Ознакомительная версия.
– Был секс, – предположила Оленька.
– Не угадали. Она, увидев мои размеры, от ужаса захлебнулась и утонула.
– Врете вы все, на ходу выдумываете, – сказал Сивере, глядя на корчившегося от смеха Багрянородского. Но клоуна было не остановить.
Самой малоизученной парой для Александра Юрьевича оставалась чета Локусовых. Они и с другими-то держались как-то особняком, словно не допуская в свой круг посторонних лиц. Исключая разве князя Романова и Анну Горенштейн. И покойных уже Комамберовых. Но трое последних были их соседями по коридору, а князь? Неужели тоже увлекается каббалистикой? Впрочем, царственным особам всегда была присуща особая любовь и благорасположение к магии и к оккультизму.
Несмотря на возраст, морщинистые лица и седые волосы, муж и жена Локусовы выглядели еще довольно крепкими бодрыми существами. Они мало ели, еще меньше спали, находились все время в движении – то на прогулке, то занимались во дворе гимнастическими упражнениями по буддийским правилам, то импульсивно обсуждали между собой какие-то проблемы.
При этом постоянно глотали какие-то таблетки, с которыми не расставались, нюхали порошки, жевали вынимаемые из пакетиков корешки. Но глаза… глаза производили неприятное впечатление. Светлосерые, почти прозрачные, они смотрели на собеседника, словно не видя его, и в то же время пронизывали насквозь. Довелось это испытать и Сиверсу, когда он подсел к ним на каменную рыбу-вишап.
Александр Юрьевич достал из кармана медальон и стал накручивать цепочку на палец. Но он не ожидал, что вслед за этим состояние Локусовых столь разительно изменится.
– О! – произнес мужчина. – Я вижу, вы держите в руках Терафим, магический предмет, намоленный несколькими поколениями. Разрешите взглянуть?
– Пожалуйста… – охотно ответил Сивере. Локусов бережно принял от него медальон, щелкнул крышечкой.
– О! – вновь повторил он, передавая его супруге. Та так же благоговейно поднесла медальон к глазам.
– О! – сказала и она тоже.
«Не слишком-то большой словарный запас», – подумал Александр Юрьевич. Тут супруги быстро обменялись репликами на каком-то непонятном языке или наречии, словно споря друг с другом. Сивере уловил лишь несколько слов: «эн-соф», «алеф», «когелет», «сефирот», «бафомет». Последнее, кажется, означало на древнеарабском голову козла – один из главных символических изображений дьявола. Затем медальон вернулся в руки Сиверса.
– Так я и думал, – произнес Локусов. – Первопричина всех ваших бед – в этом медальоне. Вы должны избавиться от него, иначе вас ждет судьба аммэ-гаарец, не знающих истину.
– О! – неожиданно для себя произнес и Александр Юрьевич. – Вы не первый, который пытается избавить меня от этого медальона. А что такое аммэ-гаарец?
– Жертвенное животное, – любезно пояснила жена. – С заткнутым ртом. Подумайте над словами Алистера.
– Алистер – это я! – добавил муж, приподняв панамку на голове. – А моя супруга – Тамара. Вы не знакомы с учением Зогара? Читали Иешаягу? Ну, хотя бы Рерихов или Блаватскую?
– В общих чертах, – немного смутившись, отозвался Сивере. – Но мне попадалась книга Кураева о теософии. Вы ведь имеете в виду философскую подоснову учения о параллельных религиях?
– Кураев – это совсем другое! – довольно резко бросил Алистер Локусов. – Он апологет старых вероисповеданий. Только мозги вам замусорит. Я бы советовал вам ознакомиться с трудами Папюса, Кроули или бен-Акибы. На худой конец, с «Брачным ложем» Элифаса Леви, хоть он и вероотступник.
– Тогда вы приблизитесь к Плироме, то есть к Полноте Мира, сможете ощутить все тридцать невидимых духовных эонов, лежащих в основе Всего, – добавила Тамара Локусова.
Они теперь как бы обрабатывали своими речами Сиверса с обеих сторон. Даже пересели по краям от него, но глаза все равно оставались какими-то прозрачными.
– Если хотите, для начала я покажу вам темуру – анаграмматическую перестановку букв, – пообещал Алистер. – Существует двести тридцать один способ темуры, на примере еврейской азбуки – одной из самых древних в мире.
– В вас чувствуется рациональное зерно, большая воля к знаниям и глубокий ум, – подсказала Тамара. – Приходите к нам сегодня вечером.
– Хорошо-хорошо! – поспешно согласился Александр Юрьевич. У него даже слегка закружилась голова. – Непременно приду, мне и самому интересно. Как же я раныпе-то без этой темуры жил?
– Так мы ждем! – помахали ему на прощание Локусовы. А зубы как-то плотоядно оскалились.
