— …Всего за несколько часов до того, как двумя выстрелами в упор был убит отец. Константин Дурнев так и не узнал о смерти единственного сына. Жена Дурнева находится в шоке, нашему корреспонденту так и не удалось с ней побеседовать…
На экране уже вовсю разворачивался следующий сюжет, а он все еще никак не мог прийти в себя. Сумасшествие продолжалось. По телевизору только что объявили, что он умер. Причем за несколько часов до того, как был убит отец! Элеонора исчезла, а он мертв. Пора наконец проснуться.
Первым его желанием было опровергнуть ложную информацию. Он жив. Надо всем об этом сказать. Срочно вернуться в Москву и продемонстрировать самого себя живым и здоровым. Но на дворе полночь. У него нет машины, нет обратного билета. Правда, деньги есть, те самые пять тысяч долларов, что приготовил для Алексея Лебедева. Так, что делать?
Хотя бы дождаться утра. Недаром говорят, что утро вечера мудренее. А он устал, очень устал. Дремал вчера в метро, потом в аэропорту, немного поспал в самолете. Но нормального, полноценного сна за истекшие сутки не было. А разве мертвые спят? Неужели же он действительно умер?
Пошел в ванную, разделся, внимательно осмотрел себя в зеркало. Нет, никаких признаков разложения. Ни трупных пятен, ни ран на теле. А отчего, интересно, он умер? «Погиб в результате несчастного случая», — сказала корреспондентка. Гм-м… Интересно, что это был за случай? Наверняка завтра передадут подробности. Итак, утром он узнает, что это был за несчастный случай, трагически его убивший.
А пока залез в ванную, открыл кран, из которого полилась теплая вода. Покойники — люди чистоплотные. Но завтра утром пора оживать. Первое, что он сделает — это вернется в Москву. Предъявит свою личность родственникам и знакомым. В частности, безутешной вдове. Если Эли и там нет, объявит жену в розыск.
Но тогда придется рассказать правду. А правда состоит в том, что отца убил он. Нет, так не пойдет. Он запутался окончательно. Наконец пришло в голову единственное разумное решение — поспать.
Откинул покрывало и брезгливо растянулся на алых сердечках. Одному здесь было неуютно. В номере для новобрачных. Перевернувшись пару раз с боку на бок, он провалился наконец в глубокий сон, и приснившийся кошмар был теперь куда приятнее, чем то, что случилось в реальности.
…Проснулся он от громкого стука в дверь. Глянул на часы: два ночи. Всего-то два часа удалось поспать! Разозлился на стоящего за дверью, кто бы он ни был, и тут же решил: не открою. Ни за что не открою. Очень хочется спать.
В дверь снова постучали. И еще. Тот, кто стоял за дверью, уходить не собирался. Вскочил с постели, донельзя разозленный. Кинулся к двери и распахнул ее рывком:
— Какого черта…
На пороге стояла девушка. Юное бестолковое создание. Светлые волосы рассыпаны по плечам, губы чрезмерно накрашены. Понятно, что за пошиба девица. Увидев, что он жутко раздражен, та слегка попятилась.
— Чего тебе? — спросил с откровенной неприязнью.
— Я хочу с вами поговорить. Можно войти?
— Поговорить? Это теперь так называется?
— Что называется? — зарумянилась девица.
Гляди-ка! Шлюхи теперь научились краснеть! А точнее, они научились разыгрывать из себя невинность. Он терпеть не мог шлюх.
— Девочка, я в твоих услугах не нуждаюсь. Убирайся.
И он уже собрался захлопнуть дверь перед ее носом.
— К-каких услугах? — Она вдруг стала заикаться. — Я просто хотела…
И тут он ее узнал. Когда та начала заикаться. Это девица с пляжа, которая, надравшись, полезла в ледяную воду. Усмехнулся криво:
— Значит, твой кавалер испарился, и ты решила попытать счастья в моем номере? Ничего не выйдет. Я устал. И я не снимаю шлюх. У меня молодая красивая жена, которую я люблю и с которой единственной могу лечь в постель. Ты думала, что так не бывает? Что одной твоей смазливой мордашки достаточно, чтобы вытянуть из меня деньги? Так вот: ты абсолютно не в моем вкусе.
И, поскольку она так и не собиралась уходить, решительно взял девицу за Плечи, развернул спиной к себе и довольно-таки сильно толкнул. Она тут же очутилась в коридоре. После этого он захлопнул дверь и повернул ключ в замке. Надо будет завтра сказать администраторше, чтобы избавила его от подобных ночных посещений. Завтра? Завтра он уже будет ехать к Москве. А, скорее всего, лететь.
В дверь робко поскреблись. И он разозлился всерьез. Нет, ну какая же дрянь, а? И, стукнув кулаком в дверь изо всей силы, так и крикнул:
— Какая же ты дрянь! Шлюха! Я спать хочу, понимаешь?! Спать!!
