– Понимаю ваши трудности, – сказал я. – Но раз вы справились пятьдесят пять раз, справитесь и теперь.
– Вот и я это себе повторяю, но сама не верю. Мучение какое-то.
Она снова схватилась за голову и стала дергать прядку надо лбом.
– Перестаньте! – воскликнул я. – Того и гляди вырвете с корнем.
– Глупости, – заявила миссис Оливер. – Не так-то это просто. Вот когда я болела корью в четырнадцать лет и у меня была очень высокая температура, они у меня лезли клочьями – все волосы надо лбом выпали. Так было обидно. Для девочки просто ужас. Я вчера вспомнила об этом, когда была в больнице у Мэри Делафонтейн. У нее сейчас волосы лезут так же, как у меня тогда. Мэри говорит, ей придется носить накладку, когда она поправится. В шестьдесят лет волосы так легко не отрастают.
– Видел на днях, как одна девушка вырывала волосы у другой прямо с корнем, – сказал я, и в голосе у меня невольно прозвучала гордость человека, изведавшего подлинную жизнь.
– Где это вы такое видели?
– В одном кафе в Челси.
– А, Челси. Ну там, наверное, всякое может случиться. Битники, спутники, «Разбитое поколение» [8] и все такое. Я про них не пишу, боюсь перепутать названия. Лучше писать о том, что знаешь. Спокойнее.
– О чем же?
– О морских путешествиях, студенческих общежитиях, о больничных делах, церковных приходах, благотворительных распродажах, музыкальных фестивалях, общественных комитетах, приходящей прислуге, о молодежи, как она странствует автостопом по всему миру в интересах науки, продавцах и продавщицах... – Она остановилась, переводя дыхание.
– Понятно, об этом вам легко писать.
– И все-таки пригласили бы вы меня разок в какой-нибудь бар в Челси. Я бы там набралась новых впечатлений, – мечтательно промолвила миссис Оливер.
– Когда прикажете. Сегодня?
– Нет, сегодня не выйдет. Надо писать. Вернее, терзаться мыслью, что книга не получается. Вот в этом главная писательская беда. И вообще ремесло наше отнюдь не из приятных. Но есть прекрасные минуты, и они окупают все – на тебя нисходит вдохновение, ты рвешься скорее взяться за перо. Скажите, Марк, можно убивать на расстоянии? Дистанционным управлением?
– Что значит – на расстоянии? Нажать кнопку и послать смертоносный радиоактивный луч?
– Нет, я не о научной фантастике. Я о черной магии.
– Восковая фигурка – и булавку в сердце?
– Восковые фигурки теперь не в моде, – презрительно заметила миссис Оливер. – Но ведь случается странное, я столько слышала. В Африке, в Вест-Индии. Туземцы насылают друг на друга смерть. Вуду, ю-ю... В общем, вы знаете, о чем я.
Я возразил, что сейчас многое объясняют силой внушения. Жертве постоянно внушают, что она обречена, таков вердикт всех врачей, а подсознание делает свое дело и берет верх.
Миссис Оливер негодующе фыркнула:
– Попробуй кто-нибудь убедить меня, будто я обречена сейчас же лечь и умереть, – назло не умру.
Я рассмеялся:
– У нас в крови западный скепсис, который вырабатывался веками. Неверие в сверхъестественное.
– А вы, значит, верите?
– Не берусь судить, мне об этом почти ничего не известно. Что за странные у вас мысли сегодня. Новый шедевр будет об убийстве силой внушения?
– Вовсе нет. Что-нибудь привычное, вроде мышьяка, мне больше подходит. Либо же какой-нибудь надежный тупой предмет. С огнестрельным оружием всегда морока. Но ведь вы явились не для того, чтобы разговаривать о моих книжках.
– По правде говоря, нет. Просто моя двоюродная сестра Роуда Деспард устраивает благотворительный праздник и...
– Ни за что! – отрезала миссис Оливер. – Вам известно, что произошло на таком же празднике в прошлый раз? Я затеяла игру «Поиски убийцы», и первым делом, представьте, мы наткнулись на настоящий труп – жертву преступления. До сих пор никак не приду в себя.
– Поисков убийцы не будет. Все, что от вас потребуется, – это сидеть в палатке и надписывать свои книги, по пять шиллингов за автограф.
