Ознакомительная версия.
— Я тебе еще раз говорю, не смей пускать Челнокова даже на порог!
— А может быть, стоит заявить в милицию? Может, нам нужно его проверить?
— Нет! Ради Бога, никаких заявлений в милицию. Слышишь, никаких!
— Как скажешь, — вздохнула мама.
— У тебя какие-то проблемы? — спросил Юрец, когда я закончила разговор.
— Все нормально, не считая того, что мой муж похитил моего ребенка и хотел меня убить…
Я взяла лопату и пошла в сад.
Заново раскапывая яму, я думала о том, что от Челнокова необходимо держаться подальше. Я все еще не могла до конца поверить в то, что мой бывший муж мог так поступить. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой. Я вспоминала, каким был Челноков несколько лет назад. Ведь когда-то он говорил, что очень меня любит и не может без меня жить. Даже не верится, что это было… Нет, он никогда меня не любил. Он просто меня использовал. Я была красивой, покладистой, общительной, умела зарабатывать деньги и ничего не требовала взамен. Но ему этого было мало. Его привлекали молоденькие девицы с пышными формами, готовые и лечь в постель с первым встречным, и устроить настоящее сексуальное шоу. Андрей безжалостно бросил меня, как бросают ненужную вещь, а потом решил от меня избавиться вообще… И как меня угораздило влюбиться в такое ничтожество, как Челноков?!
Из дома вышел Кабан и закурил. Увидев меня, он удивленно спросил:
— Ты что делаешь?
— Копаю.
— Зачем?
— Затем, чтобы лучше росло.
— А почему ночью-то?
— Потому, что так по лунному календарю положено, — заявила я, не моргнув глазом.
— По какому еще лунному календарю?
— По обыкновенному. Этим календарем все огородники пользуются. Там сказано, в какое время и что нужно делать.
Кабан почесал затылок и усмехнулся:
— А нас ты сюда зачем притащила?
— Одной страшновато. С вами веселее. А тебе что, заняться нечем?
— Нечем.
— Тогда возьми Малыша и сходи с ним в подвал.
— Зачем?
— Посмотри, там труп лежит или нет.
— Опять ты со своим трупом! — Кабан сплюнул и вернулся в дом.
Я принялась копать дальше. Вскоре моя лопата наткнулась на что-то твердое. Сев на корточки, я смахнула землю руками и увидела небольшую деревянную шкатулку. Открыв ее, я не поверила своим глазам — там действительно лежали несколько пачек стодолларовых купюр. Выходит, Константин не был в агонии, как думала Мила, он пребывал в здравом уме и твердой памяти. Я тяжело вздохнула — так жалко, что Милы нет рядом.
— Ну что, много там баксов? — донесся до меня знакомый голос.
Я вздрогнула, обернулась и увидела Челнокова. Он стоял совсем рядом.
— Ты не ответила на мой вопрос. Сколько баксов в шкатулке?
— Челноков, ты? Откуда ты взялся?! Появление моего мужа на чужой даче казалось неправдоподобным. Словно во сне, я крепко прижала шкатулку к груди.
— Как ты здесь очутился?! Ты следил?! Убирайся, я не одна.
— Оно и понятно. Ты никогда не бываешь одна. Рядом с тобой всегда крутятся мужики… Вот и эти трое…
Я хотела было встать, но Челноков резко толкнул меня. В его руке сверкнула блестящая, хорошо заточенная пика.
— Ты на кого руку поднимаешь? — прошептала я. — На меня?! Я же мать твоего сына…
— Шлюха ты, а не мать. Я всегда знал, что ты шлюха… Сколько баксов в шкатулке?
— Челноков, а ты жадный. Тебе не хватило пятнадцати тысяч долларов?
— Милая, денег не бывает слишком много. Давай сюда баксы, а то я суну пику прямо в твои мозги.
Я вцепилась в шкатулку мертвой хваткой. В моем сознании промелькнула картинка моей мечты: маленький домик на берегу моря… Мама, копающаяся в клумбе с красивыми яркими цветами… Папа, сидящий на крыльце со свежей ялтинской газетой… Сашка на пляже… Собачка Зося. Если я расстанусь со шкатулкой, мечта не осуществится.
— Это не мои деньги, — прохрипела я, уставившись на страшную пику. — Эти деньги принадлежат одной женщине. Я должна их отдать…
— Ты отдашь эти деньги мне, — твердо сказал Андрей.
Мне захотелось закричать, вскочить и отвесить этому уроду пощечину. Но я знала, что, если я так поступлю, это будет последняя минута в моей жизни… Я решила выиграть время, может быть, кто-то выйдет из дома. И еще я надеялась, что Челноков опомнится, придет в себя. Я заговорила уверенно и даже спокойно:
— Андрей, ты не можешь меня убить, ведь у нас сын.
