Эдвард продолжал пристально смотреть на нее. Дороти потеряла терпение:
– Ты сейчас получил свой шанс, и от тебя зависит, воспользуешься ты им или нет. Мы не крали это колье, я бы на это не пошла. Оно само пришло к нам, и это, возможно, для нас единственный шанс в жизни получить все то, чего нам хочется. У тебя совсем нет смелости, Эдвард Пэлгроув?
Он обрел дар речи:
– Продать, говоришь? Это будет не так-то просто. Любой ювелир захочет узнать, где я взял эту чертову штуку.
– Ты не отнесешь колье к ювелиру. Ты что, никогда не читаешь детективов, Тед? Ты отнесешь его к скупщику краденого, конечно.
– А откуда мне знать скупщиков краденого? Я вырос в порядочной семье.
– Мужчины должны знать все, – возразила Дороти. – Для этого они и нужны.
Эдвард посмотрел на подругу. Она выглядела безмятежной и непреклонной.
– Я бы никогда не поверил, что ты на такое способна, – слабым голосом произнес он.
– Я думала, у тебя больше храбрости.
Последовала пауза. Потом Дороти встала.
– Ну, лучше нам возвращаться домой, – весело сказала она.
– С этой штукой на твоей шее?
Дороти сняла колье, с благоговением посмотрела на него и положила в свою сумочку.
– Послушай, – сказал Эдвард. – Отдай его мне.
– Не отдам.
– Нет, отдай. Меня воспитали честным человеком, моя милая.
– Ну, ты можешь продолжать быть честным. Тебе не придется ничего с ним делать.
– О, верни его мне, – отчаянно произнес Эдвард. – Я это сделаю. Я найду скупщика краденого. Как ты сказала, больше у нас не будет такого шанса. Нам оно досталось по-честному: мы купили его за два шиллинга. Это не больше, чем то, что делают каждый день господа в антикварных лавках и гордятся этим.
– Вот именно! – воскликнула Дороти. – О, Эдвард, ты великолепен!
Она отдала ему колье, и он положил его в свой карман. Его охватило возбуждение, восторг, он чувствовал себя самим дьяволом! В таком настроении молодой человек завел «Остин». Они оба были слишком взволнованны, чтобы вспомнить о чае. Молча они вернулись в Лондон. Один раз на перекрестке к их машине направился полицейский, и сердце Эдварда екнуло. Каким-то чудом они добрались домой без происшествий.
Последние слова, сказанные Эдвардом Дороти на прощание, были пропитаны духом авантюризма:
– Мы это провернем. Пятьдесят тысяч фунтов! Дело того стоит!
В ту ночь ему снились клейма английского правительства и Дартмур. Он встал рано, с ввалившимися щеками и невыспавшийся. Ему предстояло приступить к поискам скупщика краденого, а как это сделать, он не имел даже отдаленного представления!
Он делал свою работу в офисе небрежно и еще до ленча навлек на себя два резких выговора.
Как искать скупщика краденого? Ему казалось, что правильно будет отправиться в Уайтчепел или, может, в Степни?
Когда Эдвард вернулся в офис, его позвали к телефону. Он услышал голос Дороти, трагичный и слезливый:
– Это ты, Тед? Я звоню по домашнему телефону, но она может войти в любую минуту, и мне придется прекратить разговор… Тед, ты еще ничего не сделал, а?
Эдвард ответил отрицательно.
– Послушай, Тед, ты не должен ничего делать. Я всю ночь не могла уснуть. Это было ужасно. В Библии сказано: «Не укради». Должно быть, вчера я сошла с ума, правда… Не делай ничего, прошу тебя, Тед, дорогой!
Почувствовал ли мистер Пэлгроув облегчение? Возможно, почувствовал, но он не собирался в этом признаваться.
– Если я сказал, что проверну это, то я так и сделаю, – ответил он голосом, который мог бы принадлежать могучему супермену со стальным взглядом.
– Ох, Тед, дорогой, ты не должен… О господи, она возвращается… Послушай, Тед, она сегодня вечером уходит в гости. Я могу ускользнуть и встретиться с тобой. Не делай ничего, пока не увидишься со мной. В восемь часов. Жди меня за углом. – Она заговорила ангельским голоском: – Да, мэм, думаю, они ошиблись номером. Им нужен был Блумсбери ноль два тридцать четыре.
Когда Эдвард покинул офис в шесть часов, ему в глаза бросился крупный заголовок в газете.
КРАЖА ДРАГОЦЕННОСТЕЙ. ПОСЛЕДНИЕ СОБЫТИЯ
Он поспешно протянул пенни. Очутившись в надежном укрытии метро и ловко заняв сидячее место, с нетерпением перелистывал газетные страницы. И легко нашел то, что искал.
У него вырвался тихий свист:
– Ну, я…
А потом ему на глаза попался еще один, соседний абзац. Он прочел его до конца, и газета выскользнула из его руки и упала на пол.
