Ознакомительная версия.
— Так это на другой свадьбе, — сказал бывший ударник «эНЛО» и осекся. — Я хотел сказать…
— Я понял. А голос? Как он объяснил тот факт, что голос изменился?
— Так ты понимаешь, у него голосовые связки от перегрузок надорвались. Он так сказал. Прохрипел, что сорвал голос на последнем концерте и теперь лечится. Врачи, мол, велели не напрягаться. Я, конечно, засомневался, но тут он сказал, что пришел по важному делу, и спросил, где Эдик.
— Но Эдик же не мог не понять, что перед ним совершенно другой человек!
— Мог, потому что они говорили о бизнесе. Как только речь заходит о магазине, Эд сразу же теряет чувство меры и начинает соловьем разливаться: «У нас перспективы, мы откроем второй магазин, потом третий, потом будем создавать сеть в регионах, о нас узнает вся страна!» И если ему поддакивают, Эд просто тает. А Колька… то есть тот мужик, не просто поддакивал, он пришел с очень выгодным предложением. Мол, решил помириться со старым другом и протянуть ему руку помощи. Первым делом просипел: «Эд, почему ты у меня денег не попросил? Какие-то чужие люди помогли моему лучшему другу, а где был я?» И Эд растаял совсем. При слове «деньги» у него мозги отшибает. Он так мечтает выбраться наконец из долгов! А потом говорил только тот, второй…
— Какой второй?
— Я разве не сказал? Они вдвоем пришли. Коля и… В общем, тот чувак и есть представитель завода, который делает акустические гитары. Он бумаги показывал, говорил о том, что знаменитый певец согласился рекламировать их продукцию, только если его друг получит самые выгодные условия и будет торговать этой же продукцией. Тут Эд расчувствовался: «Коля, друг! Как я был к тебе несправедлив! Ведь одно только имя Николая Краснова способно привлечь и спонсоров, и покупателей! Это же решает все наши проблемы!»
— И чем кончилось?
— Николай Краснов, то есть тот чувак, который приехал на твоей бывшей машине, сказал, что сейчас он слегка на мели, ожидает крупное денежное поступление только через месяц. Мол, Шантель должен раскошелиться и дать аванс за предстоящий тур по стране. А поскольку первую партию товара надо выкупать сейчас…
— Что Эдик продал? — вздрогнул Николай. — Душу дьяволу?
— Квартиру. Он взял деньги под последнее, что у него осталось, под свою квартиру.
Коля тут же вспомнил эту маленькую, но уютную квартирку, доставшуюся Эдику в наследство от бабушки. Одна комната, прихожая с носовой платок, крошечная кухня, где даже раскладушка не помещалась. И когда к Эдику подходила после выступления в ресторане очередная девушка, маленький барабанщик виновато смотрел на Краснова: «Извини, брат». И Николай ехал вместе с Леней или с Олегом.
— Эдик женился? — спросил солист «Игры воображения».
— Да, женился. У него скоро ребенок должен родиться.
— Но как же тогда он мог! В родительской двушке и так развернуться негде! Там и без Эдика народу хватает! Ему же просто некуда будет идти! Или что-то изменилось?
— Ничего не изменилось, только одна из сестер Эда пацана родила. Без мужа. Там теперь просто дурдом.
— Он спятил, раз решил подписать эти бумаги! Серега, надо срочно его остановить! Куда они поехали?
— А я знаю? Меня с собой не позвали. Да и поздно уже. Это было утром. Они сейчас в ресторане, должно быть, сделку отмечают. Я могу позвонить ему на мобильник…
И тут за дверью раздался знакомый голос:
— А почему Сереги нет? Работать надо, работать!
Судя по тону, Эдик был слегка навеселе. Дверь распахнулась, генеральный директор сразу сменил тон:
— Серега, почему посторонние в служебном помещении?
— Это…
— Покупатель, — поспешно сказал Николай Краснов. — Я интересовался, когда в вашем магазине появятся недорогие акустические гитары.
— Эх, а вам повезло! Скоро, очень скоро! — оживился Эдик. — Ожидаем большую партию товара. Вы кто? Музыкант? Музыкант. Сразу видно, под Краснова косите. Мы когда-то вместе начинали. Только я добился гораздо больше, чем он. Колька кто? Так, певец без голоса, без слуха. Я ему песни писал, я же название группе придумал. «эНЛО» — классно, а? На нем и раскрутились. Колька всем обязан мне. А без меня он быстро сдулся. Еще пара годков, и кончится Краснов. Он еще тогда кончился, когда от меня ушел.
