Открыв нож, он одним движением отсек покойнику половой член и мошонку и отдал их, соответственно, молодой и беззубой старухе. Девушка принялась поспешно поглощать подачку, по-птичьи быстро поднимая и опуская голову, словно пичуга клевала лежавшие на земле зерна, с той лишь разницей, что с каждым кивком во рту у нее оказывался новый кусок.
Все это время "красный" внимательно посматривал в сторону окна и входной двери, стараясь не пропустить ни малейшего намека на возможное движение или появившееся оружие и готовый в любой момент отскочить в сторону. Однако все оставалось спокойно и через несколько минут он расслабился, слыша в ночной тишине разве что приглушенные рыдания, которые прорывались сквозь пелену его удовольствия, сдобренного солоноватым привкусом крови.
А услышал он крик Марджи, которая в тот самый момент выглянула наружу и увидела, что они сделали с ее любовником и сестрой. Остальные же звуки издавала Лаура, которая всем телом вжалась в дальнюю стену комнаты, словно ребенок подтянув к груди колени, и исторгала из себя жуткие завывания вперемешку со слезами - все, что ей требовалось, она уже увидела и больше смотреть ни на что не хотела, да впрочем, и не могла. Для Марджи, однако, произошедшее стало концом чего-то одного и одновременно началом совершенно иного. Началом полного восприятия - физического и душевного, - о чем свидетельствовало внезапное онемение губ и слабый звон в ушах, лишь отчасти вызванный недавней пальбой - восприятия и истинного понимания того факта, что смерть, словно чума, заполонила все вокруг, и что то, что случилось с ее сестрой, может в любой момент произойти и с ней самой. Осознание данного факта наступило быстро, почти внезапно, как от погружения в ледяную воду, и все же не лишило ее, в отличие от Лауры, четкого и ясного осознания происходящего вокруг; скорее, оно пробудило ту часть ее сознания, которая страстно любила жизнь и не желала отступать, ибо отступление в данный момент было равносильно смерти.
Она видела, что Лаура впала в ступорозное состояние, и внезапно почувствовала глубокое презрение к этой девушке. Карла сражалась, Дэн сражался, ну, а раз эта дура не хочет, так и черт с ней. Она повернулась к лежавшему на полу Нику.
- Ну, как ты? Тот невесело ухмыльнулся.
- В последний раз меня об этом же спросил Дэн.
- Дэн умер, - сказала она.
- Я знаю.
- Это я его застрелила. Но я не хотела - я целилась в ту женщину.
Марджи почувствовала, как к глазам снова подступают слезы.
- Все в порядке, Марджи.
- Они... они разорвали его. Как звери.
- Все в порядке.
- Ну ты как, встать-то сможешь?
- Пожалуй. Ну конечно, встану. - Она помогла ему подняться на ноги. Слава Богу, что тот нож держала всего лишь слабая девчонка, а не кто-то покрепче, - сказал он и поморщился, пытаясь при помощи Марджи сделать несколько шагов. - Ты видела ее? Ты видела ее лицо, когда я...
- Я все видела.
- Ну что ж, давай думать, как будем выбираться отсюда. - Его голос звучал ровно, бесцветно, впрочем, как и ее собственный. Ну вот, - подумала она, - мы и оказались там же, откуда начинали. Недоброе это оказалось место, не такое, куда бы ей хотелось приехать, однако именно оно могло помочь им выжить.
- Сколько раз ты выстрелила? - спросил Ник.
- Два.
- Значит, остался еще один патрон. Я зарядил пять штук. - Он невесело ухмыльнулся. - Даже на нас с тобой не хватит...
- Я на это никогда не пойду, - сказала Марджи.
Он кивнул.
- Я тоже. Ты не знаешь, есть в доме еще что-нибудь такое, что мы могли бы использовать, чтобы сделать им подлянку?
- Даже и не знаю. Ну, лопатка, что рядом с камином, несколько ножей, хотя я лично не уверена, что от них будет какая-то польза. В сарае, правда, лежит топор, но пусть меня черти разберут, если я соглашусь идти туда за ним.
- На чердаке тоже ничего нет?
- Я не знаю.
- У тебя ноги покрепче моих. Сходи, посмотри. И оставь мне револьвер так, на всякий случай.
Перескакивая через две ступеньки, Марджи кинулась вверх по лестнице и, добежав до лестничной площадки, включила свет.
Ничего, - пронеслось у нее в голове. - Пластмассовые ящики от молочных бутылок, журналы, старый комод, полусгнившие матрасы. И тут она увидела косу. А может, вот это? - подумала она, но тут же в голове ее зародилась еще одна мысль, и она быстро спустилась по лестнице, спеша поделиться ею с Ником. Тот тем временем через замочную скважину наблюдал за обстановкой.
