Ведь когда магнат ворвался в спальню, где дрых этот субъект, пленник сам ему сознался, что он Владик. И теперь вот Виктория зацепилась за его версию о том, что он какой-то там телеведущий и выгораживает своего любовника, лишь бы оставить своего мужа в идиотском положении!
- Не делай из меня дурака! – вскипел магнат и кулаки его сжались. – Это никакой не телеведущий, это самый настоящий Владик!
- Я вообще не знаю откуда и что ты взял про какого-то Владика! – в ответ закричала на него Виктория. – Приснился тебе он что ли, пока ты из Сибири в Москву летел?
- Сегодня утром один мой знакомый человек видел как ты сидела у Владика на коленях, а он щупал тебя за все места! – выпалил Хорьковский. – Я всё знаю, можешь не отпираться даже!!! Знаешь где я обнаружил этого субъекта? В квартире певицы Татьяны, где вы вместе с ним забавлялись!
- Ни у какой Татьяны я сегодня не была, - сказала Виктория.
- Я вашу жену не знаю! – подал голос Матвей. – Я здесь у вас её в первый раз увидел!
- Закрой пасть! – прикрикнул на него Хорьковский. – Мне всё рассказал певец Алмаз, который тоже был у Татьяны и видел как вы миловались с Владиком! Ну, скажи мне что это неправда!
- Это неправда! – сразу же ответила Вика.
Но магнат не поверил. У жены магната больше не нашлось слов, чтобы убедить мужа в том, что он ошибается, ей осталось только хмыкнуть и отвернуться к стене, чтобы быстренько придумать логичную отговорку. А Алмаз-то какой гнусный человечишка оказался – побежал всё мужу её рассказывать! Вот уж не ожидала Вика, никак не ожидала! Ей нужен был тайм-аут.
- Почему ты изменяешь мне? – жалобно спросил магнат, сменив ярость на жалобный тон. - Чего тебе не хватает? Ты изменяешь мне потому что у меня маленький пипин?
- При чем тут твой пипин? – не выдержала Вика. – Мне не хватает от тебя элементарного внимания! Ты все время занят, ты все время в разъездах!
Своими словами она вдруг сама же косвенно призналась в своей измене. То есть она как бы сказала, что изменяет ему потому что обделена вниманием. До него дошло – раз у Вики есть к нему претензии, значит, всё, что сказал ему Алмаз о любовнике – чистая правда! Значит, Вике не хватает внимания, значит, она ищет внимания на стороне, значит, беззаботная жизнь наскучила ей и захотелось чем-то или кем-то заполнить свободное время. Она не хотела этого, слова сами вырвались, потому что она никак не ожидала такого скорого предательства и таких быстрых разборок. Хорьковский побледнел.
- Я осыпал тебя золотом и бриллиантами! – закричал он в бешенстве. – Я подарил тебе беззаботную жизнь! И вот твоя награда для меня – рога, как у лося!? Я убью его! – вскипел магнат и выхватил из-за пояса брюк пистолет.
- Мама!!! – вскрикнул Матвей Спичкин.
Ему в этот момент даже волосатые, как шимпанзе зеки с наколками на груди показались не такими уж страшными. Хорьковский взвел курок и направил ствол оружия прямо в голову Матвею Спичкину, который несмотря на боль в плечевых суставах стал дергать ногами, пытаясь вырваться. И тогда Вика своей грудью закрыла Спичкина от выстрела, расставила руки в стороны и крикнула:
- Не стреляй, это же не Владик!
И тогда до Хорьковского очень ясно дошло, что Владик на самом деле существует, раз Вика призналась, что тот кто висит на дыбе не Владик, значит, Владик должен быть в другом месте, раз его тут нет и значит Алмаз не соврал, значит, Виктория сидела на коленях у молодого похотливого самца, а он лапал её за грудь своими лопатами. И так стало больно и обидно магнату, что рука его с пистолетом без сил опустилась, голова накренилась и ему стало все в жизни безразлично.
Он всегда думал, что жены изменяют только неудачникам, аутсайдерам жизни, с которыми рядом находится стыдно, а таким как он - преуспевающим бизнесменам жены не могут, не имеют права изменять, ведь всё для них делается. А оказалось-то, что всё наоборот! Русская женщина неудачника своего алкаша-горемыку жалеет, мучается с ним и бросить не может – как же он без неё пропадет. А он её лупит почем зря, срывая зло на никчемную свою жизнь, а она его еще больше жалеет. А удачливого, да богатого чего жалеть – он по жизни твердо ступает, сам выкарабкается.
Виктория, ляпнув про Владика и сама поняла, что окончательно и бесповоротно прокололась. И зачем только она полезла закрывать Спичкина своим телом? Просто не хотела, чтобы муж совершил непоправимое, а сама это самое непоправимое и ляпнула сдуру. Надо было отпираться до последнего, даже если бы Хорьковский её с Владиком застал в пикантной позе, надо было отпираться, как в анекдоте: ты кому больше веришь – мне или своим глазам?
