- Сиди и никуда не уходи. И смотри, поменьше обнимай бутылек! Пока что нам все ещё грозит опасность! - Говоря это, я зарделся как помидор - от прилива чувств. Я почему-то стал про себя твердить, что пусть Хэлу и досталась такая проворная и даже героическая малышка, но Колетт до моей Роуз было как до Луны!
Повторив свою просьбу никуда носа не казать с "Морской принцессы" и держать ухо востро, я повесил трубку. Я начал уже было набирать номер автобусной станции, как вдруг заметил перед телефонной будкой плотненького коротышку. Он сверлил меня взглядом. Меня опять охватило острое чувство страха, но тут я заметил, что он без галстука. Похоже, коротышка просто выскочил из дома позвонить.
Потом я вспомнил и домосмотрителя, которого огрел по башке в подвале. В тот раз мне повезло, но если я ещё кого-нибудь огрею по башке в этом квартале, мне точно не поздоровится. И тут я решил блефануть. Набрав номер автобусной станции, я повесил трубку и высунул голову из будки.
- Вам надо позвонить?
- Да уж надо! - визгливо завопил он. - Мне надо сделать десяток важных звонков, но моя доченька, видите ли, весь вечер висит на телефоне! Это же неслыханно, чтобы нельзя было воспользоваться собственным телефоном!
Я вышел из будки.
- Звоните. Я подожду.
- Мне надо сделать несколько звонков. Я только один раз позвоню, а потом вы...
- Ладно, ладно, я не спешу.
Закурив сигару, я подошел к полке с телефонными справочниками и стал листать их в поисках карты штата Нью-Джерси. Карты не оказалось. Когда коротышка освободил будку, я снова набрал номер автобусной станции и узнал, что последний автобус на Эсбюри ушел полчаса назад. Клерк оказался разговорчивым и посоветовал мне сесть на поезд до Ньюарка, а там пересесть на другой поезд или автобус до Ред-Бэнка. Такси от Ред-Бэнка, по его словам, обошлось бы мне всего в несколько долларов. Позвонив на вокзал, я выяснил, что до ближайшего поезда на Ньюарк у меня было в запасе полтора часа, а потом поезда будут ходить через каждые тридцать минут.
Я присел и задумался. Денег для этого путешествия мне хватало, так что было бы лучше - и для меня, и для Колетт - если бы я не стал к ней возвращаться. Правда, она готовила для меня еду и, черт его знает, что она надеялась услышать от меня про Хэла. Мне не хотелось оказаться неблагодарной свиньей, но время для политесов было неподходящее. С другой стороны, у меня ещё оставалось полно времени, а сидеть у неё в доме было лучше, чем болтаться на улицах.
Я подумал купить для её детей коробку конфет - но это очень уж смахивало бы на то, как если бы карточный шулер занял у тебя деньги, чтобы сыграть с тобой же в очко. Я медленно зашагал к дому Андерсона, то и дело оглядываясь по сторонам - не следят ли за мной. Я чувствовал себя как альпинист-любитель, который заблудился в тумане у вершины Монблана.
Колетт поставила пластинку с новомодной рок-туфтой и сказала, что ужин сейчас будет готов. Я исследовал кресло, которое она ремонтировала, и подивился её плотницкому мастерству. Она позвала меня в кухню, заставленную новенькими электробытовыми приборами, и предложила простой бутерброд с сыром. и кофе. Она приготовила для меня пакет с бутербродами, что было даже очень кстати - с этим пакетом я буду вылитый рабочий ночной смены. Я съел бутерброд, выпил кофе и уже собрался было встать, как она налила мне вторую чашку.
- Вы позвонили? Все в порядке?
- Да. Поверьте, я обязательно вышлю вам деньги.
- Мики, не уходите. Еще минуту!
- Колетт, я не большой любитель трепать языком. Уж не знаю, что вы хотите выведать у меня про Хэла, но я ничего не знаю...
- Я просто так вам сказала - чтобы вы вернулись. Мики, вы должны подождать ещё немного. Это очень важно. С вами хочет поговорить один человек. Он скоро приедет.
- Кто-то едет сюда? Да как...
- Я сама позвонила Жаку. Вы должны поговорить с ним о Милусе. Можете ему доверять.
- Ну что вы за лихая девица! - прошипел я, стараясь не повышать голос: мысль о проживающем на первом этаже полицейском не давала мне покоя. - Я никому не доверяю! В последние двенадцать часов в меня стреляли, мне угрожали, били и чего только ни делали! Теперь моя твердая жизненная позиция - ни во что не вмешиваться! Вы сообщили ему мое имя?
- Да, кажется, я сказала, что вас зовут Мики. Но вы можете ему доверять, как и мне. Вы должны нам доверять!
Тут я буквально кожей ощутил нависшую над нами с Роуз опасность: они знали мое имя и название моей яхты - теперь нам крышка! Я двинулся в гостиную. Колетт повисла у меня н плече.