Ровно в восемь часов Эдвард ждал на указанном месте. Запыхавшаяся Дороти, бледная, но хорошенькая, подбежала к нему:
– Ты ничего не сделал, Тед?
– Я ничего не сделал. – Он достал из кармана цепочку с рубинами. – Ты можешь его надеть.
– Но, Тед…
– Полиция нашла рубины, будь спокойна, и того, кто их украл. А теперь прочти вот это!
Он сунул газетную заметку ей под нос. Дороти прочла:
НОВЫЙ РЕКЛАМНЫЙ ТРЮК
Организаторы «Английской пятипенсовой ярмарки» придумали новую рекламную уловку. Они намерены бросить вызов знаменитому «Вулвортс». Вчера там продавались корзинки с фруктами и будут продаваться все воскресенье. В каждой пятидесятой корзинке лежит колье из поддельных камней разного цвета. Эти колье – действительно чудесная покупка за такие деньги. Вчера они вызвали большое волнение и веселье, а фирма «Ешьте больше фруктов» в следующее воскресенье будет пользоваться большим успехом. Мы поздравляем «Пятипенсовую ярмарку» с их находчивостью и желаем им удачи в кампании под лозунгом «Покупайте британские товары».
– Ну… – произнесла Дороти. И после паузы: – Ну!
– Да, – сказал Эдвард. – Я почувствовал себя так же.
Проходящий мимо мужчина сунул ему в руку листовку.
– Возьми, брат, – сказал он.
Добродетельная женщина стоит гораздо дороже рубинов.
– Вот! – произнес Эдвард. – Надеюсь, это тебя развеселит.
– Не знаю, – с сомнением ответила Дороти. – Я не очень-то хочу выглядеть как добропорядочная женщина.
– Ты и не выглядишь, – сказал Эдвард. – Поэтому тот человек дал мне эту листовку. С этими рубинами на шее ты нисколько не похожа на добропорядочную женщину.
Дороти рассмеялась.
– Ты такой милый, Тед, – сказала она. – Пойдем сходим в кино.
Приключение мистера Иствуда
Мистер Иствуд посмотрел на потолок. Затем посмотрел вниз, на пол. С пола его взгляд медленно переместился на правую стену. Потом, с внезапным упрямым усилием, он снова сосредоточился на стоящей перед ним пишущей машинке.
Девственную белизну листа бумаги нарушало заглавие, напечатанное прописными буквами:
ТАЙНА ВТОРОГО ОГУРЦА
Притягательное заглавие. Энтони Иствуд считал, что любого, кто прочтет это заглавие, оно сразу же заинтригует и привлечет его внимание. «Тайна второго огурца», – скажет он. – О чем может быть эта история? Второй огурец? Я должен прочесть этот рассказ». И он будет очарован и придет в восторг от той виртуозной легкости, с которой мастер детектива выстроил захватывающую интригу вокруг этого простого овоща.
Все это было очень хорошо. Энтони Иствуд знал не хуже других, каким должен быть этот рассказ. Трудность заключалась в том, что он почему-то не мог сдвинуться с места. Два существенных момента любой истории – это заголовок и сюжет, все остальное – просто кропотливая подготовительная работа. Иногда заглавие само подсказывает сюжет, а потом уже все идет как по маслу. Но в этом случае заглавие продолжало украшать верхнюю часть страницы, но не было и следа сюжета.
Снова взгляд Энтони Иствуда поискал вдохновения на потолке, на полу, и на обоях, и все равно ничего не материализовалось.
– Я назову героиню Соней, – произнес Энтони, чтобы подтолкнуть себя. – Соней или, может быть, Долорес; у нее будет бледная кожа цвета слоновой кости – не такая бледность, какую вызывает болезнь, – а глаза похожи на бездонные озера. Героя будут звать Джордж или, может быть, Джон, – что-нибудь короткое и британское. Потом садовник – я полагаю, должен быть садовник, нам ведь нужно каким-то образом вставить в сюжет этот чертов огурец, – садовник может быть шотландцем и забавным пессимистом в вопросе о ранних заморозках.
Этот метод иногда срабатывал, но сегодня утром ничего не получалось. Несмотря на то что Энтони совершенно ясно видел и Соню, и Джорджа, и комичного садовника, они не проявляли никакой готовности начать действовать и что-то делать.
«Разумеется, я мог бы сделать его бананом, – в отчаянии подумал Энтони. – Или салатом, или брюссельской капустой – брюссельская капуста, как насчет нее? Настоящая криптограмма слова «Брюссель»: украденные облигации на предъявителя… зловещий бельгийский барон…»
На секунду ему показалось, что блеснул свет, но он снова погас. Бельгийский барон не хотел материализоваться, и Энтони вдруг вспомнил, что ранние заморозки и огурцы несовместимы, и это положило конец забавным репликам садовника-шотландца.
