Он принялся массировать ей плечи.
— Значит, ты дала им от ворот поворот, дорогая?
— Один звонил на прошлой неделе. Говорит: «Зовите меня просто Арни». Я сказала ему, что, если он посмеет сюда сунуться, я заживо сдеру с него кожу, а труп кину на растерзание койотам. — Уголки ее губ чуть дрогнули. — По-моему, он передумал приезжать.
— Только так с ними и можно разговаривать.
— Да, но как быть с этими двумя? — Она отвернулась, посмотрела на снег, на горы, на равнину. — Ведь они пока не знают, о каких деньжищах идет речь. Шакалы заплатят миллионы, лишь бы захапать такое ранчо. Наша голливудская девочка рано или поздно это сообразит. И тогда… Их двое, а я одна, Бен.
— Согласно завещанию, земля не подлежит продаже в течение десяти лет.
— Я знаю. Но все меняется. Если не пожалеть денег, да еще нажать на кое-какие рычаги, все еще можно изменить.
«Да и десять лет — ерунда, когда речь идет о таких вещах», — мысленно добавила она.
Ведь она задумала превратить «Мэрси» в самое лучшее ранчо на свете.
— Когда кончится год, у меня не хватит денег, чтобы выкупить их доли. Уж я думала, думала, но никак не получается. Деньги, конечно, есть, но не в наличности, а в земле и скоте. Когда кончится год, у них будет два голоса против одного моего.
— Нет смысла беспокоиться из-за того, что невозможно изменить. Да и мало ли что еще может случиться. — Он погладил ее по голове один раз, второй. — Тебе бы отвлечься от всего этого. Хоть чуть-чуть. — Бен покачал головой. — Ну что ты от меня шарахаешься? Я ведь после того раза только о тебе и думаю. — Их лица почти соприкасались. — Видишь? И ничего страшного не случится.
Губы Уиллы задрожали, но ощущение было на удивление приятным.
— Давай не будем начинать все сначала. У меня и без тебя развлечений хватает.
— Милая. — Он коснулся ее губ своими. — Именно меня-то тебе и не хватает. Держу пари, что нам обоим от этого станет только лучше.
Он обнял ее, поцеловал.
— Мне, например, уже стало лучше, — прошептал он и поцеловал ее еще раз, уже всерьез.
Электрический разряд, жар, томление — все слилось воедино, и закружилась голова, и заныло тело. Уилла сразу забыла и об усталости, и о беспокойстве, и о страхе. Когда Бен держал ее в объятиях, все остальное исчезало.
Отодвинуться оказалось неимоверно трудно, но она все же одержала над собой победу.
— Я тоже об этом думала. — Она уперлась рукой ему в грудь. — Но окончательных выводов еще не сделала.
— Я подожду. Только ты расскажи о них мне первому. — Он намотал ее волосы себе на палец. — Давай-ка лучше спустимся вниз, а то я не удержусь и добавлю тебе пищи для размышлений.
Тут она увидела в окно, как по равнине скачут три всадника. Бен сказал:
— Это Адам возвращается с твоими сестрами.
— Что-то не так, — встревожилась Уилла. — Что-то случилось.
Бен и сам видел: что-то произошло. Адам снял Лили с седла, прижал к себе.
— Пойдем выясним.
Они спускались по лестнице, когда входная дверь распахнулась. Первой вошла Тэсс. От холодного ветра лицо ее разрумянилось, глаза казались огромными, но губы были совсем белыми.
— Это был всего лишь олень, — сказала она. — Точнее, олениха. Мама Бэмби. — В глазах ее блестели слезы. Из кухни появился Нэйт. — Боже, кто и зачем учинил над ней такое?
— Тише. — Нэйт обнял ее за плечи. — Присядьте-ка, милая.
— Лили, ты в порядке?
Та покивала головой, крепко держа Адама за руку.
— Со мной все нормально. Правда. Давайте я приготовлю чай. Это будет лучше всего.
— Что такое стряслось, Адам? — спросила Уилла, недоуменно глядя на хлопочущую Лили. — Вы что, подстрелили оленя?
— Нет, это сделал кто-то другой. — Адам, скривившись, снял куртку, повесил ее на вешалку. — И раскромсал бедное животное на куски. Не для мяса, не для рогов — просто так. Ну, и волки там поработали. — Он устало провел ладонью по лицу. — Я выстрелил, чтобы разогнать стаю и посмотреть, чем они там кормятся. А тут подъехали Лили и Тэсс.
— Сейчас я оденусь, — сказала Уилла.
— Нет смысла, — остановил ее Адам. — Там уже все равно ничего не осталось, а я видел достаточно. Олениху убили выстрелом в голову. Потом выпотрошили, разрезали на куски и бросили. Хвост зачем-то прихватили с собой. Очевидно, он и стал трофеем.
— Значит, все как в те разы…
— Да.
— А следов не осталось? — спросил Бен.
