-- Молодчины твои подружки, - улыбнулся Видов, в свою очередь разгружая портфель. Бутылка водки, полкило варенной колбасы, коробка шоколадных конфет. - Сейчас посидим, выпьем и - на боковую. Честно признаться, устал.
Стыдливость и радость охватили новобрачную. Пытаясь скрыть смущение, Светлана забегала по комнате, достала из тумбочки бумажные салфетки, включила электрический чайник, протерла стопки и фужеры.
Начали с шампанского. После первого фужера молодая вытерла губки и, закрыв глаза, подставила их Семену. В виде легкой закуски. Видов приложился к ним, как верующий к иконе. Странно, но привычное мужское желание не разгорячило его, оно дремало в глубине сознания, будто он целовал не женщину - беззащитного ребенка
Водочную бутылку не открыли - оставили на утро. Закусывать тоже не хотелось - ограничились несколькими конфетами.
-- Все, - поднялся Видов и расстегнул портупею. - Где твоя койка?
Светлана, отвернувшись к окну, показала пальчиком на одну из
кроватей. Погасила свет и скользнула под прикрытие открытой дверцы шкафа.
Оттуда доносился шелест сбрасываемого нарядного платья, взволнованное дыхание. Семен лежал под одеялом и нетерпеливо улыбался в темноту.
Ночь прошла незаметно. Кратковременные отдыхи сменялись бурными об"ятиями, разговаривать, обсуждать дальнейшую семейную жизнь не был ни сил, ни желания. Уже под утро Видов вдруг разговорился.
-- Интересно, кто у нас появится: парень или девка? Хотелось бы мужик. Я
бы вывел его в люди, сделал настоящим командиром.
Теплая узкая ладошка легла на его губы. Светлана тихо засмеялась.
-- Не надо торопиться, милый, сын или дочка - какая разница?
-- Согласен - одинаково, - легко согласился Семен. - Через несколько дней мы с тобой уедем в часть. Распределили меня на Украину в стрелковый полк.
Несколько долгих минут смущенного молчания.
-- Через несколько дней не получится... Семочка, сам подумай, мне осталось до диплома каких-то полтора года. Разве разумно бросать институт?
Видов высвободился из об"ятий жены, поднялся на локте, всмотрелся в ее бледное лицо.
-- Ты хочешь сказать...
-- Да, да, хочу! - нервно выкрикнула женщина. - Не могу я бросить учебу, как хочешь - не могу! Это все равно, что поставить крест на всю свою жизнь... Ну, кем я буду в твоей части? Обычной женой, такой же, как десятки жен твоих товарищей, да? Заниматься сплетнями, стирать белье и готовить обеды?... Нет, милый, согласиться на такое сверх моих сил...
Ладно, подумал Видов, успокаиваясь, впереди - почти неделя, Светка подумает, поймет и перерешит. Разве не глупость создать семью и тут же поставить ее на грань развала? Разве могут молодые супруги столько времени жить друг без друга?
Полуребенок, оказывается обладал недюжинной силой воли - Светлана не передумала. Внешне все было гладко - молодые проводили ночи без сна, часто прихватывали и послеобеденные часы. Когда они выходили на прогулки, встречные студенты понимающе подмигивали и завистливо вздыхали, девчонки перешептывались и хихикали.
Но что-то в молодой семье нарушилось, испортилась какая-то важная деталь. Занятие любовью не могло заполнить образовавшегося провала.
-- Ладно, будь по твоему. Учись, - вынужденно согласился Видов.
Через неделю лейтенант уехал на Украину...
* * *
Городишко, носящий экзотическое название Ковыль, походил на большую деревню. Затененные разросшими деревьями широкие улицы, низкорослые хаты, крытые соломой. Только в центре - двухэтажное здание райкома партии и горсовета, напротив такое же - милиции.
Гарнизон стрелкового полка разместился на окраине. Длинные одноэтажные казармы, штаб осененный красным флагом, непременный плац для построений и строевых занятий. По другую сторону плаца - барак-лазарет. Чуть в стороне
- конюшни, парк для артиллерийской техники, мастерские, склады.
Три командира постояли на краю плаца, на котором сержант проводил занятия по строевой подготовке. Судя по неуклюжести красноармейцев и излишней строгости сержанта шло обучение новобранцев. В стороне покуривают два взводных - младщие лейтенанты. И это вместо того, чтобы самолично готовить из новобранцев солдат, про себя возмутился Видов. Ну, уж нет, такого в "своем" взводе он не допустит, в нитку вытянется, есть-спать не будет, а сделает будущее подразделение самым передовым...