- Знаешь, это вообще не люди, - проговорил он, поворачивая к ней побледневшее лицо. - Даже похожего на людей ничего нет.
Марджи не обратила на его слова никакого внимания.
- Слушай, - сказала она, - мне кажется, мы могли бы забаррикадироваться на чердаке. - Дверь наверху, конечно, не такая прочная, как здесь, но там есть старый тяжелый комод и еще матрасы. Представь, что мы наглухо прибьем дверь гвоздями, потом завалим ее матрасами, а сверху придавим комодом. Уж туда-то они ни за что не проберутся, по крайней мере, некоторое время. Ведь рано или поздно кто-нибудь заметит этот костер, как ты думаешь?
- А что, можно попробовать, - кивнул Ник.
Они стали подниматься наверх; Ник при этом тяжело опирался на перила. А ведь в нормальных условиях подобная рана не меньше чем на неделю приковала бы его к постели. Всякий раз, когда он опирался на раненую ногу, у него возникало такое ощущение, словно кто-то с силой ударяет по ней кувалдой. Он понимал, что надо двигаться, иначе боль попросту парализует его; впрочем, подумал он, двигаться придется в любом случае, если хочешь остаться в живых.
Наконец они добрались до лестничной площадки. Ник подошел к комоду и попытался сдвинуть его с места. Марджи оказалась права - дерево было прочное, тяжелое. Дуб, скорее всего, или что-то в этом роде. Матрасы, как выяснилось, были двуспальные, и он только сейчас смекнул, почему они оказались здесь - внизу попросту не было подходящих для них кроватей. Дверь на чердак и в самом деле оказалась Довольно хлипкой, но, укрепленная комодом и матрасами, все же могла послужить неплохой защитой. В общем, попробовать явно стоило.
- Только одно мне не нравится во всей этой затее, - сказал Ник. - Ведь таким образом мы загоняем себя в тупик. Если они все же каким-то образом прорвутся наверх, единственное, что нам останется, это прыгать вниз через вот это окно. До земли футов пятнадцать, и я не уверен, что мне это окажется по силам. Внизу мы, по крайней мере, имели бы две двери и несколько окон.
- Но это и им облегчает действия, - возразила Марджи. - Ты только представь себе, как они все разом пойдут на прорыв, тогда как нас внутри только двое, чтобы остановить его. А они обязательно попытаются прорваться, это как пить дать.
- Пожалуй, - согласился он.
- Значит, у нас осталось только одно место, которое еще можно хоть как-то укрепить.
Ник подошел к окну и выглянул наружу.
- Боже Праведный, я отсюда ни за что не прыгну.
- Другого выхода у нас просто не остается, - заметила Марджи. - Разве что спасаться бегством.
Ник нахмурился. - Лаура не сможет бежать.
- К черту Лауру, - сказала, словно огрела его пощечиной, Марджи, и он на мгновение даже опешил от произошедшей в ней перемены. Неужели это была та самая девушка, которая боялась быстрой езды, а в кино предпочитала садиться на соседние с проходом места? Ведь из них двоих по-настоящему сильной всегда была Карла, тогда как Марджи постоянно нуждалась в защите. А может, они обе были, что называется, бой-бабы - сестры все же, как ни погляди, тогда как в данный момент именно он нуждался в защите.
- По правде сказать, - заметил Ник, - сейчас я тоже едва ли способен на длительные пробежки.
- Ник, если понадобится, ты сможешь.
Он задумался над ее фразой и покачал головой.
- Нет, мне бы этого не хотелось. А даже если и придется, куда бы мы побежали?
- В лес.
- Они знают этот лес, а мы не знаем.
- Ну, мы могли бы по крайней мере спрятаться в нем. А при необходимости разделились бы.
- Не нравится мне все это, - сказал Ник. - И этот вариант не нравится тоже. Они без труда смогут выкурить нас отсюда.
- То же самое может случиться, если мы останемся внизу.
- Да, но отсюда только один выход!
- Опя-ять ты за свое.
- Да, черт побери! Они могут в любой момент подпалить дом и стоять в ожидании, когда мы станем сигать вниз. Да-да, будут стоять и наблюдать, как мы начнем вдребезги разбивать себе зады о землю, после чего попросту подберут наши останки и отнесут своим ребятишкам, чтобы те забавлялись новыми папками. Внизу же мы, по крайней мере...
Снизу послышался вопль Лауры, и они опрометью кинулись к лестнице.
Оба одновременно услышали яростный стук в дверь, который поразил их подобно удару молнии, сменившемуся оглушительным громом. Нику казалось, что весь дом ходит ходуном; лестница чуть ли не выскальзывала у него из-под ног. Забыв про свою раненую ногу, он, все так же с револьвером в руке, кубарем скатился по ступеням; следом спешила Марджи.
