— Сука, ты за это сдохнешь.
— Пистолет-то у меня, — ответила я спокойно. — Теперь, мудак, скажи мне, где камни, что ты забрал у парней Павлова.
— Пошла ты… — В нескольких фразах матом он выразил все, что обо мне думал. Я с пониманием выслушала и прострелила ему вторую ногу, целясь так, чтоб рана получилась неопасной, но как можно более болезненной.
Карпушкин взвыл. Я погрозила ему пистолетом:
— Молчать!
— Я буду резать тебя на кусочки тупым ножом, — процедил сквозь зубы Карпушкин, побледневший от боли. Крупные капли пота катились по его сведенному судорогами лицу. На шее нечеловеческое напряжение обозначило вены. Он весь трясся, но терпел, сдерживая крик.
— Теперь ты мне скажешь, где камни, или я тебе прострелю еще что-нибудь, — произнесла я с жестокой усмешкой. Настал мой черед диктовать условия. — Поверь мне, я пристрелю тебя со спокойной душой. Тебе ведь ничего не стоило отдать приказ прикончить охрану груза?
— Я никого не приказывал прикончить, — прошипел в ответ близкий к помешательству Карпушкин, брызгая слюной. — Они просто отобрали камни, немного намяли им бока да свалили. Потом я перевел деньги за наводку на счет Рамазанова. Все.
— Почему же они умерли, от свинки, что ли? — фыркнула я. — Не морочь мне голову! Где камни, быстро говори! У тебя последний шанс. Ты серьезно ранен, теряешь много крови. Каждая минута промедления — еще один твой шаг к могиле. Советую хорошенько подумать. Еще одно отверстие не добавит тебе герметичности.
Карпушкин решил больше не рисковать своим и без того подорванным здоровьем. Глядя на меня с бессильной злобой, он бросил мне ключи, а затем прохрипел:
— Камни наверху, в моем кабинете, в сейфе. Вторая дверь налево от лестницы. Код замка 21723291. — На секунду задумался и добавил: — И вот что, я не трогал людей твоего хозяина. Не знаю, что с ними случилось, но я ни при чем, отвечаю.
— Код сигнализации, — бесстрастно потребовала я. Чтоб он ответил, пришлось наступить ему на простреленную ногу. Вслед за кодом сигнализации я потребовала с него номер счета Рамазанова, чтоб проверить, переводил ли туда деньги Карпушкин или нет. Если нет, то тогда он, значит, всех и порешил, чтоб не платить. Номер счета нашими общими с ним усилиями обнаружился в сотовом драгоценщика.
— Чертова сука, да я тебя, — простонал Карпушкин со слезами на глазах, запнулся, смекнув, что угрозы могут лишь повредить, и добавил уже просительным тоном, поглядывая в дуло пистолета: — Слушай, я был не прав, давай забирай все и уходи. Разойдемся без лишних эксцессов. Обещаю, что со своей стороны сейчас ничего предпринимать не стану. — Глаза у него при этих словах просто светились благородством и пониманием. На самом же деле он понял, что в мои планы, вероятно, не входит оставлять в живых свидетелей и что Павлов, вероятно, заплатил за его убийство.
— Извини, ну нет у меня к тебе доверия, и все тут, — ударом ноги в голову я вырубила Карпушкина. До момента, когда они все очнутся, было минут двадцать, не меньше. Это значит, что максимум за десять минут мне надо подняться, найти сейф, забрать камни и убраться из дома. Потом могут начаться неприятности.
Я вышла из комнаты с оружием наготове. Глаза искали противника, однако вокруг стояла тишина и полумрак. Дом оказался достаточно большим, богато обставленным. Павлов ошибался, утверждая, что его конкурент живет в обычной квартире.
Закрыв за собой дверь, я бесшумно проскользнула по лестнице наверх, остановилась перед нужной дверью, подобрала ключ из связки и через мгновение вошла в кабинет. Сейф, конечно же, находился за картиной. Как банально. Хмыкнув, я набрала код, не надеясь на успех. Мне казалось, что Карпушкин соврал, но я ошиблась. Замок щелкнул, и дверца отошла. Камни лежали внутри. Еще я заметила пакет с наличностью. Пачки долларов по десять тысяч в каждой. Примерно двести тысяч всего. Главное, бесспорно, камни. Придумать бы теперь, во что их положить. Я поискала глазами сумку или что-либо похожее. Потом не нашла ничего лучшего, как сорвать со стены гобелен, вывалить на него содержимое сейфа и завязать в узел. За дверью послышались шаги. Я затаилась, прислушиваясь. Судя по уверенным звукам шагов, пришедший не таился, а значит, он не знал о случившемся, о закрытых в подвале бандитах.