- Как это мерзко… - негромко произнес магнат, присаживаясь на пожарный ящик с песком.
Вика не знала что ответить, но женская мудрость подсказывала ей, что сейчас не время отпираться, а время молча и гордо выпрямиться, как человеку, которого несправедливо обвинили. Так она и сделала. Хорьковский посидел немного, а потом встал и сам от дыбы отвязал Матвея Спичкина. Тот рухнул с дыбы на деревянный пол ухоженного гаража магната и растянулся на нём во весь рост.
Хорьковский отошел в сторону, стараясь не встречаться взглядом с женой, которая практически призналась ему в своем прелюбодеянии. Матвей стонал на полу, магнат молчал и тогда Виктория, подумав, что время пришло, попробовала объясниться, стала что-то говорить о том, что любит она одного только Хорьковского и что он самый лучший мужчина на свете, но он попросил её ничего не говорить и оставить их с Матвеем вдвоем. Вика развернулась и стремительно ушла, обидевшись на мужа, который не захотел её выслушать.
Хорьковский подошел к шкафчику на стене, достал оттуда початую бутылку коньяка, отвернул пробку, хлебнул, потом подошёл к лежащему на полу Матвею и присел рядом с ним оперевшись о стену спиной. Спичкин опасливо покосился на магната и попытался отползти. Но Хорьковский протянул ему коньяк, мол, выпей. Матвей отказываться не стал. После того как он оказался практически в пасти смерти, ему и самому захотелось выпить. Умирать легче в забытьи. Спичкин присел рядышком с магнатом, плечо к плечу, глотнул коньяк и сморщился от боли – губы его телохранители Хорьковского разбили в кровь.
- Ты сам виноват, что так получилось, - сказал магнат, - если ты на самом деле никакой не Владик, которого я искал, а телеведущий Спичкин, то какого хрена ты сказал мне, что ты Владик?
- Потому что меня милиция ищет, - признался Матвей, отдавая Хорьковскому его бутылку с коньяком, - я думал, что вы милиционер, вот и соврал…
- А что ты натворил, что тебя милиция ищет? – спросил магнат, взяв у Матвея бутылку и сделав глоток. – Диски с песнями что ли украл с радиостанции?
- Нет, жену мою убил кто-то, а думают, что это я, - ответил Матвей.
- Лучше бы и мою жену тоже убили, чем вот так… - сказал Хорьковский и с горя залил в себя четверть содержимого бутылки.
- Не скажите, - отрицательно помотал головой Матвей, - всё равно жалко мою жену, она же живая была, хоть мне и изменяла, смеялась, думала чего-то, а теперь её совсем нет. Нигде нет. И не поговоришь теперь, и не разберешься, и не изменишь ничего. Не спросишь – почему она так поступала? Я ведь только после её смерти узнал, что Эля мне изменяла. И пипин ведь у меня большой, как противотанковая граната, а вот всё равно изменяла. И работал, и жил я только ради неё. И чего им бабам надо – не пойму я никак?…
- Ты про мой пипин никому больше не говори, - сердито сказал Хорьковский, - а то мне придется тебя убить!
- Хорошо, - согласился Матвей, - могила!
Хорьковский протянул ему остатки коньяка, Спичкин допил, сморщился от жжения в губах, поставил бутылку рядом с собой.
- Ты этого Владика знаешь? – спросил Хорьковский.
- Нет, не знаю, - ответил Матвей, - Татьяна мне вскользь говорила, что к ней какой-то дальний родственник приехал из-под Рязани, но я с ним не виделся.
- Надо его убить, - решительно сказал Хорьковский, взмахнув пистолетом, - чтобы она с ним больше не встречалась.
- Этим проблему не решишь, - ответил Спичкин, - всегда найдется другой Владик, сколько их по Москве бегает?
- А ты что мне предлагаешь мою Вику убить? – повернулся к Спичкину магнат, отбросил пустую бутылку в сторону, схватив его за грудки и приставил к подбородку дуло пистолета. – Ты что не понимаешь, что я жить без неё не могу!!!
Хорьковский стал трясти Матвея, тот ударился головой о стену, ему было очень больно, голова закружилась от удара и от выпитого натощак коньяка. И вдруг ему стало безразлично что с ним будет. Хорьковский тряс его, пока не устал, а потом оттолкнул от себя Спичкина и тот без сил рухнул на пол рядом со стеной.
- Тебя я тоже убью, - сказал магнат, - я так решил. Ты знаешь про мой пипин и вообще ты слишком много знаешь, чтобы жить!
- Не надо, - жалобно попросил Спичкин.
- Надо! – жестко сказал Хорьковский. – Я сказал и не спорь, я не люблю этого!
