Появился слуга, который принес кофе. Мистер Пайн взял свою чашку и с удовольствием сделал глоток.
Хозяйка, по-видимому, абсолютно приняла восточную привычку неторопливой неги. Она не сразу начала разговор, а спокойно пила свой кофе с полузакрытыми глазами. Наконец, женщина заговорила.
– Так вы помогаете несчастным людям? – спросила она. – По крайней мере, об этом говорится в вашем объявлении.
– Да, вы правы.
– А почему вы прислали его мне? Это что, ваш способ зарабатывать во время путешествий?
Это была явная грубость, но мистер Паркер Пайн ее проигнорировал.
– Нет. Когда я путешествую, то предпочитаю только отдыхать, не думая о делах, – просто ответил он.
– Тогда почему вы прислали его мне?
– Потому что у меня есть основания считать, что вы несчастливы.
На секунду наступила полная тишина. Мистеру Пайну было интересно, как леди Эстер среагирует на его последнюю фразу. Ей потребовалась минута, чтобы это решить, а потом она засмеялась.
– Полагаю, что вы считаете, что любой человек, который ведет мой образ жизни, который отрезан от мира, своей расы и своей страны, делает это только потому, что несчастлив! Горе, разочарование – вы думаете, что именно эти чувства заставили меня уйти в добровольное изгнание? Как бы вам это попроще объяснить… Там, в Англии, я чувствовала себя, как рыба, вытащенная из воды. А здесь я обрела самое себя. В душе я женщина Востока, и мне это нравится. Боюсь, что вы меня не поймете. В ваших глазах я, наверное, выгляжу, – дама заколебалась, – сумасшедшей.
– Вы не сумасшедшая, – ответил мистер Паркер.
Голос его звучал очень убедительно, и женщина с любопытством взглянула на него.
– Но ведь все считают меня сумасшедшей… Идиоты! Все люди разные, и я совершенно счастлива в этом своем мире.
– И все-таки вы пригласили меня к себе.
– Признаюсь, что мне было любопытно посмотреть на вас, – сказала Эстер, немного колеблясь. – Кроме того, хотя у меня никогда не возникает желания вернуться туда, в Англию, иногда мне хочется услышать…
– …что происходит в мире, который вы оставили.
Дама кивком подтвердила догадку своего нового знакомого.
И мистер Паркер Пайн заговорил. Его голос, мягкий и успокаивающий, звучал негромко, и только изредка он чуть повышал его, когда хотел подчеркнуть какую-то мысль.
Мистер Пайн говорил о Лондоне, о сплетнях высшего общества, об известных мужчинах и женщинах, о новых ресторанах и ночных клубах, о скачках и охотах в загородных поместьях, о великосветских скандалах… Говорил об одежде, о парижской моде и о небольших магазинчиках на боковых улицах, где можно было недорого купить прекрасные вещи.
Он описал театры и кино, сделал обзор киноновинок, рассказал о строительстве нового парка в пригороде и долго еще говорил о садоводстве и луковицах цветов. Наконец, он перешел к описанию вечернего Лондона, с его трамваями и автобусами, а также спешащими толпами людей, возвращающихся домой после рабочего дня, и о маленьких домиках, которые их ожидали, и о том, что же собой представляет английская семейная жизнь…
Это был великолепный рассказ, в котором мистер Паркер Пайн продемонстрировал глубокое знание предмета и умение отлично подбирать необходимые факты. Голова леди Эстер опустилась, и надменность ее позы исчезла – какое-то время ее слезы падали молча, но после того, как гость закончил свой рассказ, она прекратила сдерживать себя и разрыдалась в открытую.
Мистер Пайн сидел, молча наблюдая за ней. На лице у него было спокойное, удовлетворенное выражение человека, который только что завершил эксперимент и получил желаемый результат.
– Ну, и что? – горько спросила его женщина, подняв, наконец, голову. – Вы удовлетворены?
– Теперь думаю, да.
– И что же мне делать? Как мне все это перенести? Никогда не покидать этого дома, никогда не видеть – никого!
Эти слова вырвались у леди Эстер, как крик. Женщина покраснела и постаралась взять себя в руки.
– Ну же, – произнесла она в отчаянии. – Почему же вы не говорите очевидные слова? Ведь вы собираетесь спросить: «Если вам так хочется домой, то почему бы туда не поехать?»
– Ничего подобного спрашивать я не буду, – ответил мистер Паркер Пайн. – Мне очевидно, что для вас это не так просто.
В первый раз за все время в глазах хозяйки дома появился страх.
– И вы знаете, почему я не могу ехать?
– Думаю, что да.
