Сев в свой "жигуленок", Ольга бросила шапку в тайник под сиденьем, куртка была вывернута наизнанку и превратилась из черной в красно-желтую. Русые волосы разлетелись по плечам. Несколько движений гребешком, и они были тщательно расчесаны. На нос она нацепила очки.
Заведя машину, Ольга не спеша вырулила на Бакунинскую. Вдалеке послышался вой милицейской сирены.
Несмотря на то, что время было позднее, по этой улице продолжалось оживленное движение. Уже в районе Разгуляя ей навстречу выехал милицейский "уазик" — наверняка по вызову из трех-этажки. Но менты, завидев за рулем "Жигулей" светловолосую девчушку, если и обратили на нее внимание, то совсем не по служебному поводу.
Через двадцать минут езды по ночной Москве, уже на подъезде к МКАД, ее намеревались остановить гаишники. Однако, заметив за рулем симпатичную девицу, они лишь отпустили несколько шуточек, смысл которых сводился к тому, что проститутки, мол, теперь — с самодоставкой на дом.
Достигнув системы гаражей на Московской кольцевой дороге, Ольга поплутала по ним несколько минут и подъехала к станции техобслуживания, на которой брала машину у пожилого осетина. Похоже, что этот мужик находился здесь круглосуточно. И сейчас, в третьем часу ночи, он был на месте.
Ольга поставила машину в гараж и, подойдя к осетину, отдала ему техпаспорт и права.
— Номера перебивать надо? — спросил он, угрюмо глядя на машину.
— Думаю, не стоит.
— Ладно, посмотрим, — сказал он.
— У тебя заночевать можно?
— Можно, — ответил он. — Только здесь простыни не такие белые, как дома.
— Ничего, я привычная, — сказала Ольга.
Она заварила крепкий чай в металлической кружке и прошла в бендешку старика. "Все равно заснуть не удастся", — подумала она.
Выпив чай, Ольга улеглась на жесткий топчан, подложив под голову свою куртку. Накрылась же она старой солдатской шинелью, от которой пахло машинным маслом и табаком.
В бендешке был полумрак. Свет поступал лишь от фонаря со двора. Ольга достала пачку сигарет и закурила.
Часы после дела…
Нервное напряжение и азарт улетучивались, уступая место раздумьям об этом самом деле.
Ольга была убеждена, что все ее жертвы были мразью. Их насчитывалось семь, включая сегодняшнего Мохначева. За шестерых ликвидированных она получила деньги. Исключение составил лишь некий мент.
Собственно, с него и началась ее, так сказать, профессиональная карьера. Майор милиции Шамонин был первым гадом, которого она отправила к праотцам. Он изломал жизнь не только ей, но и множеству других людей.
То, что он с ней сотворил, когда она попалась ему в лапы семнадцатилетней девчонкой, останется у нее в памяти до конца ее дней. Она и представить себе не могла, что человек в погонах, офицер, может позволить себе такое…
Практически все свое детство Ольга провела среди людей в погонах. Отец Ольги, армейский подполковник Сергей Николаевич Новиков, вел кочевую гарнизонную жизнь.
Мать Ольги, имевшая слабое сердце, умерла, когда девочке было шесть лет. Отец после смерти супруги так и не сошелся с какой-либо другой женщиной.
Одни не соглашались выходить замуж за отца-одиночку, да еще и перекати-поле. Иных он отвергал сам, так как считал, что они не подходили на роль воспитательницы Ольги. К тому же времени на личную жизнь у командира разведроты воздушно-десантной бригады особо не было.
Одним из первых он попал в Афганистан, воевал там немало, приезжая на родину для того, чтобы приходить в себя от очередных ранений.
Потом было несколько горячих точек: Карабах, Северная Осетия. Одним из первых его направили и в Чечню. Погиб он во время штурма Грозного, в январе 1995 года.
Кроме отца, в те дни погибло немало офицеров — его сослуживцев. Многих из них Ольга знала с детства. Все они относились к ней с неизменной нежностью и заботой, понимая, как тяжело приходится девчонке, росшей с шести лет без матери. Ей всегда были рады в любой гарнизонной офицерской семье, старались зазвать к себе и непременно чем-нибудь угостить.
Ольга, конечно, допускала, что где-то далеко, за пределами гарнизона, существуют несправедливость, подлость и люди, творящие зло. Но девочке казалось, что их не так много, что везде и во всем тон задают люди добрые и совестливые. Одним словом, самые лучшие. Позже, повзрослев, она поняла, что лучшим не очень-то дают ходу и что в ситуациях экстремальных смерть их находит первыми.