- Я же поверила вам! - яростно заявила она. - Когда вы пришли ко мне в дом, я же на стала спрашивать, какое преступление вы совершили, и не стала опасаться, что пострадаю из-за вас! Вы лучший друг Хэла, и я не причиню вам вреда!
Я молча посмотрел на неё и пробормотал:
- Вы не понимаете... Самое лучшее, что я могу сделать для вас и ваших детей - это поскорее унести ноги...
- Мики, похоже, это вы ничего не понимаете. Я не знаю, притворяетесь вы или действительно не в курсе происходящих событий. Жак - хороший человек, он умный, он сотрудник французского консульства. Он поможет вам.
- Да чем он может мне помочь? Колетт, будьте благоразумны, дайте мне уйти!
- Нет. Видите ли, мне кое-что известно. О Вилли Кислы. И чуть больше о Милусе. Мики, возможно, вы владеете документами, имеющими для нас чрезвычайную важность!
- Кто это "мы"?
- Люди доброй воли. Правда о Милусе очень важна для нас.
- Что важно? Я что-то не пойму...
- Дождитесь Жака, он расскажет вам куда больше, чем я. Мики, вы не должны бояться ни Жака, ни меня. Поверьте!
- Черт побери, да с чего вы взяли, что я боюсь! - рявкнул я и стал лихорадочно соображать, что мог рассказать ей Хэл из того, что я по глупости наболтал ему про Роуз тогда на Гаити. И ещё в моей несчастной больной голове крутились две мысли. Первое - ведь я искал "Кислого" для того, чтобы узнать у него, в какую передрягу оказалась замешана Роуз. И вот на тебе, именно сейчас, попав в западню Колетт, я мог наконец получить всю интересующую меня информацию. Второе - и это очень тревожило меня - я понимал, что если сейчас сбегу, Колетт выложит своему приятелю Жаку мое настоящее имя. И тогда уж он точно ухватится за ниточку, которая приведет его к моей яхте и к нашему острову... И прощай наше последнее прибежище!
Колетт стояла передо мной, загораживая входную дверь.
- Ну конечно, я вам доверяю, почему бы нет, - проговорил я. - Но я настаиваю на одном: ни при каких обстоятельствах вы не должны называть ни Жаку и никому другому мое настоящее имя. У меня на то есть свои причины. Договорились?
- Договорились. Как скажете, Мики. Я не желаю вам зла!
- Но вы можете навлечь на меня беду, сами того не сознавая! Вот как сейчас - почему вы пригласили Жака, даже не спросив моего согласия?
Она отвела взгляд.
- Я просто не допускаю мысли, что вы по другую сторону баррикады!
- А кто на этой стороне?
- Люди доброй воли. Цивилизованная часть человечества.
Я всегда был не шибко силен разгадывать загадки.
- Я ничего не знаю об этой баррикаде, но давайте условимся о двух вещах: вы ни под каким видом не называете моего настоящего имени, а я подожду ровно десять минут, пока не приедет ваш...
Тут с улицы раздался стук в дверь. Колетт стремительно сбежала вниз по лестнице и вернулась в компании крепкого, средних лет мужчины в строгом костюме. Когда он снял черную шляпу и черное пальто с бархатной оторочкой, его лицо показалось мне знакомым. Колетт быстро лопотала по-французски, а он пристально смотрел на меня, слегка дуя на кончики пальцев. Голова у него была совсем седая, а вокруг глаз змеились усталые морщинки. И тем не менее у меня возникло впечатление, что он не намного старше меня, а может быть, даже моложе. Он несколько раз кивнул и стал медленно потирать тонкие руки. Когда-то я знавал одного парня - у него были точно такие же тонкие, но очень сильные руки, которые виртуозно обращались с ножом. Он сел на кушетку в гостиной, указал на кресло и сказал с резким - возможно, притворным британским акцентом:
- Давайте поговорим, месье Мики.
Услышав этот акцент, я тут же вспомнил старика в водолазке. Жак буравил меня взглядом, я тоже не спускал с него глаз. И почти сразу понял, где уже видел это лицо: в компании юных французских партизан на фотографии в спальне Колетт - правда, в ту пору он не был седым. И судя по его позе на той фотографии, он был у тех юнцов командиром.
- Ладно. Я вас слушаю.
Он ответил усталой улыбкой.
- Как угодно, месье Мики... А дальше?
- Маус! - выпалил я не раздумывая.
- Ага, месье Маус, - продолжал он серьезно. - Очень хорошо. Месье Мики Маус - человек с большим чувством юмора, который обожает забавлять своих собеседников. Но шутки в сторону. Не будем зря терять время, к тому же, как я понимаю, вы спешите. Поэтому не соблаговолите ли сообщить мне, зачем вы искали покойного месье Кислы?
