Ознакомительная версия.
– Очень даже может быть, – засмеялась Вершинина, – Головинов тогда был бы ни кем иным, как герцогом Борджиа.
– Великим отравителем? – спросил Мамедов, давая понять, что и он не лыком шит и наслышан о знаменитых исторических личностях.
Валандра задумалась, вспоминая о том прекрасном впечатлении, которое произвел на нее Головинов.
– Люди делают добро часто лишь для того, чтобы обрести возможность безнаказанно творить зло, – изрекла она один из афоризмов Ларошфуко.
Алискер кивнул, напустив на себя глубокомысленный вид.
В этот момент зазвонил телефон.
– Валентина Андреевна, это я, Анатолий, – услышала она голос Толкушкина, – только что был обход в отделении, где Комаров лежит, я поговорил с врачом.
– Что с Комаровым?
– У него тяжелое сотрясение мозга, да еще впридачу ушиб головного мозга. Состояние довольно серьезное, но, как говорит лечащий врач, стабильное.
– Он пришел в себя?
– Пока нет, но доктор уверяет, что это может произойти в любой момент.
– А жизнь вне опасности?
– Насколько я понял, да.
– Позвони, как только Комаров придет в себя.
– Хорошо, Валентина Андреевна.
Валандра пересказала Алискеру содержание разговора с Толкушкиным.
– Скорее бы уж он очухался, этот Комар, – произнес Мамедов и тут же, сообразив, что допустил оплошность, поправился:
– Я хотел сказать Комаров.
Валандра не заметила или сделала вид, что не обратила внимание на очередное доказательство пристрастия подчиненного к кличкам. Она закурила первую за это утро сигарету и с наслаждением втянула в легкие струю дыма.
– Валентина Андреевна, как вы думаете, когда поступят результаты экспертизы?
– Я тебе, Алискер, не гадалка, будущее предсказывать не умею. Как будут готовы, так и поступят.
* * *
Оставшись одна, я погрузилась в размышления. Мысль, подсказанная Алискером, показалась мне достаточно резонной. Все-таки не зря он уже в течение столь долгого времени исправно исполнял обязанности моего личного секретаря. Действительно, к шефу с таким серьезным разговором стоило пристать после завершения расследования, да и то лишь в том случае, если оно окажется успешным. А в этом у меня твердой уверенности все еще не было.
Я то и дело поглядывала на часы, с нетерпением ожидая результатов экспертизы. Только они могли прояснить это темное дело. Пока я не могла опираться ни на какие факты. В моем распоряжении была масса подозрений и домыслов, а это, как неоднократно показывала моя долгая практика, ничего не стоит. Личность Головинова все еще оставалась для меня загадкой. Или он и впрямь непризнанный гений, или же великий пройдоха. И в том и в другом случае я была готова снять перед ним шляпу – несомненно, он представлял собой незаурядную натуру.
До обеда несколько раз звонили Маркелов и Толкушкин. В первый раз Вадик сообщил, что Головинов отправился на рабочее место в НИИ, а час спустя позвонил снова и доложил, что Дмитрий Сергеевич трудится, как ни в чем не бывало.
Толкушкин тоже не особенно порадовал меня новостями: Комаров все еще не приходил в сознание. Я не сомневалась, что Толик сделает все от него зависящее, чтобы подстегнуть энергию медицинских работников, но пока, по-видимому, его усилия не увенчались успехом.
Я пыталась на время отвлечься от расследования и заняться другими делами, но у меня ничего не получалось, мысли все время вертелись вокруг убийства. Как ни странно, Мещеряков покуда меня не беспокоил, на то, что он в одночасье стал мудрым и тактичным руководителем, я не надеялась, скорее всего, у него просто возникли другие неотложные дела, а до меня пока руки не доходили.
Долгожданный звонок от моего знакомого эксперта раздался раздался лишь в половине первого. По тому, как замерло мое сердце, я сразу поняла, что сейчас услышу нечто очень важное. Интуиция меня не обманула. В пробирке обнаружены следы некоего психотропного вещества, которое в последнее время все чаще стали использовать при изготовлении наркотиков.
Но самое важное заключалось в том, что следы аналогичного вещества за несколько дней до этого эксперты обнаружили в вине, которым было отравлена Светлана Сергеева.
После этого звонка все сомнения, которые еще закрадывались мне в душу, отпали окончательно и бесповоротно.
«Это не случайное совпадение, – думала я, – все трое, коль скоро они работают в одном НИИ, занимаются одним и тем же делом, связаны между собой».
Однако невыясненным оставалось иное: кто из них убил девушку и для чего?
