Ознакомительная версия.
Элина болтала по телефону с сестрой и не сразу поняла, что кто-то позвонил в дверь. Никого она не ждала, да и время слишком раннее. Она валялась в постели в изысканном своем прозрачном пеньюаре, получая истинное удовольствие от лицезрения загара на гладких и сильных своих бедрах. Она и не сомневалась: то, чем владела, было экстра-класса, это она постоянно видела в глазах у мужиков. Чаще льстило, но стало и надоедать – однообразие. Разными были только волосатые торсы да простыни, все остальное – одно и то же. А хотелось новых ощущений, чего-то изысканного, неизведанного…
Когда звонок в дверь повторился, она даже вздрогнула – так звонил только один человек, Фимкин телохранитель. Хранил, да не смог сохранить. Лучше б он почаще ее охранял, хороший мальчик, неутомимый.
Не понимая, что с ней происходит, она крикнула Татьяне, чтоб подождала, швырнула трубку на постель и кинулась к двери. Заглянула в глазок: да, за дверью стоял Игоряшка – собственной персоной. И улыбался. И в ней вмиг вспыхнуло недавнее прошлое, да так явственно, что она поняла: вот чего ей все это время не хватало! А то одни разговоры, жадные взгляды, нравоучения со всех сторон, а как до дела – спи одна!
Распахнув дверь, Элина совершенно бездумно и в непонятном порыве кинулась Игорю на грудь, оказавшись сразу в сильных объятиях. Но за ним следом в прихожую вошел, затворив дверь, серый какой-то мужик с очень неприятными, колющими глазами.
– Что это? Кто? – воскликнула она, но Игорь ловко зажал ей ладонью рот. – Пусти! – уже испугавшись чего-то, забилась она в его руках.
А в это время серый человек быстро заглянул в одну комнату, в другую, схватил телефонную трубку, поднес к уху и потом аккуратно и спокойно отключил, положив на базу. Вырвал шнур из розетки.
– Не ори, – совсем невежливо, так непохоже на него, сказал Игорь. – Не делай лишнего шума. Ты сейчас поедешь с нами.
– Никуда я!… Пусти! Что вам здесь надо?
– Еще раз вякнешь, – сказал серый пустым и равнодушным голосом и достал из кармана нож, который сперва поднес к самому ее носу, а затем упер в кожу между лопатками, – и я тебя зарежу к… матери, поняла?
Сказано было так холодно, что Элина с ужасом поверила. Но Игорь! Он-то как мог?! Как решился?! Все перемешалось в ее голове, показалось, что даже свет померк в прихожей.
Игорь же крепко и грубо усадил ее на стул, прошел в спальню и через короткое время вернулся, держа в руках брюки Ефима вместе с подтяжками. Швырнул ей.
– Надевай!
И она покорно натянула на себя, поверх собранного на поясе пеньюара, штаны покойного мужа. Игорь тут же подал меховые сапоги Ефима. И их надела, все еще никак не понимая, что и зачем она делает. Но спина хранила жуткое, леденящее прикосновение острого конца ножа, а под тяжелым взглядом серого человека хотелось просто сжаться, распластаться на полу, растаять, чтоб ничего не видеть и не слышать.
Наконец Игорь надел на нее тяжелую лисью шубу мужа, в которой тот не раз выезжал на охоту, да и в Москве, бывало, щеголял. Зачем-то натянул ей на голову ее же чулок, а сверху надел меховую шапку.
Элина сидела, стараясь не дышать. Игорь обошел ее со всех сторон, осмотрел. Потом принес из Фимкиного кабинета его очки в тяжелой оправе и надел поверх чулка ей на нос. Снова отошел, поглядел и вдруг засмеялся.
– Гляди, Леха! Хрен кто разберет!… Вставай, – сказал ей грубо. – И помни, что он сказал! А ты, Леха, бери ее под руку, будто поддерживаешь, и не отпускай от себя…
– Что… вам… надо?… – все, на что хватило ее воли.
– Запомни, Элка, – сухо сказал Игорь. – Мы сейчас отвезем тебя к одному хорошему человеку, который ничего плохого тебе не сделает. Как раз наоборот, еще спасибо мне скажешь. А вся эта маскировка потому, что там, внизу, бабки всякие носы суют, куда не надо. В таком виде ты вполне сойдешь за Ефима Анатольича, если не будешь делать резких и ненужных движений. Просто сядешь в машину, и мы поедем, поняла? Не слышу?! – прикрикнул он.
