Артур Крупенин - Ave Caesar! (Дело о римской монете)

Ознакомительная версия.

Но все это было потом, а тогда, в детстве, надо было всего-то пересечь вечно шумную Дерибасовскую, потом на Ланжероновской свернуть направо и пройти каких-то два шага до археологического музея. Там в «Золотой кладовой» была выставлена небольшая экспозиция изящных ювелирных украшений из скифского могильника. Но маленького Сему больше всего взволновал не столько вид золота, сколько рассказ экскурсовода. Оказалось, что секреты мастерства древних скифских ювелиров не раскрыты до сих пор.

Взять, например, технику зерни. Напаять друг на друга такое же количество золотых зернышек, какое бывает в скифских ювелирных украшениях, не мог ни один современный мастер. Даже у великого Фаберже и то ничего не вышло! Как он ни старался, всякий раз, когда цепочка спаянных между собой зерен превышала две дюжины, звенья обрывались под собственным весом.

Эта, возможно, несколько приукрашенная история настолько потрясла юного Липкина, что он тотчас определился с будущей профессией и никогда ей не изменял. С годами Семен Ефимович превратился в одного из самых уважаемых специалистов этой некогда полуподпольной индустрии, хотя путь к вершине оказался густо усеян потерями и лишениями. Липкин стоически переносил все превратности судьбы, от тюремного срока по статье «О незаконном хранении и совершении сделок с драгоценными металлами» до увечий, полученных в результате наезда рэкетиров.

После того как были сожжены все мосты, что связывали бывшего зэка с родной Одессой, Липкин перебрался в Москву и заново выстроил свою жизнь, имя, репутацию и состояние. Его поначалу семейный, а впоследствии и деловой альянс с Целиковским упрочил положение некогда опального ювелира. Невзирая на былые невзгоды, Семен Ефимович считал себя счастливым человеком. Заключенный три года назад брак с пышной молодой красавицей, вывезенной им в Москву из заштатного Николаева, все еще позволял надеяться на рождение наследника.

Но главной в жизни Липкина была работа, а лучшими часами – те, что он проводил в мастерской. А торчал он там целыми сутками, несмотря на преклонный возраст и многочисленные болячки. Такая преданность делу не могла не приносить плодов. Вещи, сделанные этими морщинистыми, но все еще крепкими руками, самым изысканным образом украшали уши, шеи, пальцы, запястья, пупки и еще более интимные части тела бывших и нынешних первых леди, звезд шоу-бизнеса и прочих баловней судьбы, могущих позволить себе цацку, в десятки раз превосходящую по стоимости годовой доход среднестатистической российской семьи.

– Ша! Не дождетесь! – любил повторять урожденный одессит в ответ на диагнозы озабоченных врачей, в один голос рекомендовавших ему подумать о пошатнувшемся здоровье и сменить изнурительный четырнадцатичасовой рабочий день на заслуженный покой и отдых.

Поскольку Глеб попросил студентов представить ему результаты работы в электронном виде, то и проверял он их на ноутбуке. Так как снимки компьютерного экрана были привязаны к местности, Глеб мог сразу же войти в программу и тщательно осмотреть объекты, показавшиеся ребятам особо перспективными в археологическом плане.

Первые восемь работ порадовали энтузиазмом, но разочаровали результатом. То, что большинство принимало за древние руины, оказывалось руинами весьма современными. Нет, тут нужно искать по-другому. Тут важно уловить едва заметный намек на аномалию, скрывавшую под собой необычную форму поверхности или упорядоченную структуру объекта. Например, при известной сноровке можно различать сооружения, стертые временем с лица земли, по цвету растительности. Если древние землекопы брали землю для валов изо рва вокруг строящегося объекта, то скопление перегноя в таком рву на долгие века обеспечит идеальные условия для трав и кустарников. Растительность здесь всегда будет гуще и выше, чем по соседству. Поэтому, даже если архаичные сооружения были полностью снивелированы временем или катаклизмом, они все равно могут быть обнаружены на высотном снимке.

Разумеется, тут крайне важно брать в расчет сезонный фактор. В свое время Глеб видел снимки руин римской виллы в Оксфордшире, сделанные летом и весной. По июньскому фото с зеленеющими полями отчетливо читался план сооружений: светло-зеленые стены и темно-зеленые рвы. Детали различались так ясно, что последующие раскопки практически не дали ничего нового для понимания конфигурации обнаруженных зданий. А фотография того же участка, сделанная в марте, не показала ничего, кроме вспаханной земли. Кроме того, большую роль играет время суток, когда был сделан снимок. Косое освещение утренних и предзакатных часов идеально выявляло любые неровности поверхности. Но вся проблема в том, что карты «Гугла» наподобие лоскутного одеяла были сшиты из снимков, сделанных не только в разное время дня, но и в разное время года. Так что кроме наметанного глаза исследователю была необходима удача.