Я набрала номер дежурки и вызвала к себе Болдырева.
– Сергей, поезжай немедленно к Зубову и привези его сюда. Если будет упираться, разрешаю применить силу. Помощь понадобится?
– Да что вы, Валентина Андреевна, – возмутился здоровяк-Болдырев, – неужто я с таким цуциком не совладаю!
– Делай с ним что хочешь, главное, чтобы этот, как ты выражаешься, цуцик, не утратил способности внятно отвечать на мои вопросы.
– Будьте спокойны, Валентина Андреевна.
Сергей круто повернулся и исчез за дверью. Иногда мне кажется, что из меня мог бы выйти вполне приличный полковник, а то и генерал. Жаль, что в нашей стране тенденция к эмансипации только набирает ход.
Дверь кабинета широко распахнулась.
– Валентина Андреевна! – вскричал запыхавшийся Алискер. – Что, лед тронулся?
– Ты о чем это? – Валандра посмотрела на него с легким удивлением: Мамедов почти никогда не позволял себе такого беспардонного поведения, разве только не мог сдержать волнения.
– Вы Болдырева за Зубовым послали, ведь это неспроста! Вам позвонили из лаборатории, да?
– Да, Алискер, позвонили.
Мамедов вопросительно воззрился на начальницу.
– Все оказалось имено так, как мы с тобой предполагали. Головинов с Комаровым изготавливали наркотики на даче. Я не сомневаюсь, что и Зубов замешан в этом, но хочу выбить из него признание.
Говоря это, Вершинина сняла телефонную трубку.
– Вадик, как там твой подопечный?
– Все без изменений, Валентина Андреевна. Головинов не выходил из здания, – доложил Маркелов.
– Хочу предупредить тебя, чтобы ты был особенно внимателен. Мы выяснили, что Головинов действительно занимался противозаконной деятельностью, он в любой момент может предпринять попытку к бегству.
– Хорошо, Валентина Андреевна, я не отвлекусь ни на секунду.
Дождавшись, пока Валандра закончит разговор, Мамедов прокашлялся, из чего она заключила, что секретарю не терпится поделиться какой-то важной мыслью.
– В чем дело, Алискер?
– Знаете, Валентина Андреевна, мне вот что в голову пришло. А вдруг Сергеева шантажировала Головинова? Что, если она как-то пронюхала об их делишках и потребовала плату за молчание?
Вершинина покачала головой.
– Слишком низко ты ценишь Головинова. Я не исключаю, что Сергеева была вполне способна на подобную авантюру, но наш умнейший завлабораторией достаточно изобретателен, чтобы найти гораздо более безопасный способ избавиться от назойливой шантажистки.
На этот раз призадумался Алискер.
– Вообще-то, Валентина Андреевна, все это кажется каким-то абсурдным. Я сколько ни стараюсь, никак не могу выявить никакой логики во всем этом.
– Не спорю, Алискер, логику проследить трудно. Мы до сих пор не можем установить мотивов, поэтому-то расследование почти не продвигается. Но когда-нибудь дело должно сойти с мертвой точки. Мне кажется, что этот момент настал.
Видимо, Вершинина и впрямь обладала способностями пророка, потому что не успела она произнести эти слова, как дверь к ее кабинет с шумом распахнулась и в него влетел красный взъерошенный Зубов, что скорее всего произошло не без помощи Болдырева, идущего сзади. Шествие замыкал Василий Васильевич, дед Володи.
* * *
– Что здесь происходит! – орал разъяренный Зубов, подойдя к Валандре. – Какое право вы имеете вытаскивать меня из дома, если я этого не хочу!
– Значит, мальчик заговорил о правах, – произнесла Вершинина с ледяным спокойствием, от которого, однако, становилось не по себе даже более хладнокровным людям.
Зубов осекся.
– Садитесь, – произнесла Валандра, указывая на стул напротив своего кресла, – Василий Васильевич, и вы присаживайтесь, раз уж пришли.
Дед Зубова присел на стул у стены. Он выглядел не менее испуганным, чем его внук.
– Сегодня ночью был проведен обыск в вашей подпольной лаборатории, – сходу начала Вершинина, у которой не было желания ходить вокруг да около, – сорок минут назад я получила результаты экспертизы. Теперь абсолютно ясно, чем занимались вы с Комаровым под чутким руководством вашего начальника Головинова.
Зубов, не отрываясь, смотрел на Вершинину. Его лицо постепенно искажалось гримасой паники, но он все еще находил в себе силы молчать и ждать, что она скажет дальше.
Ознакомительная версия.
