На пороге стоял молодой человек довольно приятной наружности, подстриженный "ежиком", с пачкой брошюрок, рекламировавших аппарат для мягчения воды; он заговорил так быстро, взахлеб, что Телма половину не поняла.
– ... ежедневные затраты – жалкие гроши, мэм, и из вашего крана будет течь дождевая вода.
– Не тратьте зря время. Сейчас у меня просто кет денег.
– Мягчитель позволит вам сэкономить в два раза больше на мыле и отбеливателе, на счетах за воду, на износе и повреждении одежды и более того – он сохранит вам ваш подогреватель. Если я смог бы заглянуть к вам на минутку, я показал бы вам все данные...
– Ну, я не знаю...
Молодой человек быстро воспользовался ее колебанием. Он нарочно выронил одну из брошюрок и наклонившись, чтобы поднять ее, ловко переменил позу, так что поднялся уже в портике. Маневр был таким искусным, что Телма невольно восхитилась им. В свое время она торговала косметикой, вот так же ходила по домам и знала кое-какие приемы, но этот был ей не известен.
Телма закрыла дверь за ним, ее немного позабавила мысль поиграть в молчанку и подать молодому человеку надежду, будто он что-то продаст. Ей и в голову не приходило, что он действительно своего добьется, что какой-нибудь час назад он знал об аппаратах для мягчения воды не больше, чем грудной младенец, а эти брошюрки Гидроэлектрическая компания раздавала бесплатно.
– Меня зовут Блейк, мзм. Род Блейк.
– Миссис Брим. Присядьте, если угодно.
– Спасибо. Так вот насчет аппарата – конечно, поначалу покажется, что он дороговат, но со временем он себя оправдает, поверьте мне. Возьмите хотя бы эту модель. Прошу прощенья, мэм, но нельзя ли дать чуточку побольше света?..
Телма подняла шторы, не подозревая, что Блейку свет понадобился, чтобы получше ее разглядеть. Он заметил округлившийся живот, распиравший поношенный костюм, бледность лица, опухшие от слез глаза, но жалости не почувствовал, лишь обрадовался, что предчувствие его не обмануло. Это та самая женщина. Блейк еще больше уверился в этом, когда увидел на пианино цветную фотографию. Судя по всему, свадебная фотография, а застенчивый, натянуто улыбающийся жених – тот самый человек, которого он видел в травматологическом отделении Главной больницы в понедельник вечером. Невеста – Телма, выглядевшая на десять лет моложе, чем сейчас, хотя Блейк знал, что они поженились всего три года назад. – Мой дом такой маленький, – сказала Телма. – Аппарат некуда будет поставить.
– Ах, все так говорят. Но обычно всегда находится какой-то уголок, о котором никто не подумал. Вы не возражаете, если я взгляну сам?
Телма не ответила и не отвернулась от окна. Она смотрела на улицу, ее маленькие пухлые руки стиснули одна другую, точно отчаянные любовники.
– Мэм, я спросил, не возражаете ли вы...
– Тихо!
Удивленный Блейк проследил за ее взглядом. Ничего особенного не увидел, вообще ничего достойного внимания: двое детишек гоняются друг за другом на трехколесных велосипедах, медленно ковыляет пожилая женщина, опираясь на две трости; молодая мать катит детскую коляску, мужчина красит портик, три маленьких девочки хихикают, вышагивая в материнских туфлях на высоких каблуках.
– Миссис Брим...
– Это не ваша машина припаркована в середине квартала на той стороне улицы?
– У меня нет машины. Я только начинаю работать.
– Я плохо вижу в последнее время. Эта машина – "бьюик"?
– По-моему, да.
– Модели примерно пятилетней давности?
– Наверное, около того. Но я не пони...
– В машине сидит мужчина? Ох, глаза мои никуда не годятся, если не перестану плакать, я ослепну. – Мужчина?
– Да.
"О, Бог ты мой, он наблюдает за мной. Может, сидит здесь не первый час, а все утро. Господи, что мне делать? Почему он не может оставить меня в покое?"
Блейк беспокойно переступил. То, что для него началось как забава, рассыпалось на его глазах, как набитая опилками кукла, у которой лопнули швы.
– Я думаю, пожалуй, мне лучше уйти. Раз у вас такая маленькая кухня и все прочее...
– Сейчас вам нельзя уйти.
– Но я...
– Он выходит из машины, идет сюда. Вы не можете оставить меня наедине с ним.
– Я тут ни при чем.
– Бог знает, что он подумал, когда увидел, как вы вошли в дом. Мог заподозрить, что вы и я... ну, не знаю. Но сейчас вам уходить нельзя, не объяснив ему, что вы – торговый агент. У вас, должно быть, есть какой-нибудь документ от компании, подтверждающий, что вы – ее служащий.
Блейк начал потеть.
– Я новичок в этом деле. Сегодня – мой первый день. Компания взяла меня на испытание.
– Вот это ему и скажите.
