У Сарти был такой вид, будто он сейчас расплачется.
— Он считает это своим долгом, синьор. К тому же он знает, что, утаивая улики в деле об убийстве, он может крупно погореть. Ему могут пришить соучастие.
— И тем не менее он по-прежнему готов дать мне три дня отсрочки?
— Это я его уговорил, синьор.
Я посмотрел на него, как кролик, увидевший у себя в норе хорька. Вон, значит, как. Тут уж одной ложью не отделаешься. Если Карлотти узнает, что я — Дуглас Шеррард, ему уже не понадобится записка, которую я оставил для Хелен Он займется мною вплотную, и рано или поздно я расколюсь. Стоит только Карлотти получить донесение Верони, как мне крышка, — тут двух мнений быть не могло.
— Может, все же взглянете на донесение, синьор? — сказал Сарти. Смотреть на меня он избегал, и ему удалось напустить на себя скорбный вид, какой бывает у сочувствующего гробовщика. — Потом еще поговорим. У вас, вероятно, появятся какие-нибудь указания для меня.
В его последнем замечании, казалось, таится что-то зловещее, но я не понимал, что именно.
— Ну что ж, — сказал я. — Если не спешите, можете подождать здесь. Дайте мне полчаса, ладно?
— Что за вопрос, синьор, — сказал он и, вытащив из папки кипу бумаг, протянул мне. — Я не спешу.
Я взял бумаги и, оставив его, прошел по коридору в коктейль-бар. Там было пусто — воскресенье, да еще такой ранний час.
Появился недовольный бармен, всем своим видом давая понять, что в такое время его лучше не беспокоить.
Я заказал двойную порцию чистого виски, прошел со стаканом к столику в углу и выпил. Спиртное несколько помогло, по не избавило меня от страха.
Я прочитал 20 с лишним страниц аккуратно отпечатанного текста. Список насчитывал 15 фамилий — большинство из них были мне знакомы. Возглавлял список Джузеппе Френци. Моя фамилия стояла где-то посередине. В донесении упоминались числа, когда Хелен проводила ночь с Френци, когда он заходил к ней на квартиру, когда она проводила ночи с другими мужчинами. Эти данные я пробежал быстро, а подробно остановился лишь на своих отношениях с Хелен. Сарти не лгал, говоря, что Верони и его люди не выпускали Хелен из поля зрения. Каждая моя встреча с ней была тщательно запротоколирована, зафиксированы все до единого слова, которые мы когда-либо сказали друг другу по телефону. Были там и подробности телефонных переговоров между нею и другими мужчинами. По прочтении донесения мне стало совершенно ясно, что я оказался всего лишь очередной жертвой, которую она собиралась шантажировать.
Три дня!
Удастся ли мне за этот срок доказать, что Хелен убил Карло? Не благоразумнее ли пойти к Карлотти, рассказать ему всю правду и вывести его на Карло? Но пойдет ли он по этому следу? Стоит ему только выслушать мою версию, как он убедится, что убийца — я… Нет… надо придумать что-то другое…
И вдруг меня поразила одна мысль. В донесении Верони ни Карло, ни Майра Сетти почему-то ни разу не упоминались. Хелен наверняка хотя бы раз звонила либо ему, либо ей. Об этом свидетельствовал нацарапанный на стене в квартире Хелен номер Майры. Тогда почему же ни Карло, ни Майры в донесении нет? Возможно, Верони записывал только разговоры Хелен с намеченными ею жертвами, но ведь она как пить дать хоть раз да сказала Карло или Майре по телефону что-то такое, что стоило занести в этот доклад?
Я просидел несколько минут, ломая голову над этой проблемой, потом попросил у бармена телефонный справочник Рима. Он подал его мне, будто делая одолжение, и спросил, буду ли я еще пить. Я сказал, что пока нет.
Я принялся листать справочник, ища фамилию Верони, но ее там не оказалось. Это еще ничего не значило. Он мог держать агентство под вымышленной фамилией.
Тогда я прошел к телефонной будке у стойки бара и позвонил Джиму Мэттьюсу.
Прошло какое-то время, прежде чем мой звонок разбудил его.
— Господи, боже мой! — воскликнул он, взяв трубку. — Ты что, не знаешь, что сегодня воскресенье, идиот? Я лег спать в четыре часа утра.
— Перестань дуться, — сказал я. — Мне нужна кое-какая информация. Ты когда-нибудь слышал о Верони, частном детективе, который занимается только особо важными делами и дерет за услуги страшно дорого?
— Нет, не слышал, — сразу же ответил Мэттьюс. — Ты неправильно записал фамилию. Я знаю в этом городе всех частных ищеек. Верони среди них нет.
— А может, ты его как-то упустил?