— Не бойся. Я никогда не причиню своему ребенку вреда.
— Причинишь. Конечно причинишь, если ты убьешь его мать. Помнишь, когда он родился, мы мечтали о том, чтобы он жил лучше, чем мы. Тогда ты был совсем другим. Ты очень изменился, особенно в последнее время. Словно в тебя вселился бес. Я понимаю, между нами уже давно ничего нет, но ведь когда-то мы любили друг друга. Строили планы, мечтали о будущем… Я ничего от тебя не требую. Я даже не пошла в милицию и не написала заявление о том, что ты похитил собственного сына. Давай оставим эмоции и поговорим серьезно. У меня и так много проблем. Я никогда не жаловалась на жизнь, не имею такой привычки, но поверь, мало кто поменялся бы со мной местами. Андрей, я тебя умоляю, давай поговорим серьезно…
— Не трандычи, — глухо произнес Челноков и приставил пику к моему горлу. Я почувствовала укол.
— Мне больно, — испугалась я, но все же нашла в себе силы продолжать разговор, чтобы тянуть время. — Зачем ты похитил нашего сына? — спросила я.
— Затем, что мне были нужны деньги. Я не хочу работать, надо же мне на что-то существовать. Я был в том сарае… Это я разукрасил твое лицо. Я забрал деньги и послал своего друга, чтобы он добил тебя и твоего любовничка.
— Зачем?
— Мне нужна твоя квартира. Если ее продать, можно выручить неплохие деньги. А ты знаешь, что деньги никогда не бывают лишними. Лишними бывают только люди… Я не мог понять, почему мой товарищ не вышел со мной на связь, а когда ты сказала, что скинула его в пропасть, понял, что ты не такая уж слабая, как я предполагал.
— Ошибка твоего товарища была в том, что, прежде чем меня убить, он захотел меня изнасиловать.
— Оно и понятно. Я говорил ему какая ты темпераментная и как сильно любишь трахаться.
— Ну ты и сволочь… Это ты натравил на меня кавказца?
— Кавказец дурак. Я наказал ему убить тебя возле казино, а он умудрился протащить ствол вовнутрь… Вот и получил, что заслужил. Я следил за тобой и всю дорогу сюда висел у вас на хвосте, но вы не заметили. Когда же я понял, что дело пахнет не только продажей квартиры, подумал, что ты прямо настоящая курица, которая несет золотые яйца. Дай шкатулку. Ты уже покойница а покойникам деньги совсем ни к чему.
Челноков нажал на пику, острие вонзилось мне в горло, и я заплакала от чудовищной боли…;
Из дома никто не выходил. Никто. Ни Кабан, ни Юрий Юрьевич, ни Малыш. Я поняла, что мне уже не на кого надеяться, неоткуда ждать помощи, я посмотрела на шкатулку и подумала что уже неважно, отдам я ее Челнокову или нет. Он убьет меня в любом случае. Потому что самый безопасный свидетель — мертвый свидетель. Я попыталась еще раз попробовать оттянуть время и вновь заговорила:
— Ты помнишь, как мы встретились впервые? Ты был интересным парнем. А какие у тебя руки! Ты всегда здорово ласкал меня. Вспомни, какой я была, когда ты увидел меня в первый раз. Я была хорошенькая и до безумия соблазнительная, — я старалась говорить как можно спокойнее, но это давалось мне с огромным трудом. Мой голос дрожал, а шея, по которой тоненькой струйкой стекала кровь, подергивалась… — Помнишь, какие у меня были волосы до болезни? Они вились каскадом до самых плеч. Ты любил нежно их перебирать, делать мне разные прически…
— Заткнись, — перебил меня Челноков и выхватил шкатулку.
Я поняла, что еще немного и все закончится. Все…
— Убери свою гребаную пику, а то я прострелю тебе яйца, — раздался совсем рядом знакомый женский голос.
Это была… Мила. В белой коротенькой юбочке, слегка прикрывающей ее соблазнительный задок, и точно такой же беленькой кофточке. В руках у нее был пистолет. Держа Челнокова на мушке, она чуть наклонилась ко мне:
— Привет, дорогая, наверно, ты уже не ожидала увидеть меня живой и невредимой.
Я не верила своим глазам и смотрела на подругу, как на привидение.
Челноков не отрывал взгляда от пистолета и тяжело дышал.
— Тебе понравился мой ствол? — засмеялась Мила. — А хочешь, я тебе покажу, как он действует? Это отличная пушка, она прекрасно стреляет. На ней уже висят два ублюдка вроде тебя.
Челноков отшвырнул пику и, прижав шкатулку к груди, побежал прочь.
— Вот сволочь, — жалобно заскулила я, — забрал деньги, а там и моя доля. Я хотела купить родителям домик на море.
Ознакомительная версия.
