.
- Вон как за вас взялись! - удивился Смирнов.
- Демократизация, - констатировал Трындин. - Так что же нам делать, Александр Иванович?
- Подождем малость, Юра, - решил Смирнов и пошел в дом - завтракать.
Позавтракал и лег на диван с "Литературкой". Сквозь открытую балконную дверь пришел негромкий и мощный московский гул, под который так хорошо дремать днем. Смирнов позволил "Литературке" упасть на лицо, вдохнул с удовольствием керосинный типографский запах свежей газеты и задремал. Задремал, а затем уж и заснул.
Вместе вернулись (у подъезда встретились) Роман с Аликом и разбудили Смирнова.
Смирнов столь яростно потянулся, что свело шею. Покрутив головой, он встал и предложил:
- Пойдем свежим воздухом подышим.
Свежим-то воздухом - в Москве! Они стояли на балконе. Кругом - дымы, пары, клубы пыли, разноцветные облака черт-те чего. Они стояли на балконе и смотрели на "Привал странников", которого не было.
- Имеются соображения ума? - спросил Смирнов.
- Ни хрена не понимаю! - признался Алик.
- Внутрь бы заглянуть, - сказал Роман.
- Хотел, - сообщил Смирнов. - Но участковый не позволил. Законник.
Что-то странное произошло внизу. Бросив трудовую вахту, зарысили вверх и налево дорожные рабочие, копавшие яму посреди мостовой, засеменили туда же предподъездные бабки, твердо убежденные, что бегут, даже от винно-водочной очереди недалекого продмага отделилось несколько нестойких. Всех тащил вверх и налево азарт любопытства. Явно было.
Оповещая о беде, закричали сирены - милицейская и "скорой помощи". Торопливо переваливаясь на ремонтных колдобинах, от набережной мчались по переулку белый "рафик" с красным фонарем на крыше и серая "Волга" с синим.
- Спустимся, ребята, - приказал Смирнов.
- Вероятнее всего, автомобильная авария, - сказал Алик. Не хотелось ему на улицу.
- Машина-то наша, оперативная, не гаишная, - ответил ему Смирнов, застегнул расстегнутую до пупа рубашку и двинулся к дверям.
В соседнем переулке почти идеальным кругом стояла толпа, замыкая в себе и "скорую помощь", и милицейскую машину. Люди стояли тихо, не позволяя себе обсуждать случившееся. Значит, смерть.
- Разрешите, - скорбно и вежливо попросил у шеренги Смирнов и, повесив палку на локтевой сустав, достал свою книжечку. С книжечкой пропустили. Внутри круга медики уже не суетились, а суетились три человека в штатском. Один, приседая, а затем вытягиваясь, щелкал фотоаппаратом, второй делал отметки мелом на асфальте, третий - на корточках - осторожно рылся в карманах лежавшего на тротуаре ничком милиционера в форме. Милиционер лежал, противоестественно вывернув руки-ноги. Так живые не лежат. На тротуаре лежал труп милиционера.
- Участковый Трындин? - спросил Смирнов у спины четвертого штатского, который в суете не участвовал. Четвертый раздраженно обернулся и вдруг узнал радостно:
- Александр Иванович?
- Здорово, Леонид, - солидно поприветствовал четвертого Смирнов. Был Леонид хорошего роста, складный, франтоватый, на артиста Абдулова смахивал.
- В Москве, а к нам не зайдете, - укорил он Смирнова.
- А что мне у вас делать?
- Как что? Пообщаться, соскучились мы без вас.
- Соскучились? - непонятно спросил Смирнов и повторил вопрос, кивнув на тело: - Участковый Юрий Трындин?
- Участковый Юрий Трындин, - соболезнуя голосом, подтвердил Леонид.
- Что случилось?
- С крыши сорвался.
- Прямо-таки и сорвался?
- Сейчас здесь закончим и наверх пойдем, пощупаем, что и как.
Смирнов глянул вверх, на крышу пятиэтажного доходного дома, каждый этаж которого - полтора нынешнего. Высоко. Очень высоко.
- Я с ним утром разговаривал, - сказал Смирнов. На труп он не смотрел, не хотел смотреть. - Что ж ты так, Юра Трындин?
К Леониду подошел третий в штатском - совсем еще молодой, - протянул сложенный вчетверо лист бумаги:
- В кармане нашел. Прочти, Леня.
Леонид развернул бумагу. Смирнов нахально заглянул в нее через Леонидово плечо. Леонид обернулся на него, но ничего не сказал. Стал читать бумагу. Читал и Смирнов.
"Околоточный! Пока ты даром копытами топочешь, малолетки ширяются как хотят. На твоем участке, козел. Коробейников сдавать не в моих правилах, а склад их сдам. На крыше шестого дома, под правым скатом слухового окна. Целуй меня в тухес за подарок, лох".
Печатными корявыми буквами все это было написано. Смирнов спросил:
- Вечерком ко мне можешь заглянуть, Леонид? Я вон в том доме живу у приятеля. - Смирнов тростью указал на видимый отсюда Аликов дом. - Пятый этаж, квартира восемнадцать. Я ведь с Трындиным утром сегодня разговаривал.
- Загляну, - пообещал Леонид. - Обязательно загляну. - Он смотрел, как санитары задвигали в свою карету носилки, на которых было то, что осталось от участкового Трындина.
- Не буду мешать. Работай, - сказал на прощанье Смирнов и выбрался из круга. Роман и Алик ждали его. Они были в курсе: предподъездные бабки рассказывали шепотом каждому подошедшему в кругу все в подробностях.
- Пошли домой, Саня, - предложил Алик, и они пошли домой.
Обедать расхотелось. Они попили чаю и уселись смотреть по видео (Алькина гордость - японский телевизор с декой) "Французского связного". По экрану бегал хулиган Хекмэн, беспрерывно стреляя с матерясь на английском языке. Отвлеклись и увлеклись. Когда Хекмэн напоследок, по запарке, укокошил агента ФБР и упустил мирового злодея и политического супербосса Шарнье, Алик загоготал радостно:
- Все, как у вас, бойцы невидимого фронта! Главного никогда не ловите!
- Красиво работалось, - с завистью сказал Смирнов.
- Им легче: дави негров, пали сколько хочешь, разбивай любой автомобиль, все сходит с рук, - завистливо констатировал Казарян.
- Да я не про сыщиков, я про киношников американских, - невинно пояснил Смирнов.
- Меня кусаешь, значит, да? - всерьез обиделся Казарян.
- Кого же еще?
- А если бы ты у меня на картине милицейским консультантом был, позволил бы такое про нашу жизнь?