– Все неправильно, – покачала головой леди Карр. – Вы никогда не догадаетесь об истинной причине.
– А я не догадываюсь, – сказал мистер Пайн. – Я наблюдаю и классифицирую.
– Вы же ничего не знаете, – еще раз покачала головой женщина.
– Вижу, мне придется убедить вас в обратном, – сказал мистер Паркер Пайн приятным голосом. – Когда вы приехали сюда, леди Эстер, то я полагаю, что вы летели на самолете новой немецкой авиакомпании из Багдада?
– Да.
– Вашим пилотом был молодой человек, герр Шлегель, который позже приходил к вам в гости.
– Да.
На этот раз слово «да» прозвучало по-другому – гораздо мягче.
– И у вас была подруга или компаньонка, которая позже умерла.
Теперь голос Эстер стал холодным и агрессивным, и в нем появились стальные нотки:
– Она была моей компаньонкой.
– И ее звали…
– Мюриэль Кинг.
– Вам она нравилась?
– Что значит «нравилась»? – спросила женщина и на какое-то мгновение замолчала. – Она была мне полезна.
Это было сказано таким надменным тоном, что мистер Пайн мгновенно вспомнил слова консула: «Вы сразу поймете, что она не так проста, если вы понимаете, о чем я говорю».
– А вам было жалко, когда она умерла? – задал он новый вопрос.
– Я… естественно! Послушайте, мистер Пайн, неужели это так необходимо обсуждать? – Эти слова леди Карр произнесла злым голосом и, не дожидаясь его ответа, продолжила: – Было очень мило с вашей стороны посетить меня. Но я немного устала. Если вы скажете, сколько я вам должна…
Но мистер Паркер Пайн даже не пошевелился. Никак не обидевшись на эту грубость, он спокойно продолжал задавать свои вопросы:
– После ее смерти герр Шлегель у вас ни разу не был. А если он захочет прийти – вы примете его?
– Конечно нет.
– Вы действительно откажете ему?
– Действительно. Герр Шлегель никогда не будет принят в этом доме.
– Ну, конечно, – задумчиво произнес мистер Паркер Пайн. – Ничего другого я и не ожидал услышать.
Защитная броня надменности его собеседницы стала потихоньку крошиться.
– Я… я не знаю, что вы имеете в виду, – неуверенно произнесла женщина.
– А вы знаете, леди Эстер, что молодой Шлегель влюбился в Мюриэль Кинг? Он очень сентиментальный молодой человек и никак не может забыть ее.
– Неужели? – спросила леди Карр шепотом.
– Какая она была?
– Что значит «какая она была»? Откуда я знаю!
– Но вы же иногда смотрели на нее, – мягко произнес мистер Пайн.
– Ах, вот вы что имеете в виду! Она была довольно красивой молодой женщиной.
– Приблизительно вашего возраста?
– Да, около того, – потвердила Эстер, а затем, выдержав паузу, спросила: – А почему вы так решили… что Шлегель влюбился в нее?
– Потому что он сам мне об этом сказал. Да-да, и не понять его было невозможно! Он с радостью открыл мне этот свой секрет. Его очень расстроило известие о ее смерти.
– Вы что, думаете, что это я убила ее? – Леди Эстер вскочила на ноги.
Мистер Пайн остался сидеть. «Вскакивать» вообще было не в его характере.
– Нет, мое дорогое дитя, – сказал он. – Я как раз не верю, что вы ее убили, и поэтому считаю, что чем скорее вы закончите притворяться и отправитесь домой, тем лучше будет для вас.
– Что вы имеете в виду? Притворяться?
– Дело в том, что у вас сдали нервы. Именно так. Вы здорово перенервничали. Ожидали, что я обвиню вас в убийстве вашей хозяйки…
Девушка дернулась.
– Вы не леди Эстер Карр, – продолжил Пайн. – Я знал об этом еще до того, как пришел сюда, но хотел вас проверить, чтобы убедиться в этом окончательно. – И он улыбнулся своей спокойной, доброжелательной улыбкой. – Когда я рассказывал вам про Лондон, я внимательно наблюдал за вами. Все ваши реакции были реакциями Мюриэль Кинг, а не леди Эстер Карр. Дешевые магазины, киношки, новый парк в пригороде, возвращение домой на автобусе – на все на это вы реагировали. А вот великосветские сплетни, новые ночные клубы, болтовня в Мейфэре, скачки – все это оставило вас равнодушной. А теперь садитесь и расскажите мне все по порядку. – Его голос звучал покровительственно и убедительно. – Вы не убивали леди Эстер, но думали, что вас могут обвинить в ее убийстве. Расскажите мне, как все это произошло.
