— Я бросил?
— Перестаньте юлить! Вы бросили, потому что я пошел за водой.
— Ха! — несколько истерично вдруг выдохнул Свиридов. — Я, значит, бросил! А на мой взгляд, это вы ее бросили! Вы исчезли на добрых полчаса. Что я должен был подумать?
— А зачем вам вообще думать? Вы же должны были сидеть при ней.
— Па-азвольте! — я решила, что пора вклиниться в диалог. — Я не умирающая, чтоб у постели день и ночь… учтиво поправлять подушки, и все такое.
— Речь не об этом, — резко оборвал меня Илья. — Он тебя бросил и потащился зачем-то в номер. Какого черта, хотелось бы знать?
— Да я пошел вас искать! Потому что вы исчезли.
— Даже странно как-то… С чего это вы решили искать меня в своем номере?!
Мне-то были ясны мотивы Свиридова. В конце концов, он старший следователь МВД, ему просто необходимо было осмотреть местность. Да и вообще, в последнее время убивали всех мужчин, кто имел несчастье познакомиться с Амалией Кузякиной, а потому вполне логично, что судьба оставшегося в живых последнего персонажа — то есть Ильи — беспокоила следователя, призванного нас защищать, куда больше, нежели сама Амалия Кузякина, мирно лежащая на диване без чувств. Однако Илье подобные доводы показались бы, наверное, смешными.
— Я вас не нашел. Вернулся, Амалия тоже исчезла. Я подумал, что вы вернулись в отель. Хотел добраться до своего, позвонить вам, собрать вещи и мотать из этого проклятущего города. Но не успел. Только зашел, как начали палить.
Что сказать? Во всяком случае, звучало это весьма правдоподобно. Хотя Илья так не считал.
— Ерунда какая-то, — недовольно процедил он.
— Не более, чем ваши объяснения. Вы ведь уже объяснили истинную причину своего отсутствия? — ехидно предположил Свиридов.
— Да, и не вам.
— А я вот тоже не прочь послушать.
— Хватит! — гаркнула я. — Сдается мне, что кто-то хочет нас вытурить из этого города как можно быстрее, а потому пугает изо всех сил.
— Пугает?! — в один голос прошипели мои спутники.
— Уж не думаете ли вы, что если бы нас действительно хотели убить, то не убили бы? Задушить тебя в темном коридоре было плевым делом, — я ткнула пальцем Илью в грудь, — или вам кажется, что трудно из соседнего здания застрелить человека, находящегося у окна освещенной комнаты? А уж обо мне вообще нечего говорить. Я столкнулась с убийцей в собственном номере один на один. И все мы живы!
— Плюнь три раза, — до сих пор я не знала, что мой любимый столь суеверен. Но, в конце концов, все мы не без недостатков.
— И что теперь? — удивленно спросил меня следователь.
— Я думаю, что в планы тех, кто за нами теперь охотится, не входило, чтобы я осела в Болонье. Они просто-таки насильно тащат меня в Рим. И, как мне кажется, дело тут не столько в наследстве, сколько в том, что они не хотят, чтобы я тут напоролась на какую-то тайну. А потому… предлагаю остаться тут и разобраться, что к чему.
У меня перехватило дыхание от собственной отчаянной смелости. Еще полчаса назад я готова была нестись на машине куда глаза глядят, лишь бы подальше от проклятущего города. И вот на тебе! Правильно, видимо, гласит истина: женщины — существа непредсказуемые и абсолютно нелогичные.
Примерно то же самое прошипел и Илья, а потом вдохновенно добавил:
— Черта с два я тут останусь! Я жить хочу.
— Хм-м… — Николай Павлович пожевал губами. — А вот мне кажется, мысль Амалии не лишена здравого смысла.
Браво, Петровка!
— Вполне возможно, но я здесь не останусь, — упрямо заявил мой дорогой искатель приключений. — Вы меня не сломаете. И Амалия поедет со мной в Рим. Мы найдем адвоката и всех тех, кто прислал ей приглашение, мы откроем тот сейф, а потом решим, нужно нам узнавать тайны, хранящиеся в Болонье, или нет. Вот так!
— И все-таки… — начали мы вместе со Свиридовым.
— Разговор окончен, — отрезал Илья, — Амалия едет со мной, а вас я и не приглашал.
— Нет уж, позвольте мне вас сопровождать, — отчаянно взвыл Свиридов.
— В самом деле, Илья! Не будем же мы так жестоки, что оставим человека под пулями.
— Я в эти пули вообще не верю, — хмуро отчеканил тот. — Довезем его до ближайшей гостиницы, а потом пускай катится ко всем чертям.
— Я не могу понять вашей предвзятости по отношению ко мне, — обиделся следователь.
— Я тоже. — Илья пожал плечами. — Но она почему-то существует.
