Андрей Александрович, нахмурившись, внимательно выслушал меня. Потом тихо спросил:
– Думаешь, работа Горбачева?
– А чья же еще? – ответила я встречным вопросом.
Мельников задумался.
– Ну что, тебе Арсентьева выделить в подручные? – предложил он наконец.
– Ой, лучше не надо, – отказалась я, вспомнив дуболомного старшего лейтенанта, который, кажется, недавно дослужился-таки до звания капитана благодаря служебному рвению. – У него, конечно, есть свои плюсы, но и минусы, знаешь ли, тоже. В данном случае они перевешивают. Мне бы кого пошустрее, посообразительнее…
– Таня, нету у меня людей, не-ту! – вздохнув, развел руками Мельников. – Не лично же я буду тебя сопровождать!
– Нет, на это я и не претендую, – улыбнулась я. – Подполковник убойного отдела лично оказывает охранные услуги моей скромной персоне – что вы, это слишком!
– Ты не ерничай и не прибедняйся, – серьезно сказал Андрей. – Дело, между прочим, нешуточное.
– Я понимаю, – невесело усмехнулась я.
– У тебя сейчас какие планы-то? – полюбопытствовал Мельников.
– Пока – только анализ ситуации, – призналась я. – Действовать, я считаю, еще рано.
– Вот и анализируй! – обрадовался подполковник. – Поезжай домой и анализируй себе на здоровье. И никуда носа не высовывай! Кстати, могу предоставить тебе свою персональную служебную машину. Доставят лично, прямо до дверей твоей квартиры.
– Спасибо, а свою мне потом придется эвакуатором пригонять? – засмеялась я, хотя на душе у меня было отнюдь не радостно.
– Так, Таня, давай договоримся: постоянно находимся на связи. Если что, малейший звук – ты сразу же отзваниваешься лично мне! Если я звоню и ты не отвечаешь, я поднимаю на уши ОМОН!
– Спасибо, дорогой, – поблагодарила я его. – На этом давай и распрощаемся покамест. И за информацию по Потанину – спасибо номер два.
– Не за что, – буркнул Андрей. – И все же я не понимаю, каким образом Потанин может быть связан с Коваленко? Тот же вроде не сидел… Надо проверить, не пересекались ли они по каким-то рабочим делам?
– Пока что сама толком не знаю, – ответила я и поднялась со стула. – Проверь на всякий случай…
* * *
Приехав домой, я погрузилась в размышления и пришла к выводу, что сокровища, не обнаруженные в свое время милицией и, видимо, спрятанные Потаниным, вполне могут быть причиной всей этой нешуточной кутерьмы. Золотишко, камешки, колечки, браслетики… Может быть, именно в них вложил свои честно наворованные деньги Потанин? Что ж, вполне вероятно… Какое там, к черту, желание проведать несчастную вдовушку, как наплел доверчивой Маргарите Владимировне вернувшийся неведомо откуда Валерий Горбачев! Этот повод куда весомее!
«А что, если было так: Потанин спрятал ворованное на своей собственной даче, а жене ничего не сказал? А Виталий Коваленко все это случайно и нашел. Но об этом как-то узнал Горбачев… Вот и причина кровавой драмы и общего переполоха, – рассуждала я. – Вот только как же Горбачев прознал об этом?»
И сама себе возражала: «Может, Коваленко ничего и не нашел, и все подозрения на его счет являются абсолютно неверными? Все же как-то подозрительно вела себя Светлана Коваленко, подозрительно… Но она вряд ли захочет рассказать, если даже что-то и знает. Ведь подобные игры с находкой краденого закон может обернуть против нее. Да и не стоит мне обижать кого-либо разными подозрениями, не имея твердых доказательств».
Признание Светланы – если она все знает – сейчас носило для меня чисто символический характер. В поисках убийцы оно не поможет. Кто убил ее мужа – и так уже известно. Ну, почти точно. Нужно только найти Горбачева. Я намеренно не стала откровенничать с Мельниковым до конца. Расскажи я сейчас все – поднимется шум, начнется суета, и Валера заляжет на дно. Я найду его сама. Найду, где прячется! А вот когда обнаружу – тогда можно и Мельникову звонить. Есть только одно-единственное место, где можно попытаться найти Валеру, – в квартире некоего Михаила. Если он свалит оттуда, ниточка порвется. Пропадал же он где-то целых два года, может опять скрыться. Велика Россия, как говорится, и для такой песчинки, как Валерий, найдется местечко, где можно затеряться бесследно…
Подняв свой жизненный тонус чашкой кофе, я снова собралась в путь. Темнеет в это время года довольно поздно, и я решила, что запросто успею нанести еще один визит кое-кому.