После сытного обеда, состоявшего из кукурузномясных блюд, старики все-таки затащили Александра Юрьевича за ломберный столик. Картежная комната находилась рядом с бильярдной, дверь в дверь. Она была примерно такой же величины и вполне современно обставлена. Металлическая панель, яркие овальные лампы под потолком, удобные подвижные кресла на колесиках. На рифленой доске можно было подсчитывать очки. А в углу почему-то стояло чучело медведя с блюдом.
– Сюда мы складываем отрезанные головы, – мрачновато пошутил Абарбанель.
– Вообще-то играем ночью, – добавил Алоиз. – Но сегодня лучше не рисковать.
– В полнолуние не идет масть, – уточнил Абдаллах. – И знаете почему? Ведьмы путают карты.
– А еще, насколько я сведущ, они любят забирать у одиноких мужчин их семя, – поддержал разговор Сивере, надеясь, что старики шутят. Но они выглядели предельно серьезно и даже не улыбнулись его словам.
– Нам это уже не грозит, – только и сказал Абарбанель. – Мы приехали сюда не для того, чтобы развлекаться. У нас особая миссия.
– Да-да, – многозначительно добавили два других.
«Умрешь с ними!» – с улыбкой подумал Сивере. Он давно уже не держал в руках карты, но, как играть в преферанс, знал. Так что предварительного курса обучения не потребовалось.
– Умрешь не умрешь, а в проигрыше останешься… – пробормотал вдруг Алоиз, сдавая колоду и словно бы отвечая на невысказанную вслух мысль Сиверса.
– Это у него присказка такая, – пояснил Абарбанель, который среди других стариков как бы выделялся за главного. – Ни одну партию не начнет, пока не проговорит это заклинание. Ладно, поехали!
Партнером Александра Юрьевича оказался Абдаллах, более молчаливый, чем другие. Первый карточный розыгрыш кончился для них неудачно. Алоиз записал счет. Абдаллах покачал головой. Абарбанель радостно потер руки.
– Лежать вашим головам на этом блюде! – сказал он.
– Простите, а на что мы играем? – вспомнил вдруг Сивере. – Мы же не оговорили ставку.
– Какая разница? – возразил Алоиз. – Проигравший попадает впросак.
– А все-таки?
– Считайте, что он лишится некоторых привилегий, – сказал Абарбанель.
– Каких же? – не унимался Александр Юрьевич. С одной из сданных карт ему кисло улыбнулся бубновый валет. Остальные были разной масти и все – мелочь.
– Возможности сопротивляться волеизъявлению, – ответил историку Алоиз.
– Чьему? – Сивере даже отложил карты, настолько он был удивлен. Это все ему начинало не нравиться. Шутки шутками, а старички явно не в своем уме. Или, напротив, слишком уж себе на уме. Так может далеко зайти.
– Вам все скажут в свое время, – холодно бросил Абарбанель. Теперь они все нисколько не походили на тех вчерашних весельчаков, а действительно выглядели как восковые куклы.
– Ну, знаете ли! – воскликнул Сивере, отодвигая от себя по ломберному столику и свои карты, и прикуп. – Так я не согласен. Что за тайны Мадридского двора? Может быть, еще и на мою бессмертную душу сыграем?
– Может быть, – лаконично отозвался Абдаллах. – Но учтите, мы с вами в данной игре – партнеры.
– Это ничего не меняет. Мне надоело играть. Пусть в ваш «просак» попадают другие.
– Хорошо! – неожиданно согласились все три старика. Их карты легли на стол. Возникла минутная пауза. Они переглянулись между собой, словно совещаясь. Без слов. Одним взглядом.
– Будь по-вашему, – сказал Абарбанель. – Мы прощаем ваше неразумение. Оно вызвано нервами. Вы откуда родом?
– Из… Москвы, – немного опешил Сивере.
– Я имею в виду происхождение?
– А какая разница? – пришла очередь и Александру Юрьевичу задать этот вопрос.
– Теперь послушайте меня внимательно, – почти торжественно произнес Абарбанель. – И не перебивайте. Осталось совсем немного времени, когда вам откроется подлинный смысл вашего существования. От того, примите вы его или нет, будет зависеть ваше будущее. Ибо сказано: «И установлю союз Свой между Иною и тобою и потомством твоим, которое придет после тебя, на все поколения. Великие мудрецы прошлого сейчас говорят моими устами – они знают! Тот мудрец, имя которого я ношу, и Магарал, и Шнеур из города Ляд, и другие. Вам выпала великая честь и великая миссия, вы – избранны, дабы войти в Храм. Здесь и сейчас – лишь прелюдия к нему. Терпите и готовьтесь. Время Машиаха грядет».
Ознакомительная версия.
