Ознакомительная версия.
– Как ты? – спросил Федор, присматриваясь к ней. – Что-нибудь… с квартирантами? – пошутил.
– Я их выгнала!
– Они ушли?
– Не знаю. Я ушла первая. Можно, я останусь у тебя? Не хочу домой. Противно.
– Что-то случилось? – снова спросил Федор.
– Устала… чуть-чуть. – Добавила лукаво: – Всю ночь не спала.
Федор прижал ее к себе.
– Сегодня первый день нового года, помнишь? – спросила Ния. – Новый год, новая жизнь!
– Помню! А ты помнишь, как мы встречали Новый год на Магистерском? Вместо камина был костер… только мы и два фаната-рыбака у лунок. Я думаю, они нас даже не заметили.
– Помню! Еще лисичка приходила! Маленькая, рыжая, осторожно пробиралась в снегу… Ты сказал, что она ловит мышей. Ты давно там был?
– Была лисичка, точно. Был в августе, три дня. Плавал, полночи сидел у костра, думал…
– Это из-за меня? – спросила Ния, серьезно глядя ему в глаза.
Федор кивнул.
– И что ты надумал? Что я тебе не нужна и от меня нужно держаться подальше?
– Ничего не надумал. Хочешь, пошли туда!
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас. Тропа есть, рыбаки никуда не делись.
– Те самые?
– Те самые. Разведем костер…
– Вернемся? Ты думаешь, можно вернуться?
– Я не знаю, Ния. Я не уверен, что нужно возвращаться. Мы можем начать снова. Ты сама сказала, новая жизнь…
– Начать новую жизнь с озера? – Ния рассмеялась. – Согласна. Пошли!
И они пошли. Через парк, по пешеходному мосту через реку, через заснеженный луг. По узкой тропинке, протоптанной «зимними» рыбаками на белом снежном покрове. Было морозно и очень тихо; снег вбирал в себя далекие звуки города, и они, приглушенные, не растворяясь, пеленой висели в воздухе. Небо после полудня потемнело – из бледно-голубого утреннего стало синим; солнце, постояв у них над головами, стало постепенно смещаться к горизонту, а на западе уже розовела широкая закатная полоса, предвещая мороз и ветер.
Они шли гуськом – тропа вмещала лишь одного. Федор впереди, Ния, стараясь ступать след в след, сзади. Не замерзла? – спрашивал Федор, оборачиваясь, Ния мотала головой – в порядке. И они шли дальше.
Они добрались до озера, когда воздух уже голубел от накативших внезапно сумерек. Озеро пряталось под снегом, его выдавали лишь две черные нахохлившиеся фигуры с удочками. Над лунками висели седые облачка пара. К вечеру заметно похолодало…
…Они стояли на берегу, а перед ними, сколько хватало глаз, тянулись голубовато-розовые заснеженные луга. Небо раскололось надвое: в центре над их головами размыто сходились малиновый закат и густеющая на глазах вечерняя синева.
– Господи, какая красота! – воскликнула Ния. – Такое помнишь… до конца. Как в храме… как молитва!
Федор промолчал.
– Чувствуешь себя ничтожеством, – сказала Ния после паузы. – Почему человек такой слабый?
– Кто-то слабый, кто-то сильный, – отозвался Федор. – Люди разные. Смотри!
Он взял ее за плечи и развернул. Ния вскрикнула: перед ними висел в воздухе далекий сияющий огнями город… как мираж, как сказка, как чудо.
…Они добрались до дому, когда уже упала ночь. Ния едва держалась на ногах. Она поникла; цеплялась за Федора; молчала. Федор пытался приободрить ее, рассказывая всякие смешные истории про студентов; Ния улыбалась, и улыбка ее была похожа на гримасу.
– Я дурак! – с раскаянием сказал Федор. – Не нужно было тащить тебя в такую даль.
– Я счастлива, Федя! Ты не понимаешь… это озеро как… как возрождение!
– Счастливая ты моя! – рассмеялся Федор. – Рядом со мной китайский ресторанчик, хочешь, поужинаем?
– Я сейчас умру! – простонала Ния. – Только домой и лечь. Можешь сделать мне чай с лимоном. У тебя есть лимон?
– Есть, кажется.
– Мы так и не развели костер, – вспомнила Ния.
– Может, вернемся?
Ния рассмеялась…
Федор уложил ее на диван, накрыл пледом и отправился в кухню приготовить чай. Когда он вернулся с чашкой, Ния уже спала. Федор поставил чашку на журнальный столик и уселся в кресло напротив. Сидел и смотрел на спящую Нию. Лицо ее было измученным, под глазами обозначились серые тени. Федор смотрел и смотрел…
«…Я смотрю на тебя, даже больно глазам», как пел когда-то давно один бард…
…Они долго спали; потом долго готовили завтрак; потом долго сидели за столом. Потом пошли на площадь, побродили среди толпы, заряжаясь ее энергетикой; купили кофе и два пряника в виде зайца в кондитерском киоске от «Шоколадной мастерской»…
Короткий зимний день подходил к концу, когда они добрались до дома Нии. В окнах гостиной горел свет. «Квартиранты» были дома. Ния чертыхнулась. Она не ожидала, что подруга детства и ее бойфренд съедут, но в глубине души тем не менее надеялась на чудо. Чуда не произошло, нечистая парочка все еще находилась в ее доме.
