— Лучше скажите: ваши ружья сработают? — ответила я вопросом на вопрос.
— Да, они все испытанные, — пообещал антиквар. — Их делали для одного любителя старины под заказ, чтобы он мог ездить с ними на охоту. Конструкция современная и улучшенная, а внешний вид, как у антикварных моделей — серебряные накладки, чеканка, чернь и все такое.
— Отлично, — вздохнула я.
От входной двери послышалось зловещее шипение и треск.
— Господи, господи, — причитая, вбежала в гостинную домработница, — они жгут входную дверь.
— Не жгут, а срезали газовым резаком, — успокоила я ее. На глазах по двери ползла дорожка расплавленного металла, очерчивая кольцом дверной замок. Я выглянула в окно. У милицейской машины, расслабленно оперевшись о крыло, стоял толстяк из клуба. На нем была форма капитана милиции, в зубах дымящаяся сигарета, а в руках рация. По виду бандита можно было судить, что он не ожидал скорого приезда настоящей милиции. Вар хорошо подготовился, все предусмотрел, и стоило ему это огромных денег, а значит, в квартире он намеревался взять намного больше. По тому, как действовали бандиты, можно было предположить, что антикварное барахло их не интересовало. Тогда что же? Я решила на время оставить этот вопрос. Сейчас были дела поважнее.
— Дмитрий Иванович, принесите из вашего кабинета пару бутылок чего-нибудь пожароопасного, — попросила я. — У вас там был бензин, лак, спирт. Что-нибудь из этого набора, но побыстрее.
Антиквар даже не спросил зачем. Срезаемый бандитами замок на корню убил в нем любознательность. Не успела я перевести дыхание, как Дмитрий Иванович уже вернулся с охапкой бутылок и какими-то тряпками. Похвальная сообразительность, — подумала я.
В то же мгновение срезанный замок с глухим стуком свалился внутрь коридора. Дверь дважды вздрогнула от ударов, но не поддалась. Бандиты без промедления опять взялись за резак. Какой-то мужчина за дверью спросил у бандитов, что происходит.
— Это Семенов снизу, — прошептал Дмитрий Иванович, прислушиваясь.
— Идите отсюда! В квартире забарикадировались опасные преступники, — донесся до нас ответ лжемилиционеров.
— Что ж, насчет опасности они, пожалуй, правы, — прошептала я себе под нос, открывая окно.
Изготовленные мной зажигательные бомбы с фитилями из вафельных полотенец, пропитанных лаком, стояли в ряд на полу. Толстяк у машины, услышав звук открывающегося окна, тревожно задрал кверху морду, потянулся за пистолетом.
— Лови! — крикнула я, швыряя в него снаряд с зажженным фитилем. Бандит нелепо отскочил в сторону. Бутылка разлетелась на осколки в том месте, где только что стоял толстяк, и пылающая смесь разлилась по асфальту. Часть ее затекла под «копейку». Я быстро метнула в машину остальные бутылки, не поджигая фитилей, и машину мгновенно охватило жаркими языками чадящего пламени. Бандит снизу открыл стрельбу, но я благополучно успела спрятаться. Секунд через тридцать рванул бензобак «копейки», а Дмитрий Иванович похоронным голосом сообщил:
— Последний засов, сейчас прорвутся.
Я велела ему тоже отойти в угол, сама укрылась за диваном, подтянув к себе веревки от спусковых крючков ружей. Бархатный занавес в арке, ведущей в гостиную, должен был помешать бандитам разглядеть, что для них приготовлено. Я повязала вокруг лица смоченный в воде платок на случай газовой атаки и приготовилась к вторжению.
Резкий удар. Дверь с каким-то лопающимся звуком распахнулась вовнутрь. Следом раздался топот ног и резкие вопли:
— Всем лежать! При сопротивлении валим!
Я по очереди дернула за три веревки, а две другие натянула одновременно. Комнату наполнила ружейная канонада, и от пороховых газов мигом стало невозможно дышать. Вопли раненых бандитов смешались со звуками выстрелов, а вскоре перекрыли их. Ответные пули изуродовали стену, вышибли оконное стекло, но меня даже рикошетом не задели. Я дернула за три оставшиеся веревки. Туча дроби сорвала лохмотья от бархатного занавеса, колыхавшегося в арке. Крики бандитов возобновились. Бросив бесполезные веревки, я отползла в угол к моим подопечным. Дмитрий Иванович дрожащими пальцами нажимал кнопки мобильника, набирая номер милиции.
— Они не приедут или приедут, когда уже будет слишком поздно, — сказала я ему. — Дежурный, наверное, их человек.
— Но что же делать? — выдавил антиквар, выкатывая глаза на револьвер в моей руке.