— Это было как минимум два дня назад. С тех пор был снегопад. Да и сейчас идет снег. Если бы я сразу пустился по следу, может, что-нибудь и обнаружил бы. — Он мотнул головой в сторону сестер. — Но не мог же я оставить их там одних.
— Давай все-таки съездим посмотрим, — сказал Бен, надевая шапку. — А Нэйт отвезет Шелли домой.
— Я с вами, — сказала Уилла.
— Пустая трата времени, — пожал плечами Бен.
— Я все равно поеду. Только оденусь.
Снег валил густыми хлопьями, и не было снегопаду конца. Когда стемнело, за окнами повис белый, колышущийся занавес, отгородивший дом от всего остального мира.
Лили все вглядывалась в этот белый мир, пыталась хоть что-то разглядеть, а в камине потрескивали дрова.
— Сядешь ты или нет? — рявкнула на нее Тэсс и тут же пожалела о своей резкости. — Ты ведь все равно ничего не можешь сделать.
— Им давно пора вернуться.
Тэсс знала это и сама. Прошло уже ровно девяносто восемь минут.
— Еще раз тебе говорю, ты ничего не можешь сделать.
— Давай я тебе чаю согрею. Твой совсем остыл.
Тэсс вскочила на ноги и заорала:
— Да сколько можно, в конце концов? Что ты всем прислуживаешь? Ведь ты не служанка! Сядь и сиди спокойно, черт бы тебя побрал.
Она вздрогнула, закрыла ладонями глаза и глубоко вздохнула.
— Извини. Я не имею права на тебя кричать. Просто я в жизни не видела ничего подобного. Это было ужасно.
Лили стояла перед ней, сцепив руки, и смотрела участливо.
— Ничего. Я знаю, как это ужасно.
Они сели на длинную кожаную софу и молчали с полминуты, a ветер яростно рвался в окна.
Внезапно Тэсс нервно рассмеялась:
— Нет, ну это надо же! — Она глубоко вздохнула. — Ну и в историю мы с тобой вляпались. А, Лили?
— Прямо не знаю, что сказать. — В трубе завыло так, словно туда забрался демон. — Тебе страшно?
— Еще как! А тебе разве нет?
Лили задумчиво поджала губы, потерла пальцем уголок рта, который всегда подрагивал, когда ей было страшно. Сейчас уголок не дрожал.
— Не думаю. Я сама не понимаю, почему, но мне не страшно. Только горько и досадно. И еще я тревожусь. — Она вновь посмотрела в окно, надеясь увидеть в снежном круговороте троих всадников. — Я беспокоюсь за Адама, Уиллу и Бена.
— С ними будет все в порядке. Они к такому привыкли.
Тэсс нервно вскочила, принялась расхаживать взад-вперед.
В камине громко треснуло полено, и она чуть не подпрыгнула.
— Они знают, что делают, — сказала она. В самом деле, кто знает эти места лучше их? — А мне страшно потому, что я как раз не знаю, какого черта я здесь торчу. А ведь обычно я твердо знаю, что, почему и зачем. Это моя лучшая черта: я ставлю перед собой задачу, разрабатываю план и осуществляю его. А на сей раз я в полной растерянности. — Она обернулась, пытливо посмотрела на сестру. — Ты — другое дело. Ты чувствуешь себя в своей тарелке, хлопоча с супом и чаем.
Лили покачала головой, с трудом оторвала взгляд от окна.
— Все это неважно.
— Может быть… — Тэсс насторожилась, увидев в темноте какие-то огни. — Кто-то приехал.
Что делать? Бежать навстречу или прятаться? Взяв себя в руки, Тэсс решительно спустилась в вестибюль и открыла дверь. На пороге стоял белый от снега Нэйт.
— Идите назад, в дом, — приказал он, закрыв за собой дверь. — Они вернулись?
— Нет. Мы с Лили… — Она показала в сторону гостиной. — А вы-то зачем приехали?
— Скверная погода. Я отвез Шелли с ребенком домой, а обратно еле добрался. — Он снял шапку, стряхнул снег. — Два часа уже прошло. Подожду еще несколько минут и отправлюсь на поиски.
— Вы поедете туда? — недоверчиво спросила Тэсс. — Вы что, с ума сошли?
Она только в книжках читала про вьюгу и пургу, но то, что сегодня происходило в природе, должно быть, называлось именно так. А всем известно, что вьюга — штука опасная.
Но Нэйт лишь рассеянно похлопал ее по плечу, явно думая о чем-то другом.
— Есть горячий кофе? Я бы выпил чашечку. И неплохо бы термос.
— Я никуда вас не отпущу! — Чувствуя себя полной дурой, Тэсс шагнула вперед, загородив дверь. — В такую погоду надо сидеть дома.
Он улыбнулся, провел пальцем по ее щеке. Судя по всему, ее поведение вовсе не показалось ему дурацким.
— Вы обо мне беспокоитесь, да?
«Беспокоюсь» — слишком мягко сказано, подумала Тэсс.
