– Дело в том, что Елизавета, Лиза – это дочь моего младшего брата, трагически погибшего пятнадцать лет тому назад, – продолжал владелец «Хальцедона». – Естественно, что Лиза живет со своей матерью, но я считаю себя ответственным за ее судьбу. Вот поэтому я слежу за ее жизнью. Мы договорились с ней, что будем поддерживать связь хотя бы по телефону. Мне необходимо знать, что с Лизой все в порядке, что с ней ничего плохого не произошло. Вы ведь понимаете, время сейчас сложное, а Лизе всего двадцать лет. И вот уже два дня я не знаю о ней ничего: ни где она, ни что с ней.
– Владимир Александрович, но возможно, что о судьбе вашей племянницы знает ее мать? – предположила я. – Вы с ней говорили на эту тему?
– Ах, Татьяна Александровна, мать Лизы… к сожалению, мой брат в свое время связался не с той женщиной, – с досадой поморщился бизнесмен. – Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
Я кивнула: ну а что же здесь понимать? Женщина с пониженной социальной ответственностью, так теперь элегантно именуются разного рода эскортницы и содержанки.
Донников подтвердил мою мысль:
– Да, увы, мой брат повелся на внешность этой женщины. Да что уж теперь говорить… Вот только меня серьезно беспокоит судьба Лизы. Видите ли, у меня детей нет, поэтому Лиза мне как дочь. Но да, я позвонил матери Лизы, надеялся, что она прояснит эту ситуацию. Но ответила она не сразу. Оказалось, что она только что приземлилась в аэропорту после отдыха на курорте и совершенно не в курсе произошедшего. Так что…
– Простите, Владимир Александрович, а мать Елизаветы работает? – спросила я.
Донников выразительно посмотрел на меня:
– У нее есть косметический салон, или салон красоты, или как он еще называется. Ей его подарил один из ее спонсоров, – сухо ответил бизнесмен. – Другие источники дохода, вероятнее всего, также подобного происхождения. Так что эта женщина не бедствует.
– Понимаю. Итак, Елизавета… – Я посмотрела на бизнесмена.
– Елизавета Владиславовна Донникова, – продолжил владелец строительной компании. – Лизе двадцать лет, она студентка второго курса экономического университета.
– Елизавета, что же, поступила в вуз не сразу после окончания средней школы? – спросила я, прикинув, что в двадцать лет полагается учиться уже на втором, а то и на третьем курсе.
– Нет, Лиза поступила в вуз сразу после окончания школы. Просто сначала она училась в Академии права, но потом ушла оттуда, – пояснил бизнесмен.
– А по какой причине? – поинтересовалась я.
– Ну, видите ли, как объяснила сама племянница, ей там не понравилось. Она решила, что юриспруденция – это совсем не то, что ей нужно, – объяснил Донников. – Лиза решила попробовать получить профессию экономиста, поэтому сейчас она является студенткой второго курса этого вуза. Я переговорил с кем надо, и ее зачислили сразу на второй курс. Лиза, как это сейчас распространено у молодежи, находится в поиске. Понимаете, она ищет себя.
Я снова кивнула и вспомнила свою соседку, Ларису Геннадьевну. Ее дочь Элеонора после окончания тоже, кстати, Академии права проработала какое-то время адвокатом, причем достигла определенных успехов на этом поприще, но вдруг в одночасье «расплевалась», что называется, с юриспруденцией и подалась в психологи, окончив какие-то специальные курсы. Лариса Геннадьевна сказала мне тогда, что ее Эллочка ищет себя.
– Стало быть, ваша племянница проживает со своей матерью, а с вами только перезванивается время от времени? – спросила я.
– Да, именно так. Я хотел снять Лизе квартиру, но потом подумал, что пусть уж лучше она будет под присмотром своей матери. Уж какая-никакая, а все-таки она мать Лизы, – со вздохом произнес Донников.
– Стало быть, Елизавета периодически вам звонила и, таким образом, вы были в курсе того, что с вашей племянницей все в порядке, – констатировала я.
– Да, именно так, совершенно верно, – подтвердил владелец «Хальцедона».
– Вы, Владимир Александрович, тоже периодически звонили Елизавете, так? – решила я уточнить.
– Да, конечно. Но вот уже два дня Лиза не звонит мне. А при попытке с ней связаться звучит ответ, что абонент недоступен. – Донников озабоченно покачал головой.
– То есть телефон выключен? – спросила я.
– Получается, что да, – кивнул Донников.
– Так, а у вас, Владимир Александрович, есть какие-либо предположения относительно того, где все-таки может находиться Елизавета Владиславовна? – задала я вопрос.
– Да вы знаете… Нет, ничего конкретного предположить не могу. – Донников растерянно посмотрел на меня.
– Подруги ведь у девушки имеются? Возможно, она задержалась у кого-то из них, – высказала я пришедшую мне в голову мысль.
– Подруги? Ну, вроде бы есть, но… Татьяна Александровна, но ведь телефон-то Лизы не отвечает, он выключен. Кроме того, я даже не в курсе, кто ее подруги. Что-то мне подсказывает, что отключенный телефон – это неспроста. Возможно, что с Лизой случилось что-то серьезное.
– Так, а в полицию вы собираетесь сообщать, Владимир Александрович? – спросила я.
– Нет, – решительным тоном заявил бизнесмен. – Что они смогут? И потом, ведь раньше, чем пройдет три дня, они и заявления не примут. Кроме того, есть еще один момент: у меня хорошо налаженный, стабильный и развивающийся бизнес. Я – известная, можно сказать, медийная личность, мне совсем не нужна огласка. Поэтому я и решил обратиться к услугам частного детектива. Я в курсе того, сколько вы берете за свои услуги, и вот…
Владимир Донников положил на стол пачку купюр.
– Подождите, Владимир Александрович, – остановила я бизнесмена, – сначала мы должны подписать договор. Но я еще не прояснила некоторые нюансы. Скажите, вам не приходило в голову, что исчезновение вашей племянницы может быть связано с вашим бизнесом? Вы ведь только что сказали, что ваша компания известная, успешная и так далее.
– Вы что же, считаете, что Лизу могли похитить для того, чтобы… чтобы что, Татьяна Александровна? – обеспокоенно спросил Донников.
– Как вариант, Елизавету могли похитить с целью диктовать вам свои условия, – пояснила я. – Поэтому у меня к вам следующий вопрос: припомните, в последнее время были какие-то звонки с требованием чего-то или же с угрозами?
– Да нет, ничего такого не было, – уверенно ответил бизнесмен.
– Не было каких-то происшествий? Может быть, были попытки нападения? – продолжала допытываться я.
– Не припомню такого… Нет, ничего подобного со мной не
