— путь делает что хочет, а сейчас будет учиться. В семье потомственных медиков так было заведено.
Она стала контролировать посещения, и дочь, хоть и со скандалами, но добралась до второй сессии, которую тоже с треском завалила.
Инна помнила себя на первом курсе — да, иной раз филонила, как без этого, но со временем поняла, что надо заниматься, посещать лекции и практику, иначе хорошим врачом не станешь. Она не спрашивала дочь, хочет ли та поступать в этот институт, как не спрашивали в свое время ее родители, их судьба как бы была предопределена заранее — династия Калмыковых уже несколько поколений работала в медицине, и других вариантов никто не предполагал.
Алина легко прошла конкурс, у нее был аттестат с двумя четверками и дополнительные баллы за победы в олимпиадах по биологии и химии, но первую же сессию дочь завалила, получив неуды сразу по двум предметам из трех, чем удивила и огорчила Инну.
— Как так? — возмущалась та. — Ну объясни мне, как ты ухитрилась-то схватить неуд по неорганической химии? Ладно еще — физика, могу понять, хоть и с трудом, но химия?!
Алина только отмахивалась:
— Ты наверняка помнишь завкафедрой, эта старая крыса вообще девчонкам выше тройки не ставит.
— Это неправда. Галина Григорьевна строгая, конечно, но ни к кому предвзято не относится.
— Особенно к тем, у кого сто поколений — врачи, ага! — с сарказмом отозвалась дочь. — Зачем ты мне фамилию поменяла? Чем папина была нехороша? Тем, что вы развелись? Ну а мы с Данькой тут при чем? Сама его фамилию не взяла и меня теперь лишила, и Даньку заставишь, когда подрастет! Будь я не Калмыкова, а Залевская, и Ганченко бы ко мне не придиралась!
— Ганченко не придиралась бы, если бы ты к экзамену готовилась, а не по клубам моталась! Что у тебя в голове вообще?
— Опилки! — отрезала дочь и стремительно вышла из квартиры, так хлопнув напоследок дверью, что со стены слетела деревянная ключница.
Инна решила пока не поднимать эту тему, но в институт съездила, договорилась о пересдаче, и Алина получила два «удовлетворительно» в зачетку, что, конечно же, Инну не устраивало. А после каникул, оказывается, Алина начала пропускать занятия, хотя из дома уходила каждый день, пусть и не всегда рано утром.
Инна представить не могла, где пропадала дочь в это время — слишком много сил отнимала собственная работа и младший сын, первоклассник Даня.
Дорога до клиники занимала много времени, приходилось прибегать к помощи няни, иначе мальчик оставался бы на продленку, а утром сидел бы в пустом холле школы, чтобы мать не опаздывала на планерку.
Инна работала анестезиологом в клинике пластической хирургии Аделины Драгун, очень дорожила этим местом, доставшимся ей по счастливой случайности почти сразу после возвращения в родной город из Москвы. Это было настоящей удачей — после столичной клиники не оказаться в рядовой больнице, а попасть в хорошее место с репутацией и большим потоком клиентов. Соответствующей здесь была и зарплата, позволявшая Инне не особенно снизить детям уровень жизни, к которому они привыкли в Москве. Она была хорошим специалистом, потому Драгун взяла ее сразу, однако оказалось, что окончательное решение о приеме на работу принимается только после собеседований с психологом клиники Иваном Иващенко.
Этот тип в свитере со следами кошачьей шерсти Инне сразу не понравился. Он говорил тихим голосом, словно стеснялся каждой своей фразы, но Инна чувствовала, что любой его вопрос выверен и попадает точно в цель, в самое чувствительное место, а это значило, что постоянно нужно быть настороже, готовой отразить атаку и не запутаться в собственных ответах. Если бы такое собеседование было одно, можно было как-то вывернуться, но ей пришлось встречаться с психологом трижды, и Инна очень боялась перепутать ответы на вопросы, которые Иващенко задавал всякий раз одни и те же, но в какой-то ему одному ведомой последовательности, потому легко было сбиться, особенно если стремишься говорить не всю правду.
Из разговоров с коллегами она уже знала, что владелица клиники всегда принимает решение о приеме на постоянную работу, основываясь на выводах психолога. Можно было, конечно, взбрыкнуть и отказаться, но Калмыкова отлично понимала, что места лучше этого ей не найти — даже с ее столичными рекомендациями и опытом работы. Клиника Драгун была местом, куда стремились попасть и откуда не увольнялись по своей воле, потому что совершать такую глупость мало кто хотел.
И она терпела эти «допросы», как мысленно называла беседы с психологом, ночами напряженно прокручивая свои ответы, чтобы не забыть их до следующего раза. Когда тебе есть что скрывать, приходится постоянно помнить все, что и кому говоришь.
Вторую заваленную сессию Алины Инне тоже удалось «устаканить», и теперь дочь проходила практику в одной из больниц, но, судя по всему, появлялась там так же редко, как и на занятиях в институте, потому Инна вынуждена была контролировать и это. Да, ее дочь не была приучена мыть полы, но ничего, в жизни всему придется научиться. Работа санитаркой, конечно, не была пределом мечтаний Алины, но практика есть практика, и потакать дочери Инна вовсе не собиралась.
— Если сегодня ты не появишься в больнице, пеняй на себя! — крикнула она уже из коридора, выставив сына с рюкзаком за дверь.
Из комнаты Алины не раздалось ни звука, и Инна, со вздохом кинув взгляд на часы, побежала вниз по лестнице вслед за Даней.
Приятно чувствовать, что дело, которому ты посвящаешь жизнь, и место, в которое вкладываешь силы и душу, стали родными еще кому-то. Я всегда думаю об этом, когда оказываюсь на территории клиники и вижу, как относится персонал к этому месту. У нас всегда чисто и красиво — и заслуга здесь не столько нанятых садовника и дворников, но большей частью наших медсестер и работниц пищеблока, а также анестезиолога Инны Калмыковой.
Когда я брала ее на работу, даже представить не могла, что эта невысокая хрупкая женщина с чуть вьющимися коротко постриженными каштановыми волосами окажется еще и прекрасным ландшафтным дизайнером. В первую же весну она пришла ко мне с предложением обновить клумбы и разбить новые в таких местах большого парка, о которых я, например, даже не задумывалась. Однако доверившись Калмыковой, через несколько месяцев обнаружила, что клумбы самых причудливых форм, в том числе и каркасные фигурки животных, размещенные в разных углах парка, сделали его по-настоящему сказочным и уютным.
У анестезиолога, помимо высокой квалификации в профессии, оказались еще и