— Эй, Игорек, дома кто есть? — позвал мужской голос из коридора. — Умерли все, что ли? — Дверная ручка начала поворачиваться. Я мгновенно оказалась рядом. Верзила, открывший дверь, даже не успел дернуться. Отпихнув обмякшее тело, я положила мобильник мужчины к себе в карман и прислушалась. Снова только тишина, тиканье часов на руке у поверженного противника, шум деревьев за окном да непонятное отдаленное буханье откуда-то снаружи.
С узлом в руке я подошла к выходу, приоткрыла дверь и осторожно выглянула. Перед домом стоял джип с включенными фарами. Внутри сидел человек и качал головой в такт музыке. Я видела его силуэт. Обойти его не получится — заметит. Выйти через задний двор или… Я плюнула на все, распахнула дверь и вышла на крыльцо. Человек в машине заметил меня, опустив стекло, высунулся наружу. Водитель — бритый парнишка в наколках, с трудом справляясь с жевательной резинкой, которой у него был забит рот, весело спросил:
— Что, шоколадка, такую цыпу заставляют мусор выносить по ночам? Бросай их на хер. Давай со мной покатаемся.
— Покататься — это можно, — усмехнулась я и мигом забралась на соседнее сиденье.
— А че это у тебя с рожей? — недовольно скривился парень, разглядев вблизи отвалившийся грим.
Я прижала ему к носу дуло пистолета, взгромоздила узел к себе на колени, захлопнула дверцу и холодно сказала:
— Не люблю, когда мою внешность обсуждают всякие засранцы вроде тебя. Усек?
— Я это, я ничего, — испуганно забормотал водитель.
— Поезжай вперед, я скажу куда, — свободной рукой я достала экспроприированный мобильник, набрала номер «Скорой». Нельзя было допускать, чтоб Карпушкин загнулся. Он должен выжить, дать показания и сдать всех своих сообщников, чтоб угроза жизни моему клиенту была полностью устранена. Когда диспетчер ответил, я с рыданиями стала рассказывать ему вымышленную историю, будто меня случайно затащили на какую-то попойку, а один из гостей пьяный в дымину начал вдруг палить из пистолета и ранил другого в живот. Потом все разбежались, а я осталась с раненым и несколькими пострадавшими в драке и не знаю, что теперь делать.
— Успокойтесь немедленно, отчетливо назовите ваш адрес и свое имя, фамилию, — потребовал диспетчер.
Я назвала вымышленную фамилию, пояснила, что звоню с сотового, который взяла у избитого мужчины, а своего у меня нет, украли в прошлом году. На новый так и не накопила. Заслышав адрес, диспетчер издал протяжное:
— У-у-у. — И добавил: — А, «Комса», тогда понятно.
— А вы скоро приедете? Тут человек кровью истекает, — делано заволновалась я.
— Вот как милиция пришлет батальон спецназа для огневой поддержки, так наша бригада сразу и приедет, — пообещал без энтузиазма собеседник и повесил трубку.
— И как вы тут живете, даже «Скорая» отказывается выезжать, — обратилась я к испуганному водителю, набирая на сотовом номер телефона следователя Земляного. — Ну, чего молчишь?
Сглотнув подступивший к горлу ком, водитель робко начал:
— Да у нас тут это — наркоманы. Когда у них ломка, специально вызывают «Скорую», чтоб напасть на врача. У них ведь с собой лекарства всякие. Медсестру и потом еще врача недавно замочили. Вот эти, из «Скорой», типа, забастовали. Не выезжают к нам по району без милиции…
Я вполуха слушала, что он там говорит. В телефонной трубке в этот момент ответил сонный голос следователя. Я не дала ему вставить ни одного слова, начав решительно первая:
— Здравствуйте, Вячеслав Юрьевич. Знаю, что вы сейчас хотите сказать, поэтому лучше послушайте меня. Это очень важно… — Я быстро пересказала ему события своего нынешнего вечера, представляя все так, словно мне во всем отводилась роль невинной жертвы, подчиняющейся обстоятельствам.
— Не скажу, что поверил вам, Евгения Максимовна, но тем не менее я свяжусь с кем надо. Видно, у меня на роду написано потерять работу из-за вас, и никуда от этого не деться.
— Не вешайте нос, Вячеслав Юрьевич, лучше готовьтесь к присвоению очередного звания, премиям, поощрениям и медалям, — подбодрила я следователя и нажала кнопку отбоя. Дорогу впереди преграждали поставленные боком машины. Несколько человек бандитского вида махали нам руками, приказывая остановиться. Верно, драгоценщик успел подсуетиться или один из его подручных. В районе теперь объявлена всеобщая тревога. И не стоит удивляться, если за мою голову назначили серьезное вознаграждение.
— Ты что, из ментовки? — с ужасом в глазах спросил водитель, быстро глянув на меня. — Что делать-то? Если нас вместе возьмут, то пришьют обоих.