Стольцев, позевывая, рассматривал отмеченные галочками заброшенные колхозные поля, развалившиеся мазанки и засыпанные колодцы. Типичное не то. Он раскрыл очередной файл. Поначалу ему показалось, что кроме следов трактора на этом поле ничего нет. Глеб задал новые параметры, но местность по-прежнему выглядела ничем не примечательной. Тогда он еще раз изменил масштаб, почти троекратно увеличив виртуальную высоту, с которой всевидящий глаз «Гугла» осматривал поверхность земли. Стоп! Какая-то еле уловимая деталь приковала его внимание.

Что это? Обман зрения? Да нет. Так и есть. Цвет травы определенно менялся. Но главным был даже не цвет, а форма этого пятна. Она была строго прямоугольной. И этот прямоугольник располагался почти на самом берегу моря. Кто-то завел себе гигантский огород на отшибе, оставил его под паром, а потом напрочь про него забыл? Вряд ли. Земля в прибрежной зоне дорогая, и уж если ее не используют под курортную застройку, то по крайней мере стараются извлечь из каждой сотки все, что можно. Но тогда что это? Заброшенное футбольное поле? Нет, здесь другое соотношение сторон. Следы древнего землепользования? Непохоже. Остатки оборонительных валов?

Еще увеличив масштаб, Глеб поискал ближайший населенный пункт. Да это же Тамань! Совсем рядом развалины античных городов Фанагории и Гермонассы. Сколько раз он сам бывал на тамошних раскопках.

Глеб снова напряженно всмотрелся в снимок. Проще всего предположить, что цветовая разница обусловлена растительностью различных видов. Но поле-то явно заброшенное. Значит, кусты и трава, скорее всего, растут сами по себе. Так в чем причина этой аномалии? В различной глубине почвы? Любопытно. Но как проверить, что же на самом деле находится на берегу залива? Эх, оказаться бы сейчас там самому!

Глеб, прищурившись, посмотрел на карту. А что, если связаться с кем-то из коллег? В районе Тамани всегда работают несколько групп. Кстати, а чья это работа? Глеб совсем не удивился, снова увидев имя Зинаиды Беляк.

Липкин принял их в своем загородном доме, размерами не уступающем средней гостинице. Время было обеденное, и хозяин радушно пригласил посетителей за стол. Молодая супруга к ним так и не вышла, гостей обслуживала разбитная домработница.

На обед в доме Липкиных в тот день подавали не что-нибудь, а утку в апельсинах. Дичь сопровождало изысканное вино, от которого не смог отказаться даже Лучко, бывший при исполнении. Выпив и закусив, ювелир принялся рассматривать разложенные на столе фотоснимки, а капитан тем временем вкратце рассказал об отрабатываемых версиях.

– Значит, вам хотелось бы понять, что за предмет мог оставить такой след?

Лучко и Глеб разом кивнули. Старый ювелир вынул из стола коробку с сигарами и предложил гостям. Те вежливо отказались. А зря. Ведь им были предложены Cohiba Lanceros – любимое курево Фиделя Кастро, всегда слывшего большим знатоком по части табака. Хозяин с удовольствием затянулся и, откинувшись в кресле, пару минут наслаждался ароматом. Липкин курил сигару так часто, что острая на слово Цеце в духе бессмертной книжки Джанни Родари прозвала его «Синьор-Хьюмидор». Сам же «синьор», посмеиваясь над своей вредной привычкой, любил вторить Марку Твену: «Сначала Бог создал мужчину, потом он создал женщину. Затем ему стало жалко мужчину, и он дал ему табак…»

Вдоволь прополоскав дымом рот, Семен Ефимович приступил к рассказу:

– Насколько мне известно, позолоченное оружие среди братвы не редкость. Я и сам, чего греха таить, неоднократно выполнял подобные заказы.

Брови Лучко поползли вверх, а руки потянулись за блокнотом. Липкин не спеша продолжил:

– Помню, однажды в качестве образца мне с Кавказа привезли несколько весьма любопытных старинных колец. Оказалось, они уже долгие века в ходу у хевсуров. Меня попросили изготовить сувенирные копии из золота. Если мне не изменяет память…

Ознакомительная версия.