– До завтра? – Она прижалась губами к щеке Федора.
– Мне с тобой?
– Не нужно, Федя. Я сразу уйду к себе. Не хочу их видеть. Приезжай завтракать, я что-нибудь приготовлю… хочешь?
– До завтра, – сказал разочарованный Федор, и они расстались.
Соскучившийся Декстер бросил к Ние, залаял. Ния потрепала песика по загривку, и он радостно запрыгал.
Настя и Геннадий смотрели телевизор.
– Ой, Агничка пришла! – обрадовалась Настя. – Наконец-то! А мы уже не знали, что и думать! Не пришла ночевать, не позвонила. Ты у Феди была? Кушать хочешь? У нас жаркое, будешь?
«У нас жаркое»! У кого это «у вас»?» – подумала Ния, чувствуя, как ускользает радужное настроение, а вместо него приходит привычное уже тяжелое раздражение.
Геннадий промолчал, не отрывая глаз от экрана. Лицо его было хмурым. Нию передернуло – что за пацанский выпендреж! Мог хотя бы поздороваться, скотина! Как у себя дома…
– Только чай, – сказала Ния. – Мы ужинали в городе.
– А мы сегодня и не выходили! – сообщила Настя. – Холодно! Смотрели кино; спали после обеда… – Она хихикнула. – А вы с Федей?
– Мы вчера ходили на Магистерское озеро! – не удержалась Ния, похвасталась.
– На Магистерское озеро? – не поверила Настя. – Зимой? Вы чего, ребята! Там же снега полно, не пройти.
– Рыбаки тропинку протоптали, пройти можно. Там такая красота!
– Ой, не моя это романтика! Я все время мерзну. Хочешь ликерчику? Мы открыли «Амаретто», старую уже выпили… там у вас полно, ничего? Захотелось сладенького. Я и говорю Генчику, есть «Амаретто», а он говорит, лучше водки! Я раньше «Амаретто» только в журнале видела, представляешь? – Настя рассмеялась.
Ния вздохнула – действительно, халда. И в который раз подумала злорадно, что промахнулась подруга с бойфрендом. Ох, промахнулась! Тут же подумала, что и она, Ния, пожалуй, тоже промахнулась… дура!
Они выпили по рюмке сиропного «Амаретто». Настя достала сыр и крекеры. Потом еще по рюмке. Потом еще…
Потом Ния поднялась к себе. Повалилась в постель и уже засыпала, когда ее вдруг обожгла мысль, что она забыла запереть дверь. Пришлось идти запирать. А сон ушел…
Она лежала, глядя в потолок, думала. Горел розовый ночник, спальня, казалось, превратилась в грот. Ния усмехнулась, вспомнив, как Геннадий разбил руку, как горел камин, как вспыхивала елка, как били часы… как они на другой день утром пили кофе, первую чашку в новом году, Федор и она, Ния, у нее на кухне, как они прощались на крыльце… Она вдруг вспомнила, как подглядывала за Геннадием из-за занавески в спальне, и почувствовала, что ее обдало жаром. Она вытащила из-под одеяла руку, рассмотрела ладонь… он прижал ее ладонь к груди, и кожа его была влажная, гладкая, холодная от снега… и сердце стучало мощно, как… как механизм, как машина… перпетуум-мобиле… он стоял на коленях, смотрел, ухмыляясь, ей в глаза и сжимал до боли ладонь, а под ладонью толчками билось его сердце. Ния почувствовала, как пересохло в горле; облизнула губы… вспомнила, как он впился губами в ее рот, и почувствовала сладковатый вкус крови; утерлась и посмотрела на руку – крови не было, ранка давно зажила. Ния застонала, свернулась в клубок, накрылась с головой. Чего же ты хочешь, спросила она себя. Какого черта тебе надо? Почему в человеке уживаются Магистерское озеро и это… Уймись, дура! Ненавижу!
Декстер шевельнулся, приподнял одно ухо. Ния увидела, как бесшумно дернулась дверная ручка. Словно в трансе, она смотрела, как опускается и поднимается массивная золотая фигурная ручка – мужчина пытался войти. Потом соскользнула с кровати и, преодолевая слабость в коленках, пошла к двери…
* * *
…Ночью снова налетел южный ветер и принес оттепель. С крыш закапало. Капли тяжело плюхались в подоконник, словно какой-то безумный мастеровой заколачивал гвозди. Или било в тамтамы африканское племя.
Ния лежала с закрытыми глазами; вставать не хотелось. В доме было тихо. Часы показывали четверть первого… Настя еще не поднималась. Ния все время сглатывала, пытаясь понять, не болит ли горло. Голова была тяжелой, тонко и противно дергало в висках. Похоже, она простыла. Поход на Магистерское озеро не прошел даром. Прав Федор, возвращаться не нужно. Надо бы померить температуру…
Ознакомительная версия.