— Будем отстреливаться до конца, — сказала я. — Три последних патрона я оставлю для нас, чтобы не даться им живыми в руки.
— Но, но, может, отдать им, что они хотят, и они уберутся, — воскликнул Дмитрий Иванович высоким голосом, не обрадованный такой перспективой.
— А что они хотят? — спросила я, прислушиваясь к звукам в коридоре. Было похоже, что раненые выползали из квартиры на брюхе, растеряв свой боевой пыл.
— У меня в сейфе в кабинете украшения, огромные редкие камни, колумбийские изумруды, бриллианты, рубины и кое-какая наличность, — признался Дмитрий Иванович. — Сейф вмонтирован в письменный стол вместо выдижных ящиков.
— Сколько там? — спросила я жестко.
— Много, точно сказать не могу. Одно бриллиантовое колье с четырьмя крупными бриллиантами по десять карат стоит примерно миллион триста тысяч, еще жук с бриллиантами и рубинами, наличности пять миллионов с копейками.
— Сколько всего? — рявкнула я на старика, чувствуя холодок страха в позвоночнике.
— Ну миллионов пятнадцать-двадцать, — жалостливо прохныкал антиквар.
— Да, за такие деньги они сравняют с землей весь дом, — прошептала я, — вы разве никогда не слышали о банках? Это такие дома с толстыми стенами и сейфами, где все нормальные люди хранят свои сбережения.
— Какие, к черту, банки в нашей стране, — зло проворчал Дмитрий Иванович. — Правительство в любой момент может натянуть всех вкладчиков на ваучер.
— Понятно. — Я поползла к окну. Мне не нравилось это затянувшееся затишье. Валерия Евгеньевна мертвой хваткой вцепилась в шею антиквара и, заливаясь слезами, причитала.
— Дима, Дима, что же будет? Дима… — В ответ старик нежно гладил ее по волосам, успокаивая. Может, это стрессовая ситуация, а может, антиквар находился со своей домработницей не только в рабочих отношениях. А как шифровался подлец все это время! — подумала я, осторожно выглядывая в окно.
Погребальным костром догорала «копейка». В свете пламени израненные бандиты, поддерживая друг друга, рассаживались в белой «Газели» с атрибутикой МЧС. Я выстрелила в воздух и спряталась. Пусть попаникуют.
— Ну что, дождались, суки? — дерзко крикнул из коридора бодрый жестокий голос. Следом раздался глухой стук, будто по полу покатился бильярдный шар. Я хорошо знала этот звук. Ручная осколочная граната РГД-5 без кольца предохранительной чеки с оттопыренным спусковым рычагом запала лежала справа от антиквара. Свет от пожара с улицы и привыкшие к темноте глаза позволяли мне хорошо ее разглядеть. Мои подопечные также видели ее. Через секунды в комнате будет три трупа — эта мысль, ясная и четкая, как нож, вошла в мой мозг. Прежде чем я осознала ее до конца, мое тело уже начало действовать: рука вцепилась в край дивана и рванула его верх. Только бы успеть! Но я не успела…
Прилагая все возможные силы, я с максимальной скоростью протащила диван на половину расстояния до гранаты, когда Дмитрий Иванович совершил невероятное. Отпихнув в угол Валерию Евгеньевну, он бросился на гранату и накрыл ее своим телом. Диван от шока выскочил из моих рук и больно придавил мне ногу. Я вскрикнула, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли в кучу. Увидеть такое — это все равно что увидеть у себя в квартире Будду и Шиву, предлагающих выпить с ними на брундершафт, одним словом — невозможное. Я ожидала немедленного взрыва. Однако его не было. Граната просто не сработала. Через минуту я выпустила запертый в легких воздух. Домработница визжала так, что я не сразу расслышала звук приближающихся сирен. На этот раз к дому подъехала настоящая милицейская машина. Лицо антиквара — бледное, с посиневшими губами — напоминало лицо трупа. Осветив старика фонариком, я испугалась, что он окочурился от страха. Но не тут-то было. Ощутив на лице свет, антиквар широко раскрыл глаза и спросил:
— Я уже умер?
— Да, и ты в аду и будешь вечно лежать на неразорвавшейся гранате, — пробасила я, не удержавшись.
Ничего не сказав, Дмитрий Иванович закрыл глаза, замер, а потом вдруг страшно протяжно заорал. От вопля старика я почувствовала, что волосы на голове зашевелились. Так кричат, наверно, грешники в аду. Быстро присев на корточки, я прижала антиквара к полу, ведь любое неосторожное движение могло спровоцировать взрыв.
— Дмитрий Иванович, вы меня слышите? Это я, Охотникова, ваш телохранитель, — сказала я ему громко и четко.
— Я слышу, — с жутким всхлипом сказал старик могильным голосом.
