Ознакомительная версия.
– Маргоша, прости меня подлеца, но к нам поднимаются гости. Я совсем забыл, что пригласил их.
– Что за гости? – встревоженно спросила Марго.
– Чета Барышевых, ты их знаешь. Респектабельный лицемер и его шлюшка жена. Я бы послал их к свиньям, но не могу. У этих поросят большие связи, которыми я предполагаю воспользоваться для раскрутки своей будущей книги.
– Но ведь Барышев вроде простой художник?
– Ты отстала от жизни, детка. Теперь он – модный галерист и по совместительству главный редактор глянцевого журнала.
В дверь позвонили.
– Ага, приперлись, – сказал Ларин, красноречиво провел ладонью по шее, повернулся и ушел в прихожую.
Через минуту он вернулся в комнату в сопровождении высокого модно стриженного мужчины в дорогом костюме и смазливой блондинки в вечернем черном платье с глубоким декольте, открывающем роскошный силиконовый бюст.
– Ну, знакомьтесь, – сказал Ларин. – Этот вот серьезный господин – отец Андрей. Он священник. А Марго вы и без меня знаете.
– Игорь Барышев, – представился мужчина, пожимая дьякону руку.
Блондинка расцеловалась с Марго, затем одарила отца Андрея ослепительной улыбкой.
– Меня можете звать Вероника, – сказала она. – Я супруга этого напыщенного пижона. Пока еще супруга.
– Никогда не поздно это изменить, – холодно заметил Барышев, протягивая Ларину пакет.
Ларин выгрузил из пакета четыре бутылки французского шампанского, баночку черной икры и несколько мясных и рыбных нарезок.
Ларин окинул взглядом их наряды и поинтересовался:
– Что за парад, старички? Отмечали «золотую» свадьбу?
– Что ты, Ларик, мы не так молоды. Золотая свадьба была у нас в прошлом году, – сострила блондинка. – Мы к вам прямо с презентации новой коллекции Биккембергса. Бог мой, что это была за вечеринка! Представьте себе столы, сплошь уставленные…
– Дорогая, это никому не интересно, – оборвал ее муж.
– И все-таки это был настоящий…
– Ты можешь говорить о чем-нибудь другом, кроме вечеринок?
Блондинка пожала голыми плечами:
– Не нравится – не слушай. Между прочим, на этой вечеринке я встретила Швыдкого. И знаете, что он мне сказал? Что мне очень идет это платье и что я самая красивая самка на вечеринке. Представляете? Он так и сказал – «самка»!
Блондинка залилась смехом. Барышев неприязненно посмотрел на жену, затем повернулся к дьякону и сказал:
– Не обращайте внимания. У нее скоро критические дни, а в их преддверии она сильно глупеет от переизбытка гормонов.
– Ты просто завидуешь моему умению расслабляться, – сказала блондинка.
– С чего тебе расслабляться, если ты никогда не напрягаешься? – язвительно ответил Барышев.
Супруги одарили друг друга ядовитыми взглядами.
– Хватит скандалить, старички, – осадил их Ларин. – Давайте за стол!
За столом Барышев вел себя чинно и солидно. Блондинка же, наоборот, старалась (скорей по привычке, чем умышленно) всеми способами привлечь к себе внимание. Ее внушительный бюст то и дело норовил вывалиться из декольте.
– Вечно у тебя в квартире срач, Ларин, – брезгливо надула она нижнюю губу. – Женился бы хоть, что ли? Что ни говори, а в браке есть свои плюсы.
– Да, я вижу, – ухмыльнулся Ларин.
– Это ты про Игорька? Просто мне не повезло. Возможно, ты окажешься более везучим.
Муж блондинки никак на это не отреагировал. Марго кашлянула и спросила у него:
– Игорь, так чем ты сейчас занимаешься?
– У меня несколько новых проектов, – солидно ответил Барышев.
Ларин хмыкнул:
– Проекты! Какие к свиньям проекты? Единственный проект, который должен интересовать человека, это его собственная жизнь.
– Мои проекты и есть моя жизнь, – возразил Барышев.
– Куда деваться, – усмехнулась Вероника. Она отпила шампанского, пристально посмотрела на дьякона и провела кончиком языка по кромке бокала.
– А что за проекты? – вежливо поинтересовался у гостя отец Андрей.
Барышев повернулся к нему и приосанился.
– Недавно мы учредили премию за лучшее отображение современной действительности в живописи и литературе, – ответил он.
– Угу, – насмешливо кивнул Ларин. – Собирается кучка высоколобых болванов и дают друг другу премии, которые кроме них никому не нужны.
– И что, уже определился лидер? – вежливо спросил дьякон.
Барышев усмехнулся:
– О да.
– И кто он?
– Один психолог, сделавший глубокое исследование, посвященное транснациональным корпорациям.