— Даю голову на отсечение, что нет. Тебе дали не ту фамилию.
— Спасибо, Джим. Прости, что вытащил тебя из постели. — Я повесил трубку, прежде чем он принялся клясть меня.
Я сказал бармену, что, пожалуй, выпью, вернулся со стаканом к своему столику и еще раз пробежал донесение. Было ясно, что из пятнадцати человек, которых шантажировала Хелен, у меня, у единственного, был не только мотив, но и возможность убить ее.
Я просидел там еще минут пять, обмозговывая создавшееся положение, затем допил виски и, чувствуя себя слегка навеселе, вернулся в кофейный бар.
Сарти сидел на том же месте, где я его оставил, и вертел шляпу. Вид у него был все такой же удрученный. Он встал, когда я направился к нему, и сел только после меня.
— Спасибо, что позволили ознакомиться с этим, — сказал я, протягивая ему бумаги.
Он отпрянул от них, будто я сунул ему под нос африканскую ядовитую змею.
— Это для вас, синьор. Мне они не нужны.
— Да, разумеется. Я и не подумал. — Я сложил бумаги и сунул их во внутренний карман. — У синьора Верони, вероятно, есть копии?
Уголки рта у Сарти скорбно поникли.
— К сожалению, да.
Я закурил сигарету и вытянул ноги. Я вдруг перестал бояться, уже поняв, что за всем этим кроется.
— Синьор Верони богат? — спросил я.
Сарти поднял черные, налитые кровью глаза и вопрошающе посмотрел на меня.
— Частный детектив никогда не бывает богат, синьор — сказал он. — Месяц работаешь, а потом три месяца ждешь работы. Нет, я бы не сказал, что синьор Верони богат.
— Вы полагаете, мы могли бы с ним договориться?
Сарти, казалось, раздумывал над моими словами. Он почесал покрытую перхотью макушку и нахмурился, глядя на стоявшую перед ним бронзовую пепельницу.
— Как это — договориться, синьор?
— Скажем, я бы предложил ему выкупить эти бумаги. Вы ведь их читали?
— Да, синьор, читал.
— Если они попадут к Карлотти, он может прийти к поспешному заключению, что в смерти синьорины повинен я.
У Сарти был такой вид, как будто он сейчас расплачется.
— Такое — увы! — у меня сложилось впечатление, синьор. Именно по этой причине я и упросил синьора Верони ничего не предпринимать три дня.
— Как вы думаете, высокое чувство долга не помешает Верони пойти на сделку со мной?
Сарти пожал толстыми плечами.
— В моей работе, синьор, приходится постоянно заглядывать вперед, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Я предусмотрел возможность того, что вам захочется утаить эти сведения от лейтенанта Карлотти, и намекнул на это синьору. Верони. Говорить с ним трудно: у него гипертрофированное чувство долга. Но мы давние друзья, и я могу играть с ним в открытую. Мне известно, что он хочет купить виноградник в Тоскане. Вероятно, его удастся убедить.
— А вы не взяли бы на себя эту задачу?
Сарти, казалось, заколебался.
— Вы мой клиент, синьор. Когда у меня появляется клиент, я всячески ему помогаю. Это мое правило, но это трудно и опасно. Меня могут привлечь к суду, и все же ради вас я готов рискнуть и удовлетворить ваше желание.
— Ваши мотивы столь же убедительны, как и мотивы синьора Верони, — сказал я.
Он грустно улыбнулся.
— Я здесь для того, чтобы служить вам, синьор.
— Как вы думаете, сколько может стоить виноградник в Тоскане? — спросил я, глядя ему в глаза. — Вы не догадались спросить его?
Он встретил мой взгляд совершенно спокойно.
— Я действительно коснулся этого вопроса. Кое-какие сбережения у синьора Верони есть. Похоже, ему недостает половины требующейся суммы — десяти миллионов лир.
Десять миллионов лир!
Эта сделка разорит меня подчистую. Именно столько я скопил за 15 лет работы в газете.
— И за данную сумму он будет готов передать мне все копии этого донесения и ничего не сообщать в полицию?
— Не знаю, синьор, но я спрошу. По всей вероятности, мне удастся убедить его.
— А вас не придется брать в долю? Я хочу сказать, не потребуете ли вы комиссионные за свои услуги? — спросил я. — Честно говоря, уплатив десять миллионов лир, я останусь без гроша в кармане. Если хотите получить навар, придется вам брать его с Верони.
— Это можно устроить, синьор, — просто сказал Сарти. — В конце концов за работу мне заплатит синьор Чалмерс. Вы, по-моему, упоминали, что гонорар будет приличный. Я хочу быть вам полезным. Довольный клиент — лучшая реклама.