Похоже, она его действительно поняла, потому что больше не беспокоила. Дойдя до разобранной кровати, упал на нее, обессиленный. К трупам набиваются в любовницы. Занятно…
Засыпая, подумал вдруг: «Это не моя игра, а кого-то другого, покруче…»
ЛИВЕНЬЕго снова разбудил громкий стук. Видимо, тому, кто стоял за дверью на этот раз, стучать пришлось долго. Потеряв терпение, этот человек теперь принялся барабанить изо всех сил.
— Открой, Марат! — услышал он женский голос и резко сел на кровати.
Марат? Значит, эта женщина в курсе, что он не труп? И этот голос…
Кинулся к двери и повернул ключ в замке. На пороге стояла Геля. Выглядела мачеха не лучшим образом и гораздо старше своих тридцати трех лет. Лицо помятое, под глазами круги, волосы растрепаны, губная помада размазалась. Такое ощущение, что она не спала целые сутки и буквально валится с ног от усталости.
Как она здесь очутилась? Как узнала, где он? Кошмар продолжался. Он по-прежнему медленно сходил с ума.
— Проходи, — сказал хрипло.
Она вошла, потом повернула ключ в замке, то есть вновь заперла дверь.
Посмотрел удивленно: вот как? Что все это значит?
— Нам надо поговорить, — сказала мачеха.
— Звучит, как начало сериала, — криво усмехнулся он. Видеть ее всегда было неприятно. Потом поморщился: — Погоди, я приведу себя в порядок. Может, позвонить, заказать кофе в номер? Сколько сейчас вре…
— Нет, — довольно-таки испуганно сказала Геля.
Он понял: случилось что-то чрезвычайное. Ах, да! Отец убит! А он, Марат Лебедев, трагически погиб в результате несчастного случая не далее как позавчера.
— Хорошо. Но умыться мне хотя бы можно?
Геля молча кивнула.
Прошел в ванную комнату, долго плескал себе в лицо холодной водой. Вот сейчас все наконец выяснится! Он так и знал: утро вечера мудренее. Когда вышел из ванной, первым делом взглянул на циферблат. Шесть часов утра. А за окном темно. Почему? Вскоре сообразил, что идет дождь. Какой там дождь! Самый настоящий ливень! Потоки обезумевшей воды! И волосы у мачехи мокрые.
— На чем ты приехала? — спросил, присаживаясь на кровать.
— На машине, — несколько рассеянно ответила Геля.
Она сидела в мягком кресле и осматривала номер для новобрачных. Даже потрогала пальцем одно из сердечек, словно хотела убедиться: настоящее ли? Потом потерла его, будто пыталась прогнать наваждение.
— Ну? — сказал нетерпеливо, словно подталкивая ее.
— Разговор будет неприятным для нас обоих, -вздохнула Геля.
— Надо думать, — усмехнулся он. Не с пальмовой ветвью приехала сюда мачеха. Не с миром, а с войной.
— Во-первых, я знаю, что вчера вечером ты убил отца, — довольно-таки спокойно заявила Геля.
— Докажи.
И тут произошло неожиданное. Она достала из сумочки конверт, такой, какой выдают обычно в киоске, где проявляют фотопленку. И при этом произнесла:
— Разумеется, негативы находятся в надежном месте.
Он неторопливо вынул из конверта несколько фотографий. Снимки довольно расплывчатые, но тем не менее можно определить, что на них он, Марат Лебедев, с пистолетом в руках. И возле тела отца.
— Подделка, — сказал презрительно, бросив фотографии на стол.
— Подлинник, — покачала она головой. — Кроме того, у меня есть свидетель. Шофер. Он тебя узнал.
— Вот как?
— Марат, не упрямься: ты убил отца. Но я не собираюсь тебя сдавать. И не милиции, как ты сам понимаешь. Сидоренко рвет и мечет, служба безопасности «СИлКоБытХима» землю роет. Я, напротив, хочу тебе помочь.
— Слабо верится, — иронично поднял брови. Потом спохватился: — Откуда у тебя эти снимки?
— Ты умный. Догадайся.
— Женщина на лоджии. В руках у нее было… В руках у нее… Был фотоаппарат! — сообразил он наконец. И тут же: — Но откуда ты узнала? Откуда?
— Эля тебя предала, — меланхолично произнесла мачеха. — Можно я закурю?
Как будто этот номер принадлежал ему! Как будто ему теперь вообще хоть что-нибудь принадлежало! Включая даже собственное тело! Ведь оно было мертвым!
— Где она? — спросил хрипло. И, поскольку Геля молчала, с нажимом повторил: — Где моя жена?!
— Она… — Показалось, что по лицу мачехи пробежала какая-то тень. Прикурив, Геля взяла себя в руки, затянулась сигаретой и сказала: -Лучше обо всем по порядку.