– Ну это бы еще ничего, – с сомнением произнесла миссис Оливер. – А мне не придется открывать праздник? Или говорить всякие глупости? И надевать шляпу?
Я заверил: ничего подобного от нее не потребуется.
– Это займет у вас всего час или два, – уговаривал я. – А потом сразу начнется крикет, хотя нет, время года неподходящее. Ну, танцы для детей, наверное. Или маскарад с призом за лучший костюм...
Миссис Оливер взволнованно прервала меня:
– Конечно! Как раз то, что надо! Мяч для крикета! В окно видно, как мяч взмывает в воздух, это отвлекает моего героя, он теряет ход мысли и ни словом не упоминает о какаду. Как хорошо, что вы пришли, Марк. Вы – замечательный!
– Я не совсем понимаю...
– Может быть, зато я понимаю, – сказала миссис Оливер. – Все запутано, и мне некогда объяснять. Очень приятно было повидаться, а теперь быстренько уходите. Немедленно.
– Ухожу. Насчет праздника решили?
– Подумаю. Не беспокойте меня пока что. Куда я, черт возьми, дела очки? Опять запропастились!
Глава 2
1
Миссис Джерати, экономка в доме католического священника, по своему обычаю, резко распахнула входную дверь. Она словно не просто открывала на звонок, а думала про себя со злорадным торжеством: «На сей раз, голубчик, ты мне попался!»
– Ну, чего тебе нужно? – грозно спросила она.
На крыльце стоял мальчик – обыкновенный мальчишка, каких много. Невзрачный, неприметный. Он громко сопел, видно, из-за насморка.
– Священник тут живет?
– Тебе нужен отец Горман?
– Меня за ним послали, – отвечал паренек.
– А кому это он понадобился и зачем?
– В доме двадцать три. На Бенталл-стрит. Там женщина помирает. Вот меня миссис Коппинз и послала. За католическим священником. Другие не годятся.
Миссис Джерати успокоила его на этот счет, велела мальчишке подождать и удалилась; через несколько минут появился высокий пожилой священник с небольшим кожаным саквояжем в руке.
– Я отец Горман, – сказал он. – Бенталл-стрит? Это возле сортировочной станции?
– Совсем рядом, рукой подать.
Они зашагали по улице.
– Ты говоришь, миссис Коппинз? Так ее зовут?
– Она – хозяйка дома. Комнаты сдает. А помирает жиличка. Дэвис, что ли, зовут.
– Дэвис? Что-то не припомню.
– Да она из ваших будет. Католичка то есть.
Священник кивнул. Они быстро дошли до Бенталл-стрит. Мальчик показал на унылый дом в ряду таких же высоких и унылых домов:
– Вот он.
– А ты не пойдешь со мной?
– Да я не здесь живу. Просто миссис Коппинз дала мне шиллинг, чтоб я за вами сбегал.
– Понятно. Как тебя зовут?
– Майк Поттер.
– Спасибо, Майк.
– Пожалуйста, – ответил Майк и пошел прочь от дома, насвистывая. Чья-то неминуемая смерть его не печалила.
Дверь дома номер двадцать три отворилась, и миссис Коппинз, краснолицая толстуха, пригласила священника войти.
– Милости прошу, пожалуйста, – сказала она приветливо. – Жиличка моя совсем плоха. Ее бы надо в больницу, я уж звонила, звонила, да разве они когда приедут вовремя... У моей сестры муж ногу сломал, так шесть часов ждал, пока приехали. Здравоохранение называется. Денежки берут, а когда понадобится врач, то и днем с огнем не найдешь.
Она вела священника вверх по узким ступенькам.
– Что с ней?
– Да гриппом болеет. И вроде ей уж получше было. Рано вышла. В общем, приходит она вчера вечером – краше в гроб кладут. Легла. Есть ничего не стала. Доктора, говорит, не нужно. А нынче утром гляжу – ее лихорадка бьет. На легкие перекинулось.
– Воспаление легких?
Миссис Коппинз кивнула. Она открыла дверь, пропустила отца Гормана в комнату, объявила бодрым, веселым голосом: «Вот к вам и священник пришел. Теперь все будет хорошо» – и удалилась.
Отец Горман подошел к больной. В комнате, обставленной старомодной мебелью, было чисто прибрано. Женщина в кровати возле окна с трудом повернула голову. Священник увидел с первого взгляда, что она тяжело больна.
