"Бьюик» катил по траве, направляясь к дороге. Она сидела с гордо поднятой головой.
— Веда!
Она не оглянулась, я не знаю, слышала ли она меня, но больше звать не стал. Я смотрел ей вслед, пока машина не исчезла из виду.
Было еще рано, часов семь, и солнце только-только вставало.
Первым делом я потянулся за бутылкой виски. Приподняв ее, я подумал, что с Ведой все произошло точно так же, как и с другими женщинами, которых я знал. Как только они меня оставляли, я хватался за бутылку.
Я швырнул ее, и она, ударившись о стенку, разлетелась вдребезги, расплескав коричневым кругом остатки виски.
"Веду следует вычеркнуть из моей жизни», — подумал я, и на душе стало немного спокойнее.
Мне следовало действовать: разоблачение Германа — вот первоочередная задача, и выполнить ее надо до того, как копы схватят Веду. Денег и провизии у меня хватало, а вот с полицией дела посложнее. Нельзя было терять ни минуты.
Я пошел в соседнюю комнату и быстро собрал вещи. Вспомнив сказанные Ведой слова, что машина будет оставлена у основной дороги, я быстрым шагом направился по направлению к магистрали. Следовало рискнуть и добраться до Ника во что бы то ни стало. Немного везения, глупость полиции, и я доберусь до Ника обязательно.
Так все и произошло. Я нашел машину в полукилометре от дороги. Влезая в салон, я почувствовал запах духов Веды. Это вызвало такой сильный приступ одиночества и тоски, что я с трудом с ним справился. Ключи от зажигания как всегда она оставила в бардачке. Эта женщина во всем любила порядок.
Из Альтадены я позвонил Нику. Никто на меня не обращал никакого внимания и не собирался арестовывать.
Когда Ник взял трубку, я с трудом стряхнул с себя оцепенение. Я сказал ему, что меня сейчас зовут Фрэнк Декстер, что я хочу опять под его крылышко, так как у меня не окончено дело, и Лу должен встретить меня на втором перекрестке — моя машина слишком примелькалась. Ник пообещал все выполнить в точности и спросил:
— Девушка с тобой?
— Я один.
Он еще что-то сказал и повесил трубку. Ник не любил лишних слов, он предпочитал действовать.
Когда я подъехал ко второму перекрестку, Лу уже ждал меня в «кадиллаке». Он махнул рукой и, казалось, был неслыханно рад меня видеть.
— Устали от жизни? — спросил он, когда я усаживался рядом с ним. — Я думал, вы загораете в Мексике. Малышка с потрясающей фигуркой до сих пор с вами?
— Мы расстались, — коротко ответил я. — Нам лучше уехать побыстрее отсюда.
Мы вернулись в Санта-Медину, и первым, кого я увидел, был О'Риден. Он поднимался по ступенькам в Центральное полицейское управление. Осунулся весь, постарел, на лице не играла улыбка, как прежде. Встретиться с ним нос к носу было бы крайне глупо, но ни один мускул у меня не дрогнул — перед тем, как покинуть хижину, я посмотрел на себя в зеркало и не узнал Флойда Джексона.
Швейцару, как всегда дежурящему у дверей, я назвал свое новое имя. Я заметил, что это новичок. Видно, Кэйзи поменял весь персонал во избежание неприятностей и ненужного риска.
Посетителей в баре не было — не время, только два негра с отрешенным видом убирали помещение, не обращая ни на кого внимания.
Я открыл дверь в кабинет Ника. Он ходил по комнате, засунув руки в карманы. Подняв на меня глаза, мой друг рявкнул:
— Убирайтесь! Кто вам разрешил пройти сюда?
— Однако, — сказал я, закрывая дверь. Он бросился ко мне и схватил за руку.
— Эти чертовы усы совсем сбили меня с толку, Флойд, тебя не узнать. Я безумно рад тебя видеть. Садись, рассказывай. Почему ты не в Мексике?
— Я вернулся, чтобы разыскать настоящего убийцу Бретта. Слушай, Ник, ну и дурак же я был, когда поспешил удрать. Я должен был остаться, завершить дело об убийстве Бретта и получить премию.
— Ты спятил! Старина Редферн ищет тебя повсюду. О'Риден отступился, но Редферн — нет. Сан-Луи Бич раскален добела. Если сунешь туда нос — сгоришь.
— Давай действовать вместе, Ник, а премию поделим по-братски. Идет?
— Я и бесплатно тебе помогу, да что там говорить, я готов потратить на тебя все деньги, которые у меня имеются.
— Никогда не поверю, что ты можешь отказаться от пятнадцати грандов! Ну как, входишь в долю?
— Пожалуй, Флойд, тебе удалось меня уговорить. Что я должен делать?
— Я думаю, настоящий убийца — Корнелиус Герман. Только он знал, что я собираюсь навестить Бретта. Я хочу для начала установить, где был Герман во время убийства. Если у него нет алиби, я вытрясу из него правду, чего бы это ни стоило.
