Он зло усмехнулся — Тэб, вероятно, уже мертв.
— И зачем я написал это признание! Впрочем, оно, вероятно, уже превратилось в кучу золы…
Машина стремительно неслась, разбрызгивая грязь…
— И все-таки это было сумасшествием! Сумасшествием? Иначе говоря: я сумасшедший? Но почему? Разве желать богатства было нелепостью?.. Разве влюбиться в очаровательную женщину было нелепостью? Во все времена, от начала веков, люди уничтожали друг друга из-за денег и любви…
Темной громадой промелькнула мимо постройка И Линга.
— Нет! Нет! Умалишенные так не поступают! — уговаривал он себя.
Подъехав к Стон-коттеджу, он завернул в боковую аллею и спрятал автомобиль… Так сделал он и в ту ночь, когда за ним — таинственным «человеком в черном» — гнался Карвер.
— Какой же я сумасшедший? — продолжал он размышлять. — Человек, потерявший рассудок, не будет так осторожен.
— А вдруг? — мелькнула в его голове страшная назойливая мысль.
Он содрогнулся и двинулся к дому. Раскрыв окно гостиной, он влез в комнату. Боже правый! Он был в ее гостиной. В этой комнате, где все напоминало о ней, где ощущался аромат ее духов… Он вынул из кармана электрический фонарь и осмотрелся. На рояле стояла ваза с розами. Рекс взял самый пышный цветок и воткнул его в петлицу. Подумав, что это ее рукой поставлены цветы в вазу, он нагнулся и поцеловал цветок. Дверь в переднюю была отворена. Он поднялся наверх. В этот миг чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо. Другая рука зажала ему рот. Рекс был очень силен. Опомнившись, он приподнял нападавшего. Еще миг, и он сбросил бы его на пол. Но тот успел схватить его за ногу. Рекс попытался вытащить из кармана револьвер, но вдруг почувствовал сильную боль в боку…
— Вы!.. — прошептал он едва слышно, узнав в нападавшем И Линга. Затем несколько раз громко кашлянул и затих.
И Линг долго стоял над ним и прислушивался. Ни звука. Тишина царила кругом, лишь снизу доносилось слабое тиканье часов.
Лендер был мертв.
И Линг вынул из кармана синий шелковый платок и вытер влажный лоб. Взвалив затем мертвое тело на плечи, он с большим трудом стащил его с лестницы. В конце лестницы он опустил свою ношу на пол, чтобы перевести дух. Ночь была темной, но зоркий глаз китайца явственно различал все предметы. Будучи не в силах снова взвалить свою ношу на плечи, он сволок ее сперва вниз с крыльца, а затем протащил по садовой дорожке к калитке. Несколько раз он останавливался, чтобы перевести дух. Положив тело на край дороги, он отправился за автомобилем Рекса. Сев за руль, И Линг дал задний ход и подъехал к месту, где лежало тело. Еще одно нечеловеческое усилие — и он погрузил труп в автомобиль. Наконец он облегченно вздохнул, откинулся на спинку сиденья, закурил и, включив зажигание, понесся в Сторфорд.
В нескольких десятках ярдов от своего дома И Линг выключил фары. Спрятав автомобиль в кустах у дороги, он снова взвалил на плечи свою страшную ношу. Колонна «Благодарственных воспоминаний» была возведена лишь до половины. И Линг привязал тело Рекса к веревке лебедки, подававшей цемент на стройку, и изо всех сил принялся вертеть колесо… Веревка с жутким грузом поднималась все выше и выше. Наконец тело достигло уровня недостроенной части колонны. И Линг стал медленно опускать веревку, и тело начало опускаться во внутренность колонны, еще не залитую цементом. Наконец, веревка ослабла — тело уперлось в дно. Потом И Линг разыскал лестницу, приставил ее к колонне и полез на самый ее верх. Он спустился во внутренность колонны, отвязал тело и полез обратно. Скоро он был уже снова на земле. Оставалось наполнить форму цементом. Он нашел веревку, потянул ее и услышал шум стекающего цемента. Затем он снова полез вверх по лестнице, захватив лопату. Форма была полностью заполнена цементом. Ловко работая лопатой, И Линг пригладил поверхность и спустился вниз.
Гроза закончилась… Но если бы даже она продолжалась всю ночь, И Линг этого не заметил бы. Он присел на подножку автомобиля, вымокший до нитки, с окровавленными руками, и с наслаждением затянулся папиросой. Мимо него быстро промчалась машина.
— Нельзя терять времени! — прошептал И Линг.
Он сел за руль и выехал на дорогу. Путь его лежал к реке. Он вылез из машины и, уже стоя на земле, отпустил тормоза. Машина покатилась по откосу и с шумом свалилась в воду.