* * *
Мы ехали в угнетающем напряжении. Я молчала. Свиридов сидел за нашими спинами и бубнил с разными интонациями: «Ничего не понимаю. Не понимаю ничего!» Илья кусал губы, наконец, не выдержав, рявкнул:
— Что вы имеете в виду?
— Ох, господи, — вздохнул Николай Павлович. — До чего же вы нервный тип!
— Что?! — Илья сдвинул брови.
— Господа! — я положила ладонь Илье на руку. — Будьте благоразумны, прошу вас.
— Жаль, что снайпер косой попался, — процедил сквозь зубы мой кавалер и надолго замолчал.
— Я есть хочу, — спустя полчаса подала я голос, удивившись при этом, как это человеческая речь может столь сильно напоминать мычание больной коровы.
— А ресторан? — в один голос удивились мои спутники.
— Смею напомнить, что в ресторане мне удалось только в уборную сходить, — хмуро ответила я.
— Где же я найду тебе ужин в такое время? — Илья пожал плечами.
— Я есть хочу. — Я еще раз скопировала больную корову, раздумывая по ходу, уж не замычать ли мне на самом деле для полной убедительности. Потом решила, что не стоит, чего доброго предложат сена. Эти кавалеры не белая кость — видно сразу. Разговоры у них — как у гангстеров. Да и взгляды соответствующие. Меняет все-таки мужиков обстановка! Стоит им оказаться в экстремальной ситуации, как о былом своем джентльменстве тут же забывают. При этом мне еще почему-то вспомнилась фраза «Загнанных лошадей пристреливают», но я постаралась побыстрей выкинуть ее из своего больного сознания.
— Мне кажется, на магистрали должны быть забегаловки, — неуверенно предположил Свиридов.
— Ну-ну, — Илья вздохнул. Странно, как меняется цвет его румянца в зависимости от настроения. Теперь он стал нежно-оранжевым. Несколько агрессивным, как и сам он сейчас, наверное. А может быть, мне показалось. Все-таки ночь.
— Вон огоньки! — Свиридов вытянул руку, чуть не свернув моему дорогому правое ухо.
Хорошо, что тот вовремя увернулся, иначе не миновать бы нам драки. Его и так уже, судя по всему, трясло от ненависти к моему «коллеге». Уж не знаю, почему он вдруг так на него взъелся. Не ревновал же, в конце концов!
При ближайшем рассмотрении огоньки оказались заправочной станцией, при которой работал небольшой дорожный магазин.
Говорят, что люди, пережившие большие потрясения, теряют аппетит. Это не про меня. Я опрометью ринулась в манящие желтым светом двери и метнулась к прилавку с печеньями, чипсами и прочей ерундой, коей можно худо-бедно наполнить пустой желудок.
Илья со Свиридовым остались возле машины. Мой практичный кавалер занялся заправкой бака. Узрев, что сонный кондитер может за пару лир одарить меня кофе с горячей булочкой, я легла грудью на прилавок и глянула на него с мольбой бродячей собаки. Он понимающе усмехнулся и нырнул в подсобку. Не знаю, какое время я провела в ожидании дорожного угощения, только едва в моей руке оказался пластиковый стаканчик с вожделенным напитком, как в магазин ворвался Илья и, схватив меня за локоть, зашептал:
— Твой Свиридов шпион!
— Смело, — оценила я и откусила кусочек булочки.
— Не веришь, сходи сама в мужской туалет!
Я перестала жевать, посмотрела на него круглыми глазами, потом отпила кофе:
— Что ты такого увидел в мужском туалете?
— Не увидел, а услышал!
— Ну, знаешь… расстройство желудка — это еще не признак шпионства.
— Тьфу ты, господи! Брось свои дурацкие шуточки!
— А ты перестань впадать в маразм, — я облизала пальцы и благодарно улыбнулась кондитеру. Тот, слегка смутившись, подал мне салфетку. — Что такого ты услышал в туалете?
— Твой Свиридов прекрасно шпарит по-итальянски! А заверял, между прочим, что не знает итальянского. Да он и пары фраз связать не мог с твоим Кокселем. И вот, пожалуйста, заперся в кабинке, думая, что я заправляю машину, и говорил с кем-то по мобильному. Я пошел за ним, как только он скрылся в дверях. Не знаю почему, но мне он сразу показался весьма подозрительным. Я решил за ним следить.
— Похвально, — я протянула ему пакет с чипсами, но он лишь рукой махнул. — А почему ты решил, что говорил именно Свиридов?
— Да там больше никого не было! Стоял в кабинке в своих штиблетах и болтал по телефону, как заправский итальянец. Амалия, мы с тобой серьезно влипли! Давай сбежим! Он ведь не зря за нами увязался. Не удивлюсь, если в кармане у него обнаружится ритуальная тесьма.