— Эд, — заикнулся было Серега. — Это же…
Гендиректор только рукой махнул: исчезни! И продолжил свой впечатляющий монолог:
— Надо бизнесом заниматься, чтобы чего-то добиться. Надо вкладывать деньги в свое дело. Вот я сегодня вложился, так вложился. Сделка века! Через месяц откроем второй магазин, потом третий, потом будем развивать сеть в регионах. Наймем людей. Много. Будем платить хорошие деньги, чтобы они работали. Проценты будем платить. У меня все посчитано. Я кто? Бизнесмен. А музыка — тьфу! Нет, сначала, конечно, надо сделать карьеру в шоу-бизнесе. Как я. Сам Краснов пел мои песни! А теперь приехал с поклоном: Эд, возьми мои деньги, будь другом, я тоже хочу вложиться в бизнес. И правильно сделал. А я что? Простил. Извинения, как говорится, принимаются наличными, — Эдик расхохотался.
— Так я зайду через месяц? — негромко спросил Краснов. — Будут гитары?
— Будут, — уверенно кивнул бывший друг. И важно добавил: — Можете сделать заказ моему управляющему.
Николай незаметно показал тому на дверь: выйдем на минуту. Когда они опять оказались в торговом зале, он спросил:
— Эд всегда такой или только когда выпьет?
— Теперь уже и трезвый берегов не видит. Только и говорит, что о блестящих перспективах торговли акустическими гитарами николаеводворского производства. Неважно, слушают его или нет. Он, похоже, слышит только себя.
— Не понимаю… Ведь он же не был дураком. Эд кто угодно, только не дурак.
— Просто он всегда слишком многого хотел. Играть в рок-группе, учиться, заниматься бизнесом, романы с девчонками крутить. Он до сих пор не может понять, что на все его не хватит. И чем хуже идут дела, тем оптимистичнее становятся его монологи. Но что же теперь делать?
— Могу тебе одно сказать, Серега, — вали отсюда, и побыстрее. Контракт — липа, это понятно. Никаких гитар по бросовой цене в природе не существует. Боюсь, что и Николаеводворска тоже. У кого он взял деньги под залог квартиры, знаешь?
— Да.
— Имя, адрес, телефон? Или он в банке занял?
— Нет, у приятеля. А тебе зачем?
— Я не хочу, чтобы Эдик с семьей оказался на улице.
— Ты разве не слышал, что он сказал? — удивился Серега. — Что ты всем обязан ему, великому Эду! «Крутому барабанщику»!
— Ты не вздумай ему сказать, что я и есть настоящий Николай Краснов. Я только подражатель, понял?
— Нет. Зачем тебе все это?
— Долги отдаю, — усмехнулся Краснов. — Хотя стоило бы, конечно, его проучить. Кстати, раз уж я тебя встретил… Ты ведь хорошо помнишь тот день? — Краснов внимательно посмотрел на бывшего ударника «эНЛО».
— Какой день? — сразу напрягся тот.
— Когда Фиса… Когда она умерла.
— Столько времени прошло. — Парень нервно поправил бейдж на груди.
— Не так уж много. Ты стоял под дверью, подслушивал.
— Ну и что?
— Мужик, который только что кинул вас на солидную сумму, не случайно это сделал. То есть не случайно выбрал жертвами тебя и Эдика.
— Так ведь Эдика кинули, не меня!
— А ты разве не в доле?
— Нет, я только работаю у него!
— Твоя очередь еще придет, не сомневайся. Пока ему хватит, что ты без работы останешься. Сейчас не так-то просто найти хорошее место. А я могу помочь. Так что? Расскажешь?
— Мне нечего рассказывать, — отвел глаза парень. — Ну, стоял. Я ждал, когда вы ругаться перестанете. Я хотел с Шантелем поговорить. Ведь я играю лучше Эдика!
— Ты заходил в студию?
— Когда?
— После того, как я оттуда вышел.
— Нет, не заходил!
— Врешь.
— Почему я должен врать?
— Ты — важный свидетель. Дело закрыли, да. Но срок давности еще не истек. Тебя пытаются к стенке прижать, понял? Тебя и всех остальных.
— Да хватит меня пугать! Ушел я, понятно? Услышал шаги на лестнице и ушел! Потом снова поднялся наверх, а в студии уже народу полно.
— Пришел, ушел, снова ушел. А тебе не кажется, что это звучит бредово?
— Так же, как и твои новые песни, — нагло усмехнулся парень. — Но это тебя почему-то не смущает. И потом, если он хочет узнать правду, этот самозванец, почему он тебя не трогает? Не дожимает?
— Трогает. И дожимает. Мне как раз приходится хуже всех. Если передумаешь, позвони мне. Телефон прежний, я его не менял. Сохранился номерок-то?
— Сохранился, не переживай, — усмехнулся Серега. — Только вряд ли я тебе позвоню. А за совет спасибо: завтра же уволюсь. Пусть Эд один все расхлебывает!
— А не зря мы тебя тогда в свое братство не приняли. Словно почуяли, что ты — дерьмо. А сейчас еще большим дерьмом стал.
Ознакомительная версия.