– Нет, нет. Я хочу сказать, что не работаю на какую-то определенную ком...
– Но брошюры-то у вас – компании "Хайдроэлектрик".
– Да, но...
– Ладно, скажете, что работаете на "Хайдроэлектрик". Да вы не бойтесь, – презрительно добавила она. – Гарри может быть неприятным, но он никогда никого не тронул.
– Зачем впутывать меня в ваши дела, Бог ты мой?
– Вы сами впутались. Никто вас сюда не приглашал. Гарри постучал во входную дверь, а когда Телма не откликнулась, тотчас открыл дверь своим ключом и вошел в дом.
Они встретились в прихожей.
– Привет, Гарри, – сказала Телма. – Как поживаешь?
Он уставился на нее, словно сквозь туман, моргая, как человек, привыкший носить очки, которому без них мир кажется странно переменившимся.
– Как странно ты одета.
– Разве?
– Я не помню этого костюма.
– Он был у меня, до того как мы поженились.
– Черный... Ты собираешься на похороны?
– Да. А ты?
Гарри помотал головой.
– Тьюри сказал, что при сложившихся обстоятельствах бестактно было бы появляться там тебе или мне.
– Тьюри сказал то, Тьюри сказал другое... Ладно, пусть этот Тьюри живет твою жизнь за тебя, а свою я проживу сама. Я поеду на похороны. Имею на это право. Гарри печально улыбнулся.
– У всех нас есть права, которыми мы пользуемся или не можем воспользоваться. Теоретически, я имею право войти в свой собственный дом, поцеловать свою жену и, если захочу, лечь с ней в постель...
– Это тоже Тьюри придумал?
– Нет. Я сам.
– Перестань говорить со мной в таком тоне, хватит. Если вы с Тьюри отстаиваете подобную манеру обращения, что же вы не пользуетесь ею в жизни? – Она оглянулась. – К тому же, у меня... у нас посетитель.
– Я это знаю.
– Он посторонний, никто. Торгует аппаратами для мягчения воды. Уверяет, что они дают экономию. Я что-то сомневаюсь.
– Я тоже. – Гарри по-прежнему улыбался, но улыбка его как-то странно изменилась. Она стала робкой, усталой, неестественной – кошачья улыбка на морде кокер-спаниеля. – Ты имеешь полное право принимать посетителей и покупать кухонные аппараты. Но тогда, как я только что сказал, у меня тоже есть права. А если наши права не поладят между собой, не миновать нам беды.
– Я не боюсь твоих угроз.
– Ты дрожишь.
– Да, ты заставляешь меня нервничать, но это все равно что проходить мимо мальчишки, приготовившего кучу снежков – я боюсь, что в меня попадут снежком, оттого и нервничаю. Но даже если это случится – ничего страшного. Это ведь только снег. Так что давай. Швыряй свой снежок.
– Весна на дворе. Снега нет. Мальчишкам впору переходить на булыжники.
– Да прекрати ты эти речи. Делай то, зачем пришел, и покончим с этим!
– И сделаю. Но я подумал, что сначала лучше объясниться. Я взывал к тебе и так и этак, чтобы спасти нас обоих. Умолял тебя о милости, о сострадании. Но какие бы слова при этом ни произносились, все равно я просил. А теперь я тебе велю.
Телма молча и хмуро посмотрела на него.
– Вещи мои в машине, Телма. Я их с понедельника так и не распаковывал.
– Почему?
– Потому что я возвращаюсь, – спокойно сказал Гарри. – Возвращаюсь в свой дом, к своей жене.
– Перестань разыгрывать из себя дурака.
– Нет, я не дурак. И не мальчик. И у меня в кармане есть кое-что получше снежка или булыжника.
– Что же?
– Пистолет.
– Ты, видно, с ума... Гарри! Гарри, послушай меня...
Телма протянула руку, чтобы задержать мужа, но он прошмыгнул мимо нее и вошел в гостиную. В левом наружном кармане его пиджака она увидела отчетливые контуры пистолета.
Блейк стоял в дальнем углу гостиной, сжав в руках брошюрки, словно они служили ему пропуском в окружающий мир. По его вискам и за ушами катились крупные капли пота, оставляя за собой влажные следы, как это делают улитки.
– Здравствуйте, – весело сказал Гарри. – Кажется, меня и мою жену заинтересовало ваше предложение. Скажите, а мягкая вода помогает при бритье?
– Я не знаю.
– Ну, вы же достаточно взрослый, чтобы бриться, не так ли? Сколько вам лет?
– Двадцать один.
– Совсем мальчик. Вы бросаетесь снежками?
– Я...
– Неважно. Вы должны простить меня и мою жену за то, что мы вовлекаем вас в наш спор по поводу некоторых маленьких разногласий. Моя жена в последнее время неважно себя чувствует. Через несколько месяцев мы ждем ребенка, "первенца. Скажите, ведь у нас здорово прибавится стирки, не правда ли? И я думаю, аппарат для мягчения воды будет полезным приобретением. Как, Телма?
