— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Меня не интересует отель. Нас интересует, что сделали вы.
— Я сказала клерку, что мне нужен номер не слишком низко и не высоко, примерно седьмой этаж. Он сказал, что свободен номер 729, и я взяла его. У меня не было багажа, поэтому ничего не надо было тащить в комнату. Я взяла ключ, чуть погодя поднялась в номер и приготовилась слушать. Моя дверь была прямо напротив номера 728 — через коридор. Я чуть приоткрыла дверь и стала наблюдать. Роза Калверт вернулась около половины третьего.
— Но у вас остался ее ключ?
— Да, но вы же знаете, как это делается. У них есть несколько ключей от каждого номера. Случается, клерк кладет ключ не в тот ящичек или постоялец теряет ключ, словом, у них есть дубликаты. Я не думаю, что у Розы были какие-нибудь проблемы с ключом. Она просто сказала, что оставила свой ключ на столе, и клерк дал ей другой.
— Что случилось потом?
— Ну, потом она только печатала, и я начала понимать, что, вероятно, тот список, который попал ко мне, устарел или же абсолютно неверен, что они хотели использовать его как подсадную утку.
— Дальше.
— А дальше я вышла и позвонила Конвэю и опять под именем Розалинд что-то наплела ему.
— Вы звонили не из номера?
— Нет. Даже не из отеля. Я прошла в телефонную будку, находящуюся через несколько домов от отеля, и позвонила оттуда.
— Дальше, — сказал Мейсон.
— Ну вот… Я спустилась и позвонила, потом купила кое-какие вещи. Затем я позвонила вновь и вернулась в номер.
— Что случилось потом?
— Потом снова принялась наблюдать.
— Минутку, — сказал Мейсон, — давайте остановимся на этом подробнее. Вы вернулись в номер в половине третьего?
— Да.
— Роза Калверт в это же время была в номере?
— Да. Она как раз тогда пришла.
— Затем вы пошли звонить Конвэю?
— Я звонила ему дважды. Один раз вышла позвонить и подышать свежим воздухом, а второй — перед тем, как идти в магазин.
— Во сколько вы вернулись?
— Я не посмотрела на часы.
— Ладно. Дальше. Что было дальше?
— Некоторое время я подслушивала у двери, но ничего не было слышно. Затем, около половины четвертого, когда я как раз была в ванной, я услышала странный звук и решила, что кто-то постучал в дверь моей спальни. Меня буквально парализовало от страха. Звук был такой, будто кто-то здорово пнул в дверь. Я была уверена, что кто-то узнал о моей слежке за Розой Калверт, и какое-то время не знала, что мне предпринять. Потом подошла к двери, приняла невинное выражение лица и открыла ее. За дверью никого не было. Я посмотрела вдоль коридора. Не буду рассказывать вам о своих ощущениях. И вот когда я уже закрывала дверь, то заметила, что дверь напротив приоткрылась. Я всмотрелась и… и…
— Ну? — сказал Мейсон. В его голосе слышалось нетерпение. — Что произошло?
— Вышел Гиффорд.
— Ваш муж? Гиффорд Фаррелл? Она кивнула.
— Дальше, — произнес Мейсон.
— Я ничего тогда не подумала, потому что он навещал ее, когда она останавливалась и в других отелях. Сомневаюсь, что в этих визитах было нечто романтическое: с ней постоянно была машинка. Она, по-видимому, печатала, и они принимала меры предосторожности, чтобы никто не узнал, чем они занимаются.
— Дальше. Что произошло дальше?
— Ну, я на короткое время плотно прикрыла дверь, выждала, а затем опять открыла ее и прислушалась, но ничего не было слышно. Не ушла ли Роза, пока меня не было, подумала я, спустилась вниз, зашла в телефонную будку, позвонила в отель «Рэдферн» и попросила соединить меня с номером 728.
— И что же?
— Я слышала гудки, но никто не снимал трубку. Оператор сказала мне, что абонента нет на месте, и предложила перезвонить.
— Дальше? — спросил Мейсон.
— Дальше я заторопилась обратно, проехала на лифте на седьмой этаж и тихонько постучала в дверь 728-го номера. Ответа не последовало. Я воспользовалась своим ключом и открыла дверь.
— Что же вы обнаружили?
— Роза Калверт лежала мертвой на кровати. И тут я вдруг осознала, что за звук я слышала. Мой муж пристрелил ее, и, мало того, из моего револьвера.
— То есть как из вашего револьвера?
Из моего. Он валялся на полу под кроватью.
— Ваш револьвер?