На рассвете И Линг сидел у себя дома в горячей благоухающей ванне и читал китайские поэмы.
— И на лестнице есть пятна крови, и на садовой дорожке… — Карвер посмотрел на Тэба.
— Что вы думаете об этом?
— Пока ничего не понимаю… — ответил сыщик.
Когда забрезжил рассвет, мисс Эрдферн спустилась вниз и начала готовить кофе.
— Вы ничего не слышали ночью, мисс Эрдферн? — спросил ее Карвер.
— Нет. Обычно я просыпаюсь от малейшего шороха.
— Лендер был здесь, в этом нет сомнения: его шляпа валялась на дороге, видны следы шин от его машины… Но куда он девался? И что означают кровавые пятна?
— А Тернер ничего не слышал?
— Нет. Его комната выходит на лужайку позади дома…
— Теперь мне все ясно. После рассказа Тэба я понял многое: Рекс в течение многих лет обдумывал преступление. Он, по-видимому, опасался, что Трэнсмир может лишить его наследства… В то время, когда он гостил у старика, он украл у него старый китайский револьвер, чтобы отвести от себя подозрение в будущем убийстве… Думаю, он еще что-то тогда прихватил…
— Я могу вам даже сказать, что именно… Он взял из Майфильда бумагу с адресом на заголовке…
— Но откуда вы это знаете? — с удивлением спросил Тэб.
Она не успела ответить ему, так как Карвер перебил ее неожиданным вопросом:
— А когда вы узнали, мисс Эрдферн, что Рекс — убийца Трэнсмира?
— Я узнала это в тот день, когда Тэб рассказал мне о завещании старика.
— Но почему?
— Потому что старик не умел ни читать, ни писать по-английски.
Сыщик и Тэб удивленно переглянулись.
— Я все время подозревал, что завещание фальшивое, — заметил Карвер. — Но, позвольте, ведь Лендер получал от своего дяди письма!..
— Трэнсмир не писал Лендеру никаких писем. Все они написаны самим Лендером. Я даже думаю, что он писал их с определенной целью: в случае, если бы возникли какие-либо сомнения в подлинности завещания, он мог бы представить их для сверки подписей… А Трэнсмир скрывал, что он не умеет писать по-английски… Поэтому-то он и использовал меня в качестве секретарши… Мне он мог всецело довериться…
— Вы, значит, считаете, что Рекс сам писал себе письма? — спросил пораженный Тэб.
— В этом нет никакого сомнения. Вы помните, что я едва не упала в обморок, когда вы сказали мне, что Трэнсмир оставил собственноручно написанное завещание… Тогда я поняла, кто убийца и почему старик был убит.
Карвер потер небритый подбородок.
— Теперь мне все ясно. Лендер ловко обдумал свой план. Он много раз проделывал, вероятно, фортель с ключом. Убить старика именно в субботу он решил, потому что знал: в этот день старик обычно спускается в подвал, и дверь подвальной комнаты будет открыта. Одним словом, все было рассчитано до мельчайших подробностей. Оставалось устранить Вальтерса… Каким-то образом он узнал о его темном прошлом: вероятно, в то время, когда он целыми днями просиживал в библиотеке «Мегафона» и изучал сводки об уголовных преступлениях.
— Вероятно, — подтвердил Тэб.
— И вот он посылает Вальтерсу телеграмму, — продолжал сыщик. — Сам прячется где-то поблизости и ждет до тех пор, пока испуганный слуга не появляется в дверях. Тогда он открывает калитку и спускается в подвал. Далее происходит то, что вам уже известно: выстрел в спину и хитрая проделка с ключом…
— Хотел бы я знать, где он теперь, — промолвил Тэб.
Однако единственный человек, который мог ответить на этот вопрос, спал в этот час мирным сном на узкой и жесткой кровати…
Дорогая мисс Эрдферн, в понедельник я справляю новоселье и буду очень рад видеть Вас среди моих милых гостей. Очень прошу Вас передать мое приглашение господину Холланду и господину Карверу. Надеюсь, что они также согласятся быть моими гостями…
Урсула тотчас же ответила И Лингу, приняв это любезное приглашение.
Новоселье вышло очень удачным. Среди гостей был и мистер Скотт, которого Тэб представил своей невесте.
Урсула приветливо улыбнулась тучному человеку.
— Как мне благодарить вас, мистер Скотт!.. Тэб рассказал мне все!.. Ваша храбрость достойна восхищения!
Скотт просиял.
— В городе уже говорят о том, что меня хотят представить к медали… — заявил он, потупив глаза. — Но я делаю все возможное, чтобы избавиться от этой чести… Я не люблю шума, который поднимают из-за пустяков… Все Скотты всегда избегали рекламы… Мой отец, например, мог бы быть епископом… Ему даже предлагали епархию…