Проверять место возможного укрытия Горбачева следовало с большой осторожностью. Не нарваться бы на очередной блок-пост или засаду орлов Валерия! Последние дни преподнесли мне немало неожиданных волнений. Сначала возвращение домой под прицельным огнем, затем катание в лифте «на острие ножа», потом – прыжки с переворотом на капоте собственной машины… Прямо-таки многоборье какое-то! Хватит, пожалуй. Жизнь – не Олимпийские игры и не сдача норм ГТО.
Во-первых, нужно сменить транспорт. Мой «Ситроен» наверняка уже намозолил им глаза. Поэтому на этот раз я решила воспользоваться услугами такси.
Водитель мне попался молчаливый. То ли просто не стремился к общению, то ли по натуре своей был неразговорчивым.
– Где остановить? – хмуро спросил он.
– Здесь, – ответила я, указывая на подъезд, где жил Горбачев.
Машина встала.
– Вы не могли бы меня подождать? – попросила я водителя. – У меня деньги там…
И я снова указала на подъезд. Водитель еще больше нахмурился и неохотно кивнул в знак согласия.
– Могу вам назвать номер квартиры, если вы не верите, – сказала я.
Водитель пожал плечами.
Я все же назвала номер квартиры. Для меня это было своего рода страховкой на тот случай, если со мной произойдет что-нибудь непредвиденное.
– Договорились, подожду, – пообещал несловоохотливый таксист.
Я выбралась из машины и направилась к подъезду. Прямо перед входом меня окликнул чей-то обеспокоенный женский голос:
– Простите, подождите, пожалуйста, Татьяна Александровна!
Я с удивлением оглянулась и остановилась. За мной быстрым шагом шла женщина, еще довольно молодая, не больше двадцати пяти лет на вид. Она была одета без особых затей, но довольно-таки смело и вызывающе. Наверное, хотела выглядеть еще более юной.
– Вы меня звали? – уточнила я, чтобы разрешить свои сомнения.
Хотя и так понятно, что женщина обращалась ко мне – рядом не было видно не то чтобы какой-нибудь другой Татьяны Александровны, а и вообще никого подходящего, кто мог бы носить такое же имя.
– Да. Извините, мне нужно с вами поговорить, – ответила дама в смелом наряде. – Вы разыскиваете Валерия Горбачева?
Я не успела выразить свое изумление по поводу ее информированности, как дама продолжила:
– Это мой очень хороший знакомый. Вы, наверное, понимаете, что я имею в виду?
– Честно говоря, не совсем. Вы, наверное, хотите сказать, что вы больше, чем просто друзья? – предположила я.
– Да. Если можно, я хотела бы попросить вас зайти ко мне. Тут недалеко. Нам там никто не помешает. Я вас очень прошу!
– Простите, но откуда вы меня знаете? – спросила я, недоверчиво глядя на незнакомку.
– Мне рассказала о вас Маргарита Владимировна, – объяснила женщина. – Вы как раз уходили от нее, а я, наоборот, шла к ней. Наверное, вы меня просто не заметили.
– Не заметила, – согласилась я.
– Ну так что? Согласны? Тут два шага всего!
– Тогда постойте минуточку. У меня тут такси. Скажу шоферу, чтобы он меня не ждал.
Я вернулась к машине и расплатилась. Тот совсем не удивился, просто хмуро взял деньги и, как робот, лишенный всяческих эмоций, спокойно двинулся на поиски новых клиентов. Девушка к этому моменту уже вышла из подъезда.
– Вы не сказали, как вас зовут, – сказала я своей новой знакомой.
– Надя. Надежда Николаевна, – отрекомендовалась та.
– Вы давно знаете Валерия?
– Не очень. Мы познакомились два года тому назад.
«Как раз когда началась заваруха с делом Потанина, – отметила я про себя, – после которой Валерий бесследно исчез, разорвав свои отношения с Дашей».
– И где же он был все это время?
– В Пензе, – потупив глаза, ответила Надя. – Мы вместе там жили. А потом вернулись в Тарасов.
– То есть он сейчас у вас? – уточнила я.
– Если вы хотите с ним встретиться, я ему передам, – пообещала Надя, не отвечая прямо на мой вопрос. – Правда, я так и не поняла, зачем он вам? Маргарита Владимировна что-то говорила, что вроде убили кого-то… Но Валерий-то здесь при чем?
Пытаясь предупредить вспышку возможного благородного гнева с ее стороны, я как можно деликатнее принялась объяснять:
– Боюсь, что очень даже при чем. Только не кипятитесь, выслушайте меня. Дело в том, что его видели в день убийства у дома, где все произошло. Посудите сами – человек выходит из подъезда, где происходит преступление! А потом прячется от всех. Откуда такое нежелание встречаться с органами? И ко всему прочему он требует, чтобы его не беспокоили и не лезли в его дела.