— Мой. Я узнала его. Тот самый, что «Техас Глоубал» купила для своего кассира. Кассир боялся ездить в одиночку ночью, опасаясь, что кто-нибудь может захватить его и попытаться узнать код сейфа. По-моему, он все время нервничал и умер несколько месяцев спустя. Словом, компания купила ему револьвер или нет, не знаю, но после его смерти Гиффорд забрал этот револьвер и отдал его мне.
— Вы узнали револьвер?
— Да.
— Как?
— Когда я спала, то обычно держала его под подушкой. Однажды я уронила его, и на нем осталась царапина — на его твердой, рубчатой рукоятке. А в другой раз содрала немного лака с ногтя, так что осталось маленькое пятнышко красного цвета. Конечно, я бы не заметила этого, если бы не видела, как Гиффорд выходил из комнаты. Зная, что он пристрелил ее, я неожиданно нашла оружие, а затем и узнала его.
— Гиффорд долго владел им?
— Когда я ушла от него, я, дурочка, забыла его забрать, то есть револьвер остался у него дома.
— Понятно, — сказал Мейсон. — Так что вы сделали?
— Ну, я решила оставить все как есть, открыла дверь и вышла в коридор, и именно тогда у меня созрел план.
— То есть?
— Мимо как раз проходила горничная, когда я открыла дверь. Она увидела меня, остановилась и внезапно спросила: «Это ваш номер?»
— Ну и что вы ответили?
— Я пропустила вопрос мимо ушей. Она, очевидно, разговаривала с Розой и знала, что это не мой номер.
— Так, — сказал Мейсон. — И что вы сделали?
— Я быстро начала соображать. Сказала ей, что это не моя комната, а комната моей подруги и что она дала мне ключ и попросила меня ее подождать, но у меня уже нет времени ее дожидаться. Я собираюсь спуститься вниз и оставить для нее записку.
— Вы ее убедили?
— В том-то и дело, что нет. Горничная уставилась на меня, и я знаю, что она подумала: что я воровка. Но она ничего не сказала. Возможно, побоялась неприятностей. Я попалась. Я знала, что в ту минуту, когда обнаружат тело Розы Калверт в номере, я буду замешана в преступлении. Меня охватила паника. Я прошлась по коридору до лифта, подождала, пока горничная не уйдет, а затем вернулась в номер 729 и села, изрядно испуганная, понятия не имея, что, черт возьми, мне делать?
— И что же вы все-таки предприняли?
— Через некоторое время мне в голову пришла идея. Нельзя допустить, чтобы тело Розы Калверт обнаружили в номере 728. Но если бы я смогла перенести тело в номер 729, а затем убраться в номере 728, который закреплен за Рут Калверт, тогда все выглядело бы как надо. Если ее тело найдут в номере 728, горничная вспомнит, что я выходила оттуда, и опишет меня. Позже она обязательно меня узнает. Конечно, я понимала, что полиция может выследить меня по револьверу, но если бы устроить так, что в номере 728 ничего необычного не произошло и что убитая девушка жила в номере 729, тогда можно было любого пустить по ложному следу.
— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Что вы сделали?
— Я принялась лихорадочно размышлять. Все должно было выглядеть так, словно убийство произошло позднее, чем на самом деле. Я ждала, пока коридор не опустеет, затем спешно пересекла его и принялась укладывать в комнате вещи. Роза пользовалась печатной машинкой, и в корзинке для бумаг было полно листков копирки. Я достала их и поняла, что наконец у меня в руках полный список. Она делала много копий и постоянно меняла копирку. Я забрала листочки с собой.
— Продолжайте, — сказал Мейсон.
— Затем я двинулась в номер 729, позвонила и спросила, что у них было на ленч. Они ответили, что для ленча уже поздновато, но я сказала, что хочу чего-нибудь перекусить, и спросила, что у них есть. Они сказали, что в их меню есть жаркое из индюшатины, и я попросила принести. Пришел официант. Я заплатила наличными, дала щедрые чаевые, чтобы он меня запомнил, но при этом, как могла, прикрывала лицо. Поев, я велела ему забрать посуду.
— А потом?
— Потом я вдруг вспомнила, что Джерри Конвэй собирался заполучить этот список.
— Продолжайте.
— Я решила позвонить ему и сказать, чтобы он спросил письмо, которое я оставила бы ему в отеле. То есть неожиданно я поняла, что могла бы убить одним махом двух зайцев и сделать это тактично.
— Ну и?..
— Так вот, попросив убрать посуду, я отправилась в аптеку и купила пузырек мази, какую женщины наносят себе на лицо для массажа. Она мягко втирается в кожу лица, а затем, высыхая, неузнаваемо меняет эту самую кожу. Сглаживаются морщины, удаляется грязь, ну и все такое, да еще массируются мышцы лица. Я знала, что эта мазь делает лицо совершенно неузнаваемым.
— То есть вы сделали себе маску?