– Охота кому-то писать об этом дерьме, – тут же отозвался Ларин, намазывая икру на хлеб.
Барышев посмотрел на него с укором.
– За транснациональными корпорациями будущее, – веско произнес он.
– Точно! – кивнул Ларин. Он откусил от бутерброда и добавил с набитым ртом: – Я всегда говорил, что будущее – за концлагерями, в которых люди сведены до уровня функций, которые они выполняют.
– Люди зарабатывают в крупных компаниях деньги, – возразил Барышев. – Что же тут плохого?
– Угу. А перед тем, как приступить к работе, поют гимн родной корпорации и молятся своду правил корпоративного поведения, который заменяет им Библию. – Ларин налил себе водки и брезгливо заметил: – Черт с ним с Западом, пусть гниет, но зачем навязывать это русскому человеку? Зачем тащить сюда дерьмо из-за бугра? Своего, что ли, мало?
Барышев слегка побагровел. Он хотел сказать что-то гневное, но отец Андрей его опередил.
– А что за журнал вы редактируете? – вежливо поинтересовался он у Барышева.
– У нас культовый журнал для богемы, – гордо ответил Барышев. – Мы работаем для истеблишмента общества, для самых продвинутых его слоев.
Ларин наморщился:
– Ей-богу, приятель, меня сейчас стошнит. Какая к черту «богема»? Какая на хрен «культура»? Все, что вы сделали, это очертили свою аудиторию, обозвали ее истеблишментом и показали рекламодателю, чтобы он знал, за что платит деньги. Валяете человечество в дерьме, так хоть не лицемерьте.
– Мы пишем о культуре и к тому же…
– Об ублюдках, наворовавших денег, об их новых яхтах, бутиках и любовницах. Кто, как, у кого и сколько раз. А вообще, ты прав. Людям нужно вешать лапшу на уши, иначе они заскучают и начнут резать друг другу глотки. Люди ведь, по сути, недалеко ушли от зверей.
– В своем глобальном отрицании ты доходишь до абсурда, – сердито сказал Барышев. – Недалеко ушли? А искусство? А история в конце концов?
– История человеческой тупости, алчности и жестокости – вот что такое ваша «великая история», – с неожиданной жестокостью произнес Ларин. Потом тряхнул головой и, как-то странно усмехнувшись, добавил: – Нет, ей-богу, я бы все учебники истории побросал в огонь. Спалил бы их к чертовой матери собственными руками! А взамен раздал бы детишкам по листку бумаги с одной-единственной фразой: «Человек – это жестокая скотина, которой нравится мучить и убивать». – Тут Ларин выпучил глаза и громко икнул. – Что-то меня развезло, братцы… Видишь ли, друг Барышев, если ты не боишься вида крови, это еще не значит, что ты великий полководец. Если так уж хочется кромсать и потрошить людей, стань врачом. По крайней мере, врач всегда знает, когда нужно остановиться.
– Господа, не могли бы вы дымить на кухне? – наморщился Барышев, увидев, что отец Андрей и Вероника собираются закурить. – Золотце, ты ведь знаешь, я не выношу табачный дым.
– Пойдемте, дьякон, – сказала Вероника, презрительно глядя на мужа, – он нас все равно отсюда выкурит своим нытьем.
Стоять на кухне под открытой форточкой после духоты гостиной было особенно приятно.
– Вы пришли сюда с Марго? – осведомилась Вероника, пытливо глядя дьякону в глаза.
В одной руке у нее была дымящаяся сигарета, в другой – покрытый стразами мобильный телефон, с которым она, похоже, никогда не расставалась.
– Да, – ответил отец Андрей.
– Вы с ней любовники?
Дьякон удивленно на нее посмотрел и покачал головой:
– Нет, не любовники.
– Что же вы так покраснели? Постойте… У вас волосок на губе. Нет, не здесь. Давайте я уберу.
Протянув руку к лицу отца Андрея, Вероника вдруг прижалась к дьякону упругим бедром. Он слегка отпрянул, но наткнулся на стенку и оказался зажатым в угол.
– Что это вы от меня шарахаетесь? – улыбаясь, спросила Вероника. – Неужели я такая страшная?
– Вовсе нет, – ответил дьякон, хмуря брови.
– Так в чем же дело?
– Дело в том, что в комнате ваш муж.
Вероника посмотрела на дьякона удивленно.
– И что с того? Думаете, ему не наплевать? Мой муж самовлюбленный болван. Он может думать и говорить только о себе. – Она провела тыльной стороной ладони по щеке отца Андрея. – А вы симпатяга. Вы правда священник?
– Я дьякон.
Вероника приблизила свои губы к губам отца Андрея.
– Никогда не спала со священником, – произнесла она, горячо дыша ему в лицо. – Мне кажется, это должно быть забавно.
Ознакомительная версия.