Первым в Чечне погиб старший лейтенант Бородин, высокий светловолосый парень, весельчак и балагур, неизменный вокалист-гитарист на всех офицерских пирушках. Затем погиб майор Аркадьев, с которым отец Ольги служил еще в Афганистане. Через три недели пришла весть о гибели отца…
Гибнут прекрасные люди. Остаются майоры Шамонины…
Ольга загасила в консервной банке, служившей пепельницей, бычок и закурила снова.
Оставшись без отца, она переехала из того места, где жила с ним, в некий город, имевший университет, и стала студенткой физфака. Именно тогда в ее жизни и произошла вторая большая трагедия. Но другого рода. Та, что как раз и была связана с поганым Шамониным.
В конце лета поздно вечером Ольга возвращалась домой по одной из центральных улиц города. Она шла от своей университетской подруги Лены. Вдвоем девчонки выпили бутылку домашнего вина, приготовленного из крыжовника Лениными родителями. За разговорами подруги засиделись допоздна. Гостье было предложено остаться ночевать, та согласилась, но около полуночи неожиданно с дачи приехали родители Лены. Квартирка была маленькой, и Ольга решила все-таки ехать к себе, дабы не стеснять хозяев. "К себе" — это в комнатку, снимаемую ею в одном из неблизких от жилища подруги домов.
За полночь обычный транспорт уже не ходил, поэтому Ольга вышла на центральную в этом не самом большом городе улицу — Московскую, где обычно стояли в ожидании клиентов таксисты и представители частного извоза.
Когда Ольга очутилась на углу Московской и Лермонтова, она, к своему удивлению, обнаружила, что машин было раз-два и обчелся. После того как частники заломили за доставку домой астрономические суммы, Ольга решила немного подождать. Таких денег у нее не было. Приходилось рассчитывать на то, что скоро, возможно, подъедут еще машины и можно будет выбрать для себя вариант более дешевых услуг.
Вот тут-то все и началось.
Ехавший по улице милицейский "уазик" остановился недалеко от Ольги. Из его окошка высунулся сержант и крикнул в сторону Ольги:
— Эй, ты, давай иди сюда!
Ольга оглянулась по сторонам и спросила:
— Это вы мне?
Сержант засунул голову обратно в машину и с усмешкой сказал шоферу:
— Смотри-ка, а она с юмором…
После этого он вылез из машины и подошел вплотную к девушке.
— Тебе, тебе говорю! Садись в машину, живо!
— Зачем? — удивилась Ольга.
— За надом, — осклабился сержант.
У него было крупное красное лицо и проглядывавшие сквозь фуражку рыжие волосенки.
— Мы с тобой профилактику проводить будем, — объяснил он.
— Не надо мне никакой профилактики, мне домой надо! — взмолилась Ольга. — Я потом точно ни на чем не уеду.
— Ничего, — еще шире осклабился сержант. — Мы тебя в гостиницу устроим. Без ванной, но с видом на Волгу. Из туалета.
Ольга пыталась протестовать и объяснить ему, что она торопится домой. Однако тот, не желая ничего слушать, вдруг изменился в лице и заорал:
— Давай быстро в машину! А то силой впихну!
Несмотря на внушительные габариты сержанта, на стороне Ольги было великолепное — усвоенное в гарнизонах — владение приемами рукопашного боя. И фактор внезапности. Все это и раньше, случалось, давало ей неоспоримые преимущества: никто никогда не мог ожидать от этой милой светловолосой, среднего роста девчушки быстрого, сильного и точного удара кулаком в корпус или ногой в голову.
И хотя Ольга не обладала крупным весом, который можно вложить в удар, она брала скоростью и точностью. Кроме того, у нее была чудная растяжка — она без особого труда, стоя на одной ноге, дотягивалась другой ногой до предметов, находящихся на уровне своей головы и выше.
Однако связываться с милицией Ольга посчитала неразумным. Кроме того, никакой вины она за собой не чувствовала. Поэтому, вздохнув, она поплелась в "уазик".
Внутри машины уже сидело несколько особ женского пола. И тут до нее дошло. Похоже, это была очередная милицейская акция по отлову проституток, работавших на улице.
"Господи, во в компанию попала!" — подумала Ольга.
Проститутки молча и равнодушно оглядели ее. Одна из них, та, что была постарше, сказала:
— Ну, мать, ты даешь! Это что, твой выходной прикид или ты только начинаешь?
Ольга осмотрела свои кроссовки, потертые джинсы, теннисную майку и сказала:
