истерику и в кабинете академика все перевернул вверх дном.
– А хоть что-то насчет этого типа выяснить вам удалось? – прищурился Петр.
– Самую малость. – Лев чуть развел руками. – Его рост чуть выше среднего, у него спортивное телосложение, он имеет неплохую физическую подготовку – через ограду перескочил с одного прыжка. Следов, по сути, ноль. Работал в перчатках, на обувь было надето что-то наподобие мягких бахил, сглаживающих следы. Собака след взять не смогла – домушник использовал спецсредство, отбивающее нюх у собак. То есть к этому визиту он готовился очень тщательно. Найти удалось лишь волоконце ткани от его костюма и пуговицу от рубашки. Но, боюсь, этого слишком мало для его идентификации. Общее впечатление – этот человек в доме Семигоровых уже бывал и, возможно, не раз.
– Хм-м-м… – Орлов откинулся на спинку кресла. – А камера видеонаблюдения там есть?
– Есть, но она снимает только улицу перед домом, – пояснил Крячко. – А домушник пробрался к дому с тыльной стороны, пройдя через двор соседа. Кое-какое видео, отснятое на той улице, раздобыть удалось, оно сейчас у информационщиков. Но его качество… Видны только силуэты.
– А что с ноутбуком академика? Его пароль так и не взломали? – как видно, впадая в безнадегу, удрученно осведомился Петр.
– Все еще взламывают… – Гуров сокрушенно махнул рукой. – Вольнов к нашим в подмогу своих спецов прислал. Вчера был я у них. У бедных «хакеров» уже и компьютеры того гляди задымятся и от них самих только что пар не валит… Говорят, пароль замороченный донельзя. Самое плохое в том, что, почуяв попытку взлома, ноутбук сам начинает то и дело менять пароль.
– Ну а вы сами-то как считаете, этот случай вам удастся добить до конца? – с надеждой в голосе вопросил Орлов.
– Считаю, что удастся! – твердо ответил Лев. – Иного и быть не может.
– Ну что ж, надеюсь на ваш опыт и смекалку, – грустно сказал Орлов. – Теперь такой неприятный момент… Вчера в наше министерство на вас обоих прислали «телегу», подписанную десятком всяких и разных деятелей искусств. Там – и писатели, и кинорежиссер, и художник, и еще кто-то…
– Попробую угадать! – смеясь, Гуров поднял руку. – Уверен, жалуется на нас та самая мадам Шкуродерова, о которой вчера мы тебе рассказывали. Верно? Во-от! Интересно, а кто же в ее «группе поддержки»? Хотя бы несколько фамилий можешь назвать?
– А-а-а, кто подписанты? М-м-м… – Петр потер пальцами лоб. – Черт! Запомнил только одного – кинорежиссера Пуприкевича…
– Ог-гласите весь список, пож-жалуйста! – попросил Станислав в тональности персонажа из «Операции «Ы».
– Гм… Хорошо, сейчас огласим! – Орлов включил свой ноутбук и, открыв нужный файл, откашлялся. – Значит так… Писатель Феликс Козырянский, уже упомянутый мной кинорежиссер Эдуард Пуприкевич, Семен Сизово – тележурналист, работающий на «Ливне», Анна Ултынина – тоже писательница, Роман Шишкинец – художник, Зинаида Черембушкина – искусствовед, Борис Янычарин – зам редактора еженедельника «Московский рассвет», Лилиана Цепенюк – поэтесса, адвокат Леонид Хапунов. Все эти господа подписались под письмом в МВД, в котором обвиняют вас в превышении служебных полномочий и нарушении целого ряда законов, в том числе и статей УК.
– То есть они собираются нас судить… – не скрывая сарказма, резюмировал Лев, изобразив на лице выражение утрированной горести и скорби. – Только уместно было бы спросить: а «судьи»-то кто? О некоторых подписантах из этого «поминальника» я наслышан. Про адвоката Хапунова – что говорить? Он и вам вполне известен. Хапунов, если помните, «засветился», когда шел суд над маньяком-педофилом по кличке Судак. Судаку «светило» больше двадцати лет строгача, а то и пожизненное. А Хапунов неведомо какими способами сумел добиться снижения срока наказания до «пятнашки», к тому же хоть и на строгом режиме, но в ИТК.
– Да, было такое, было… – поморщившись, согласился Петр.
– Теперь Козырянский, – сердито сказал Гуров. – Кто-нибудь хотя бы один его фильм видел? Мне довелось посмотреть всего кусочек его «шедевра», который называется, по-моему, «Заповедник чудес». Потом ходил, плевался целый день. Эта киностряпня – дикий пасквиль на всех нас. Как я понял, суть этой поганой киношки такова. В Москву прилетает какой-то предприниматель из Штатов, который собирается то ли чем-то торговать, то ли что-то производить. И сталкивается здесь с одними лишь дегенератами. Все наши предприниматели – воры, алкаши, обманщики. Дети на улицах – попрошайки, токсикоманы, шпана. Женщины, понятное дело, стервы, жаждущие долларов, наркоманки, проститутки, готовые отдаться за бутылку водки. Если бы этот «деятель искусств» подвернулся мне в тот момент, когда я увидел снятый им бред, его морду я разукрасил бы не хуже Репина. Кстати, именно в его кинохалтуре снимался педофил Эммануил Бульбонов. Думаю, тут больше добавить нечего.
– Слушай! Он снимает такую гнусь? Ну и мерзавец! – удивленно возмутился Орлов.
– Кстати! Об этой хрени я тоже слышал! – закивал Стас. – Вроде того Козырянского за «бугром» собираются выдвигать на какую-то киношную премию. Пусть и не Оскар, но что-то такое престижное. Ну и защитнички у этой особы! Один другого сволочнее! Охренеть! Кстати… В который уже раз убеждаюсь, что кому попало какие попадя фамилии не достаются. Бог, он знает, кому и какую давать. Чую, что эта Софка и по жизни реально Шкуродерова…
– Еще из этой кодлы мне в какой-то мере знаком Янычарин… – с пренебрежением проговорил Гуров. – Его запредельно желтый «Московский рассвет» пару раз я просматривал. Газета – сто процентов прозападная, пронатовская, все материалы даются в тональности: «Ну, когда же нас, дикарей, наконец-то завоюет цивилизованный Запад и мы станем людьми?» Нет, я не считаю, что у нас все идеально, что все надо только хвалить… Говорить о негативных проявлениях нужно, но не поливая грязью все подряд. Так вот, Янычарин – я читал несколько его статеек, просто оголтелый либераст. Все видит только в черном цвете, и уж такой, знаете ли, защитник «попранных прав» этого самого ЛГБТ! Думаю, дай ему власть, так он, наверное, всех туда палкой бы загнал.
– М-да-а-а… Как в той детской песенке: вот, компания какая! – язвительно прокомментировал Петр. – Так вот, их письмо, скорее всего, сочинял Хапунов – оно страниц на пять формата А-четыре, и написано таким корявым языком, как писать могут только конченые крючкотворы. Я его еле осилил. Поэтому перескажу своими словами. Вся эта «теплая компашка» возмущается тем, что два «злодея» с погонами полицейских – вы то есть, незаконным образом отобрали удочеренную девочку у гражданки Шкуродеровой, невзирая на сопротивление ребенка,
