Ознакомительная версия.
— А все так и может случиться, если фрау Грета права. Так что нам надо придумать, как выкрасть ребенка. Их там вон какая банда, а нас всего трое!
— Вот именно! Надо вернуться и сообщить о случившемся фрау Ландберг. Пусть задействует прикормленных местных в городе, и те помогут умыкнуть пацана.
— Там что‑то не так, — тихо произнес третий из плащей, кажется, Клаус.
— В смысле? Там все не так. Там пленница больше не пленница, а ее тюремщик вон, на камнях валяется.
— Я не это имел в виду. Посмотри, женщина словно обезумела, она продолжает рваться вниз, вон, уже не кричит, а воет. И я не думаю, что она убивается по фон Клотцу.
— А знаешь, ты прав, — задумчиво протянул главный плащ. — Похоже, Фридрих унес с собой и мальчишку. Вот только что‑то я его не вижу.
— И что? Он же маленький совсем, а тут вон сколько валунов и осколков камней. Завалился где‑то в расщелину.
— Думаешь?
— Уверен! Так что никаких проблем! Кроме провалившегося плана фон Клотца. От кого бы ни был этот ребенок, он все равно мертв. Если, конечно, он не от дракона и не умеет летать.
— И плеваться огнем, — поддакнул Ганс.
— Остряки, что один, что второй. Ладно, возвращаемся, доложим обо всем фрау Ландберг. Если она не поверит в гибель ребенка, достаточно будет понаблюдать за девкой там, в городе. Окажется, что мы ошиблись — по‑любому есть план Б. Выкрасть парня в городе. Все, уходим! Кажется, сюда собрались спускаться. И вряд ли из‑за фон Клотца.
Троица слаженно развернулась и, теперь уже не ломясь сквозь лес непугаными кабанами, а стараясь создавать как можно меньше шума, скрылась за стволами деревьев.
А Кай продолжал изображать каменного истукана, отстраненно следя за несколькими веревками, лианами спустившимися с края обрыва. Одна, вторая, третья…
Вот веревки начали раскачиваться и подергиваться — на дно, стравливая постепенно спасательные шнуры и отталкиваясь ногами от каменной стены, спускались профи в униформе.
Кай механически перевел взгляд вверх — Вика больше не кричала. Она лежала на руках брата, а отчим, бледный до синевы, пытался привести девушку в чувство.
— Ничего, родная, ничего, — еле слышно прошептал Кай. — Все будет хорошо. Когда ты очнешься, наш сын уже будет рядом, живой и невредимый. Вы уедете домой, в Германию, и ты скоро забудешь тот кошмар, в котором жила все это время. И меня забудешь. Но я…
Стоп! Разум, свитый эмоциональным шоком в тугой узел, смог, наконец, снять путы ступора и, распрямившись, врезать хозяину под дых. Да так сильно, что Кай на мгновение задохнулся, а потом едва не врезал себе еще раз. Только на этот раз не под дых, а по той тыкве, что каким‑то непонятным образом заняла место его головы.
Михаэля НЕЛЬЗЯ возвращать! Во всяком случае, не сейчас! Иначе милая бабуля жилы порвет, стараясь выкрасть ребенка «дикарки». И выкрадет, не здесь, так в Германии, и он, Кай, при всем желании не сможет помешать этому. Потому что он один.
Если бы таких, как он, рядом было хоть несколько человек! Пусть не сто, но десять — вполне хватило бы… Но только друзей, а не фашистов‑фанатиков. Тогда, объединившись, они смогли бы противостоять «Аненербе».
Да, он слышал о появлении у людей качественно иного поколения, названного детьми индиго, но это пока на уровне слухов и медиабаек. Во всяком случае, ни одного такого ребенка еще не показали не то что на телевидении — вездесущий Интернет тоже был пуст.
Поэтому априори он один. И рассчитывать пока может только на себя. И спасти своего сына сможет только в том случае, если Михаэль будет рядом. А у него появится временная фора на разработку и подготовку реального плана действий.
Чтобы не бояться каждую секунду, что Грета найдет ребенка, надо сделать так, чтобы она его не искала. А это возможно только в одном случае.
Если мальчика все будут считать погибшим. В том числе и Вика…
Прости, хорошая моя. Прости за ту боль, на которую я тебя обрекаю. Но я постараюсь сделать все для того, чтобы прекратить твои страдания как можно раньше.
А пока — надо поторопиться. Трое парней в камуфляже уже спустились на дно обрыва и начали методичный обход. К счастью, начали с противоположной от того места, где лежал Михаэль, стороны.
Кай закрыл глаза и сконцентрировался, отчаянно надеясь, что высосанные нейтрализатором силы уже вернулись.
Увы… В наличии были все те же крохи, все та же небольшая дубинка вместо реактивной установки «Шторм».
