Ознакомительная версия.
Он включил фонарик и повел Катю к выходу. Она дрожала от возбуждения. Интересно, это страх перед Федором или любовная лихорадка?
– Не так страшен черт, – обронил он, увлекая хозяйку за собой. – Скорее!
Они побежали вдоль дома по скрипучему снегу. Катя заметила, что она в тапочках, но возвращаться не стала.
У входа в подвал Лавров погасил фонарь и толкнул дверь. В «прихожей» стояла кромешная тьма.
– Я спрячусь за вешалкой, – шепнул он Кате. – А вы стучите. Как можно громче. И зовите Федора.
Она заколотила в дверь с криками:
– Федор! Федор! Откройте!.. Свет погас!
Тот, вероятно, сам собирался выходить. Скрипнул засов, и знакомый уже Роману баритон встревоженно осведомился:
– Что случилось? Кто это?
– Я! Катя! У нас вырубилось электричество! Сделайте что-нибудь!
– Вызывайте электрика.
В образовавшуюся щель пробивался слабый желтый свет. Федор, похоже, успел зажечь в лаборатории свечу.
– Где я возьму его телефон? – сердито отвечала Катя. – С электриками всегда имел дело муж. Но его нет. Он уехал. Я не могу сидеть в темноте.
– Зажгите свечи, – посоветовал баритон. Федор явно не торопился выходить.
– Так не пойдет! – разозлилась Катя. – Вы обязаны мне помочь! Вы мужчина! Во флигеле свет есть, а в доме нет. Посмотрите на щитке. Может, что-то с рубильником? Давайте! Я боюсь темноты!
Она говорила все, что приходило ей в голову. Лавров мысленно похвалил ее.
– Хорошо, – неохотно согласился Федор. – Погодите минуту, я закрою дверь.
Он наконец вышел из лаборатории и сунул ключ в замочную скважину. Тот не поворачивался.
– Ч-черт…
– Что вы там возитесь?
Катя светила ему фонариком. Федор, согнувшись, безуспешно ковырялся ключом в замке.
– Не закрывается…
– Потом разберетесь! – подгоняла его хозяйка. – Идемте, я жду! Мне холодно. Я выскочила из дому в тапочках, между прочим!
– Иду, иду. Только предупреждаю, я не электрик. Если поломка сложная, я не сумею ее устранить.
– Хотя бы попробуйте.
Они с Федором удалились, а Лавров выскользнул из-за вешалки и потянул на себя заветную дверь…
Катя держала фонарь, а Федор, вздыхая, разглядывал предохранители на щитке.
– Не понимаю, в чем дело, – процедил он. – Наверное, что-то перегорело. Я не специалист. Когда вернется Сергей Кирилыч?
– Поздно.
– Я бессилен, – оторвался от щитка Федор.
Катя должна была удержать его в доме хотя бы четверть часа, чтобы Лавров успел обследовать лабораторию. Но как это сделать? Рядом с Федором ее охватывало оцепенение. Она никогда еще не видела этого неприятного человека так близко. Казалось, его одежда пропитана химическими испарениями, которые перебивал сладковатый запах тлена. К горлу Кати подступила тошнота.
– Я умываю руки, – заявил он. – Зовите охранника. Может, он разберется в сей абракадабре.
Федор нервничал из-за того, что оставил лабораторию не запертой. Вряд ли кому-то взбредет в голову лезть туда в темноте, однако ему было неспокойно.
– А если нет? – возразила хозяйка. – В кухне вся техника работает на электричестве. Как кухарке готовить ужин?
– Звоните мужу. Пусть возвращается быстрее.
– Пока он доедет, пройдет не меньше часа.
– Я ничем не могу помочь.
– Поменяйте пробки! С этим-то вы справитесь?
– Какие пробки? – терял терпение Федор. – Где вы их видите? Сейчас пробок не ставят. Вместо них используют предохранители.
– Вот эти рычажки? – Катя ткнула пальцем в щиток. – Вы их имеете в виду? Давайте проверим каждый.
Она тянула время, а Федор придумывал предлог отделаться от нее.
– Мне нужно идти, Катерина Борисовна, у меня в лаборатории может случиться возгорание. Я запустил перегонку жидкости, которая…
– Я вас не отпущу! – перебила Катя и, преодолевая отвращение, повисла у него на руке. – Я тут одна не останусь! Ни за что!
Федор с трудом подавил злость и желание оттолкнуть ее. Вот привязалась!
– Послушайте, давайте я сбегаю за охранником. Кто сегодня дежурит? Алексей или Тарас?
– Не знаю…
Он дернулся, но Катя судорожно вцепилась в рукав его черной рясы.
– Пустите же.
– Нет! – пискнула она, осознавая всю нелепость своего поведения.
– Кажется, у вас гостит коллекционер, – заявил Федор, демонстрируя отличную осведомленность о положении дел в доме. – Попросите его наладить электричество. Может, он сообразит, что к чему.