— Подожди, судя по тому, что ты о нем рассказывал, это крепкий орешек.
— Я с ним справлюсь.
— Ладно, — он снова зашагал по кабинету. — Я поручу это Лу.
— Хорошо Он вызвал Лу по телефону, но тот еще не вернулся.
— Он прячет тачку, — продолжал я. — Полиция установила, кому принадлежит оружие, из которого застрелили Линдснея?
— А как же? Конечно, установили… Пистолет зарегистрирован на Бретта.
— На Линдснея Бретта?
— Да.
Я упал в кресло:
— Странно…
— Почему странно?
— Странно, что убийца стрелял из личного оружия Бретта. Миллионер, стало быть, должен был хорошо знать убийцу. А был ли знаком Бретт с Германом? Представь на минутку, что Бретт готовится меня встретить. Если у него есть пистолет, то он будет держать оружие при себе на тот случай, что я выкину какой-то фокус. Он ждал меня и принял меры предосторожности. Возможно, он положил пистолет под бумаги на столе, чтобы тот был под рукой. Убийца должен быть с ним хорошо знаком, иначе вряд ли Бретт позволил бы ему приблизиться, чтобы завладеть пистолетом. Ты понимаешь, что я тебе пытаюсь втолковать?
— Понимаю.
— Необходимо определить, был ли Герман знаком с Брег-том. Он устроил Веде выступление у Бретта, и не сомневаюсь, что переговоры вел сам Бретт.
— Скорее всего это сделала секретарша. Внезапно я вспомнил о блондинке, которая ворвалась в кабинет, когда я собирался оттуда рвануть.
— Ты ничего не говорил об этой девице, Ник. Это та, что обнаружила труп и видела меня?
— Да, ее зовут Шейла… Шейла… Дальше не помню. Несостоявшаяся мадам Бретт.
— Можешь вспомнить ее фамилию?
— У меня хранятся вырезки из газет.
В то время, пока он копался в вырезках, я размышлял о револьвере. Я не мог вообразить Бретта, разрешающего подойти Герману настолько близко, чтобы завладеть оружием. Этот пункт меня смущал. Конечно, Бретт мог допустить небрежность, но маловероятно, он был хитрым парнем.
Следовало учитывать и фактор времени. Охраннику понадобилось не больше десяти-двенадцати минут, чтобы проводить меня до лестницы, а мне — еще несколько минут, чтобы поискать пудреницу. За это время убийца должен был усыпить бдительность Бретта, убить его, схватить деньги и убежать. Стремительная работа, что и говорить… если только предположить, что все это провернул Герман.
Предположим, что это сделала будущая мадам Бретт. Она могла войти в кабинет, взять пистолет без особых трудностей. Но для чего ей это было нужно? Разве что между ними что-то произошло и она, узнав, что я приду, решила заполучить двадцать пять тысяч.
— Шейла Кондрик, — сказал Кэйзи, протягивая мне вырезку. — Имя невесты Линдснея.
На газетной фотографии она выглядела очень мило в купальном костюме. Похоже, без него она выглядела бы еще лучше. О ней говорилось немного: «…приехала из Сан-Франциско и могла бы стать мадам Бретт, останься он в живых. С успехом танцевала в оперетте „Я ищу иностранцев“, получила второй или третий приз на конкурсе красоты».
Я бросил вырезку на стол.
Вошел Лу. Кэйзи ввел его в курс дела.
— Последи за человеком по имени Корнелиус Герман и, если у него есть алиби, проверь. Выполнишь работу — получишь полгранда.
Лу встрепенулся, услышав сумму.
— И установи, не знал ли он Бретта лично? — добавил я, — это очень важно.
— Не волнуйся, дорогой, — улыбнулся Лу, нюхая василек в петлице. — Я намерен получить свои полтыщи долларов. Работа будет чистой.
— Этот парень меня уморит, — сказал я, когда Лу вышел.
— Он на всех производит такое впечатление, но он надежный друг и помощник.
— Что ж, до его возвращения мне делать нечего. Я не хочу стеснять тебя, Ник, и подожду Лу в тайнике.
— Нет, оставайся здесь. Без моего ведома сюда никто не войдет. Будь как дома. А что случилось с девчонкой?
— Мы расстались.
— Да ну! Вот это сюрприз! Мне казалось, что вы… — он прервал себя и улыбнулся. — Ну, не будем говорить об этом.
— Как будто ты не знаешь, как это бывает? Мы провели вместе неделю, и у нас не сложилось.
— С этими женщинами никогда не, знаешь… — он покачал головой. — У нее такая славная мордашка. В былые времена я знавал одну такую и клюнул… Никогда нельзя судить по мордашке. Та девчонка была как с обложки журнала, но ничего не стоила — холоднее айсберга. А какая была дурнушка Мэри? Плоская, как жердь, — он закатил глаза, — но до чего же горяча!