Новое пополнение командного состава принимали, как говорится, на высшем уровне: командир полка, полный одышливый подполковник с припухшими глазами, комиссар, розовощекий, подтянутый, и начальник Особого отдела, сухопарый с узкими, недоверчивыми глазами.
-- Семейные есть? - перебирая на столе личные дела командиров, спросил комполка. Будто семейное положение лейтенантов - главное их качество.
Двое отрицательно помотали головами. Семен промолчал.
Подполковник перелистал личные дела.
-- Почему не признаешься, Видов? Стесняешься? Ну, ладно, - обреченно вздохнул он. - Твоя благоверная пока поживет у папы с мамой, освободится место в семейном общежитии - вызовешь... Так говорю, комиссар, или не согласен?
-- Все правильно. Пусть лейтенант покажет себя, а мы поглядим: дать ему отдельную комнату или повременить.
Видов еще выше задрал голову, самолюбиво проговорил.
-- Разрешите доложить,жена кончает институт, раньше, чем через год не образуется.
Подполковник облегченно вздохнул. Комиссар рассмеялся. Особист достал из кармана крохотный блокнотик и что-то черкнул в нем таким же маленьким карандашиком. Взял на заметку? Почему, что заинтересовло его в коротком докладе лейтенанта?
Со времени конфликта с комиссаром училища осталась у Видова этакая настороженность, ожидание продолжения училищных неприятостей. Нет, он ни о чем не жалел, вопросы комиссару тогда задавал не по простоте душевной осознанно. Но как бы эта самая идиотская "осознанность" не аукнулась для него в полку?
-- Ну, и слава Богу. А то не успеют принять подразделения - рапорт на стол: прощу разрешения вызвать горячо любимую женушку... Итак, молодежь, пойдете взводными. Чтобы никого не обидеть по одному в батальон... Другие мнения имеются?
Комиссар одобрил, особист равнодушно пожал плечами. И снова что-то черкнул в дамском блокнотике.
Вот и все знакомство. Если, конечно, не считать пространной лекции, прочитанной комиссаром и инструктажа в комнате Особого отдела. По поводу всепроникающей вражеской агентуры и, в связи с этим, необходимости постоянного контроля за разговорами среди личного состава.
-- Это как понимать? - не выдержал Семен. - Стукачами обзаводиться?
Особист смерил дерзкого лейтенанта предупреждающим взглядом.
-- Люди, помогающие органам в борьбе с вражескими разведками, именуются не "стукачами", а сексотами. Расшифровывается - секретный сотрудник.
Все равно стукач, подумал Видов, но высказать свое мнение вслух не решился. В памяти еще жил бывший ученик родителей, следователь НКВД. Не зря он угрожающе покачивал перед лицом навиного курсанта толстым указательным пальцем. Дескать, еще раз попадешься - не помилуем...
* * *
Потекла однообразная гарнизонная жизнь. Однообразная и поэтому скучная для других командиров. Видов вписался в службу с первых же дней после приема подразделения. С удовольствием проводил занятия по строевой, боевой и политической подготовке. Сержанты вслух роптали, но в душе были радехоньки - новый взводный освободил их от необходимости возиться с красноармейцами. Радость поуменьшилась, когда дотошный лейтенант их тоже поставил в строй обучающихся.
"Хороший командир", "неплохой мужик", "так себе - ни рыба, ни мясо", "хуже не бывает" - красноармейская масса оценивала своих командиров по многоступенчатой шкале. В большинстве случаев безошибочно. Видов "прошагал" по всем ступеням, начиная от "хуже не бывает" и кончая "хороший мужик". Не чурался играть с подчиненными в волейбол, на занятиях по физической подготовке самолично крутил на турнике "солнышко", прыгал через "коня". Во время учебных стрельб гонял подчиненных до седьмого пота, заставляя не просто стрелять по мишеням - делать это лежа, с колена, стоя, после утомительного марш-броска.
Командир батальона несколько раз побывал на взводных занятиях. Удовлетворенно качал головой. Точно так же был удовлетворен проверкой занятий по политподготовке и дотошный комиссар полка.
Больше проверок не было - командование, похоже, уверилось в способностях нового взводного.
Видов не просто командовал взводом - он с под"ема до отбоя жил в казарме, питался из солдатского котла. В общежитии только спал или изредка заглядывал за письмами.
-- И зачем ты так выкладываешься? - недоуменно пожимал узкими плечами сосед по комнате, интеллигентный очкарик. - Думаешь досрочно еще один кубарь подвесят? Зря надеешься, сколько служу - такого не упомню. Лучше после обеда пойдем к одной моей знакомой. Библиотекаршей работает, видная девка. Она спроворит подружку - отлично время проведем.