– Человек отдыхает у себя в комнате. Вы предлагаете мне пойти к нему? В темноте? Что он обо мне подумает?
– Зачем же вам беспокоиться? Я сам схожу.
– Нет, – заупрямилась Катя. – Это невежливо.
Каждая минута, отвоеванная у Федора, шла на пользу красавцу-брюнету, к которому она прониклась доверием и симпатией. У мужа – свой союзник, у нее – свой. Пока она здесь морочит голову Федору, Лавров обшарит святая святых этого ужасного человека и выведет его на чистую воду.
«Теперь мы квиты, Сережа, – пульсировало в ее сознании. – У меня тоже есть тайна!»
– Сейчас не до вежливости, – возразил Федор. – Нужно дать свет.
– Для того я к вам и обратилась.
– Я химик, а не монтер.
– Очень жаль!
– Будьте благоразумны, Катерина Борисовна, отпустите меня. Так мы ничего не исправим. Не хотите тревожить гостя, я схожу за охранником. Надо действовать!
Из кухни в холл, шлепая тапочками без задников, явилась кухарка. Она держала в руках свечу. Язычок пламени отбрасывал на ее лицо багровые блики.
– Кто здесь? – обернулся Федор.
– У меня тесто перестоит, – пожаловалась женщина. – На ужин пирожки заказаны, а духовка не работает.
– Побудь с Катериной Борисовной, – обрадовался он. – Я отлучусь на минутку. Она одна боится…
* * *
Лавров не мог охватить взглядом все, что наполняло лабораторию, столько там было разных диковинных и зловещих вещиц.
Его внимание сразу привлек стоящий в углу человеческий скелет. Приблизившись, он потрогал ребра и оскаленный череп с пустыми глазницами. Определить, настоящие это кости или искусственные, было трудно. В воздухе стоял тяжелый пар, так что с непривычки перехватило дыхание.
«Где-то должна быть принудительная вентиляция, – подумал Роман. – Она отключилась вместе с электричеством, и Федор быстренько вышел наружу. Здесь бы он задохнулся».
На печи стояли закопченные до черноты металлические сосуды-тигли. В них что-то кипело и булькало. Всюду теснились кувшины, горшки, банки, бутыли, пробирки, колбы, реторты и флакончики.
Роман направил на стены луч фонаря, который выхватывал выписанные красным иероглифы. Некоторые походили на египетские, часть – на китайские.
– Без ста грамм не разберешься, – прошептал он, морщась от едкого запаха. – Тьфу, гадость!
В противоположном от скелета углу находилась сложная механическая конструкция, состоящая из лопастей и зеркал. Лавров взмахнул рукой, и конструкция пришла в движение. Мелькали лопасти, вращались зеркала, отражая несуществующие образы. Визитеру показалось, что он видит в зеркалах раздробленное на фрагменты лицо Глории. Она как будто хотела сообщить ему нечто важное.
Но больше всего сыщика поразило другое: на полке деревянного стеллажа он заметил… несколько крошечных детских головок, обезображенных смертью.
– Ни… себе! – вырвалось у него.
Он подошел поближе и осветил фонарем жуткую находку. Впору было ущипнуть себя, дабы проверить, не сон ли это. Ему – не померещилось! На подставках стояли мумифицированные человеческие головы размером с кулак. Кожа на них ссохлась и потемнела, веки были закрыты, рот зашит грубыми нитками, – словно неведомый палач наложил печать молчания на мертвые уста, лишив их возможности пожаловаться на свою жестокую участь. На головках сохранились непропорционально пышные шевелюры.
Лавров отмахнулся от мысли, что перед ним – головы взрослых людей, уменьшенные каким-то колдовским способом.
– Этого не может быть, – пробормотал он.
Скорее всего, Федор поместил сюда искусные подделки из разряда «приколов», которые продаются в соответствующих магазинах.
– Не может быть, – повторил он, смахивая со лба испарину. – Господи!..
Текли драгоценные минуты, а он все стоял, не в силах оторвать глаз от ужасных голов. Наконец он опомнился и заставил себя переключиться на склянки с бурым содержимым, которые стояли рядом.
Если Федор держит здесь мертвые головы, то почему бы ему не использовать для опытов человеческую кровь? Бурая жидкость в бутылочках вполне может оказаться кровью. Но куда же смотрит Прозорин?
«Они с Федором заодно, – напевал ему внутренний голос. – Два сапога – пара! Вурдалаки, между которыми возникла не только сексуальная и садистская, но и мистическая связь. Кто знает, чем они занимались в прошлом?»
– Бедная Катя…
Он забыл о зловонной духоте, о кипящем на печи вареве, о зеркалах и окружающей его сатанинской атрибутике. Мертвые головы источали тошнотворный запах разложения, хотя этого не могло быть, ведь их наверняка тщательно высушили и пропитали бальзамирующим составом.
Ознакомительная версия.
