тогда, и те, кто устроил избиение Бедушкина, – одни и те же лица. Не так ли, Валерий Евгеньевич?
– Ты чрезвычайно догадлива, Татьяна, – пробурчал Мешков, сплевывая кровь изо рта. – Развяжите меня, я буду хорошо себя вести. В таком виде мне трудно с вами общаться. И еще я хочу закурить.
Зураб довольно опасливо приблизился к Мешкову и взглянул на меня, как бы ожидая дальнейших указаний.
– Давай развязывай, я ничего никому не сделаю, – взглянул на него исподлобья Мешков. Я утвердительно кивнула Зурабу.
Когда сын гор развязал веревки, Мешков размял затекшие кисти рук, дрожащими пальцами взял сигарету, с третьего или четвертого раза зажег огонь, закурил и лег на кровать, отвернувшись к стене.
– И еще одна ретроспектива. Элина, вы помните то зимнее воскресенье, когда мы ездили на лыжную прогулку в лес? После нее Валерий заезжал якобы к своему умершему дяде. Он еще настоял на том, что войдет в квартиру один, хотя Жанна и просилась пойти с ним. Я не поленилась кое– что сопоставить, и выяснилось, что в том доме, куда мы заезжали, живет новый начальник охраны студии. Тот самый, который напялил на себя восковую маску Артура Иванова. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что Мешков заезжал тогда именно к нему.
– Ты обладаешь удивительным свойством попадать в самую десятку, Таня, – язвительно, почти с ненавистью проронил Мешков. – Ты полностью переворачиваешь мое представление о женщинах.
– Я не исключаю и воздействие на Артура психотропных средств – они также производились в Базеле, – продолжала я, словно не заметив комплимента Мешкова в мой адрес. – Вы, Марина, сами свидетельствовали, что у него в психике произошли изменения. К сожалению, может быть, необратимые.
– Ничего, отойдет, – подал голос с кровати Мешков.
– Вы когда-то сказали мне, что у вас горе от ума. Я бы сказала по-другому – горе у вас инициировано несколько другим местом.
– Я понял, что вы имеете в виду, – подал реплику Курганов. – Я давно говорил ему, что нельзя ставить член впереди разума.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась я Степану, который весьма концентрированно выразил то, что я хотела сказать. – Я продолжу свои объяснения, – произнесла я, отхлебнув чаю. – Проститутку для Иванова, естественно, нашли и оплатили тоже вы.
– А здесь ты ошибаешься, Таня, – почти радостно заметил Мешков. – Это был счастливый случай. Благодаря тому, что взаимоотношения в нашем любовном треугольнике после январских событий стали широко известны в городе, одна из фирм, занимающихся «досугом для состоятельных господ», решила заработать. Сутенер пришел ко мне уже с видеокассетой. Они знали, что меня это заинтересует.
– Это уже не суть важно. Вас, господин Мешков, подвела страсть к датам и цифрам. Вы любите из всего устраивать шоу и во всем искать какой-то тайный смысл.
Возможно, вы сами не знали, что в конце концов выберете. Может быть, если бы Марина вчера согласилась вернуться к вам, сегодня все пошло бы по-другому.
– Немного погодя у него возникла бы еще какая-нибудь навязчивая идея, – заметила Марина.
– Давайте все решим мирно, – неожиданно предложил Валерий. – Мы с Таней заключили пари. Я проиграл. Никто не умер, все живы и относительно здоровы. Зачем ломать друг другу жизнь?
«Ох, не хочется вам в тюрьму, Валерий Евгеньевич, а придется!» – почти злорадно подумала я.
Из всех присутствующих только Артур Иванов, человек, который больше всех пострадал в этой истории, сказал, что Мешков – больной человек и преступником по этой причине считаться не может.
«Вот тебе и классический дуб», – подумала я.
Однако остальные – я, Марина, Элина и Курганов – не поддержали эти гуманистические призывы. Марина однозначно заявила, что Мешков – сволочь и ей самой непонятно, как это она жила с таким человеком столько лет. Элина просто отвернулась к стенке, не желая ни на кого смотреть.
Я взяла сотовый телефон Мешкова и набрала номер отделения милиции. Через два часа приехал «уазик», и сумасшедший певец был взят под стражу.
Так закончилось одно из самых необычных дел, которые мне пришлось расследовать в роли частного детектива. Закончилось, и это было особенно приятно, без жертв. Если не считать совершенно разрушенной психики Валерия Мешкова и непонятных перспектив в этой области для Артура.
Честно говоря, я и не представляла, что такое может произойти в нашем провинциальном городе. Но, следуя примеру Степана Курганова, вряд ли стоит удивляться чему-либо.
В конце концов, все преступления совершаются из-за женщин и денег. Меняется лишь форма, содержание остается неизменным.
Эпилог
В один из тоскливых ноябрьских вечеров в мою дверь позвонили. Открыв ее, я с удивлением обнаружила на пороге девочку лет четырнадцати. Это была Жанна Мешкова.
– Здравствуйте, тетя Таня.
– Проходи. Я надеюсь, ничего страшного не случилось.
– Как сказать…
Я проводила Жанну в комнату. Было заметно, что дочь Валерия повзрослела и похорошела. Пожалуй, она взяла от родителей лучшее: от матери – внешность и характер, от отца – интеллект. Внутренне я выразила надежду, что комплексы ее отца, в конце концов приведшие к разрушению его личности, на ней не отразятся.
Отхлебнув кофе, Жанна грустно сказала:
– Я пришла к вам без особой надежды на успех.
Я знала, что после неудавшегося «путча» Валерий Мешков уединился в своей старой двухкомнатной квартире, в которой он проживал до того, как стал крутым и приобрел себе шикарные апартаменты. Их, кстати, пришлось продать – деньги пошли на адвокатов и на различного рода взятки. Инвестиции принесли свои плоды – адвокаты добились проведения медицинской экспертизы, которая признала Мешкова невменяемым. Сначала поп-звезду поместили в стационар как личность опасную для общества, потом, видимо, с помощью энной суммы денег, эту меру свели до домашнего ареста, а затем Мешкова и вовсе оставили в покое.
Студия, в которой, по сути дела, началось наше знакомство, прекратила свое существование, а аппаратура была продана московским воротилам шоу-бизнеса.
Вдоволь покуражившись над мешковскими выкрутасами, исследовав его личную жизнь