Ну что ж, парни достаточно близко, хватит и дубинки. Для начала — отведем им глаза, чтобы странный тип с окровавленными тряпками на руках и в изорванной плащ‑палатке для них просто не существовал. У него нет времени на то, чтобы идти к Михаэлю крадущимся шагом индейца, прячась за деревья и кусты. Главное — чтобы сверху не видели, а эти, внизу, уже не видят.
Профи в пятнистых комбинезонах действительно абсолютно не реагировали на появление Кая из‑за деревьев. Они продолжали методично, квадрат за квадратом, обследовать дно, тихо переговариваясь между собой.
А основной темой их разговоров был ушедший от наказания фон Клотц. Судя по настроению парней, быстрая и легкая смерть стала для «белокурой бестии» максимально благоприятным завершением его эпопеи. При ином раскладе «…ному фашистику», больше года измывавшемуся над «бедной девчонкой», пришлось бы подвергнуться довольно креативному изменению внешности, после которого некоторые весьма важные для мужчин органы сменили бы местоположение.
Невольно усмехнувшись, представив конечный результат работы парнишек, Кай в темпе пересек дно обрыва, прячась под выступами и козырьками, добрался до мирно сопевшего малыша — уснул, намаявшись, — и осторожно, стараясь не разбудить сынишку, вытащил его из одеяльца, в которое Михаэль был завернут.
Затем, набрав полную грудь воздуха, резко сорвал с левой ладони присохшую к ране повязку. И выдохнул захлебнувшийся в кислороде крик боли.
Ладонь, только‑только утомленно придремавшая после ранения, мгновенно разрыдалась кровавыми слезами, причем так горько, что слезы слились в ручейки.
Что, собственно, Каю и требовалось. Он долго и тщательно стирал кровь одеяльцем сына, пока оно не превратилось в окровавленную тряпку совершенно жуткого вида — заодно и ладонь перестала рыдать и лишь обиженно шмыгала, выдавливая последние капли.
Так, теперь подбросим одеяльце вон туда, поближе к кромке леса и подальше от их с сыном убежища.
И — заключительный этап.
Кай поудобнее уселся под козырьком скалы и сфокусировал взгляд на приближавшихся парнях.
— Да где же он? — озадаченно произнес один из них, короткостриженый конопатый крепыш. — Мы уже почти все здесь осмотрели, но, кроме той гнилой падали, — брезгливый кивок в сторону трупа фон Клотца, — никого не нашли.
— Он же маленький совсем, может, когда о вон тот козырек ударился, его и отбросило в сторону леса, например, — хмуро ответил высокий гибкий брюнет.
Кай еле заметно улыбнулся — все правильно говоришь, послушный мальчик. Да и остальные довольно легко подвергались ментальному воздействию. Видимо, потому, что ничего подобного не ожидали.
— Так давай посмотрим там, возле леса! — предложил рыжий. — Чего по этим камням прыгать.
— Того, что нам приказано осмотреть каждый сантиметр, — сухо хрустнул голосом самый старший из них, и скорее всего не только по возрасту, но и по званию. — Мы с Ашотом продолжим обход здесь, а ты, Санек, глянь там, у леса. Бедный пацанчик! Всего месяц и пожил!
— Да он и не понял ничего толком, а вот мать его… — Брюнет, названный Ашотом, болезненно поморщился. — Такая молодая, такая красивая, и столько перенести пришлось! Все‑таки фашист — он фашист и есть! Я бы его…
— Старшина! — встревоженный голос Санька прервал описание очередного варианта участи Фридриха фон Клотца. — Скорее сюда!
— Ты нашел его?
— Нет. Вернее, нашел, но не мальчика… — тихо произнес Санек, протягивая окровавленное одеяльце. — Вот. Это его, я запомнил.
— А даже если бы и не запомнил, — глухо проговорил Ашот. — Можно подумать, здесь дети постоянно с обрывов падают…
— Но сам малыш? — Старшина забрал у рыжего одеяло и внимательно осмотрел. — Кровь совсем свежая. И много как! От падения на камни столько не могло натечь, он ведь завернут все же был. Ребенок должен быть где‑то рядом.
— Ну нет его, я смотрел!
— Все правильно, — с трудом выдавил Ашот, сжимая и разжимая кулаки. — Его там нет. Мы опоздали.
— Что значит — опоздали? — озадаченно нахмурился Санек. — Куда опоздали?
— Забрать тело ребенка опоздали. Тут побывали раньше нас и унесли его.
— Кто? — все еще не въезжал рыжий.
— Санек, не тупи. — Старшина скривился, как от зубной боли. — Звери его утащили, понял? Отсюда и кровь на одеяле. Они уже начали жрать, а тут мы появились. Вот они и утащили добычу в лес.
Ознакомительная версия.