– А почему нельзя по-нормальному? – вдруг дернулась она. – Почему я не могу одеться по-человечески?! Что за фигню вы придумали? Нож еще этот!…
– А это чтобы ты не вякала, сука! – прохрипел Леха, подходя к ней сбоку с угрожающим видом. – Чтоб ты пасть не разевала, тварь!
– Игорь! – испуганно пискнула она.
– Слушай его! – так же грубо перебил ее бывший телохранитель мужа – такой славный, такой сильный парень. Нет, уже не верила она, что они с добром пришли. Ну а что делать-то? Только подчиняться… – Вставай, пошли, – скомандовал Игорь.
– Мне с собой взять… – она показала рукой на сумочку.
– Возьму, – сказал Леха и сунул ее сумочку себе за пазуху. – Ключи где?
Она показала на свое манто, висящее на вешалке. Леха небрежно тряхнул мех, и ключи звякнули в одном из карманов. Он достал их и толкнул Элину в спину.
– Выходи!
Игорь вышел первым на площадку. Вызвал лифт и, когда тот пришел, поманил Элину и сразу затолкал ее в кабину. Пока Леха запирал дверь, он зашептал женщине:
– Ничего не бойся, только слушайся, и все будет о'кей. Он – страшный человек, но тебе ничем не опасен. Хозяин хочет тебя видеть. Понравишься, в раю жить будешь, верь мне, я знаю. Ну все… Давай, Леха, вниз, я выхожу первым, открываю дверцу машины, а вы спокойно садитесь. Бабку я отвлеку, если чего…
Все дальнейшее для Элины протекало будто во сне.
На улице было еще довольно темно. Полностью не рассвело, а фонари во дворе уже погасли. Так, нечто среднее между светом и тьмой. И когда Мария Власьевна, выгуливавшая Белку, увидела вышедших из подъезда, она, конечно, подумала, что это Силин со своими телохранителями: шуба-то его лисья была известна во дворе, да и лицо очкастое – хоть и зима – как не узнать!
А тут и Игорь вежливо и привычно распахнул заднюю дверь «мерседеса», обежал вокруг машину, глядя, чтоб никакой опасности вокруг не оказалось, то есть совершал обычные свои действия по охране шефа. Мимоходом спросил у бабки, как здоровье, но ответа дожидаться не стал. Как всякий занятый серьезным делом человек. Мария Власьевна даже и не подумала обидеться на невнимание.
Машина выехала на проспект и помчалась в сторону Лужников. Элина сразу узнала машину мужа, повернулась с вопросом к Игорю, сидевшему рядом, но тот опередил ее:
– Потом все узнаешь.
С переднего сиденья обернулся Леха, посмотрел на них подозрительно:
– Чего ей надо?
– Все нормально, давай, давай, – успокоил его Игорь.
– Чулок-то хоть можно снять? – взмолилась наконец Элина.
Игорь громко хмыкнул, снял с нее шапку, очки, стянул с головы чулок. Неприбранные волосы Элины рассыпались по лисьему меху. Игорь едва заметно подмигнул ей и открыл крышку мини-бара.
– На-ка вот, – сказал, доставая оттуда бутылку коньяку. Но передумал и поставил ее на место, а взял джин «Бифитер», налил полбокала, потом долил из уже открытой банки тоника и подал Элине. – Тяпни, сразу полегчает.
– Лучше коньяку, – капризно возразила Элина.
– Пей, чего налил, – настаивал Игорь.
И она взяла и выпила, черт с ним, в конце концов.
Посидела, ощущая, как разливается обжигающая жидкость по пищеводу. И вдруг голова у нее словно пошла кругом, Игорь раздвоился в ее глазах, качнулся и взлетел над ней. Она и не почувствовала, как сама стала медленно клониться, пока не уткнулась носом в бархатный чехол сиденья.
– Готова, – заметил Игорь минуту спустя. – Ну вот, корефан, я свою работу выполнил. – Дальше ваши дела, браточки. Чего я получить-то должен?
Синий достал из кармана пачку баксов и стал, сопя, отсчитывать. Оставшееся сунул обратно, а отсчитанные купюры сложил и, не оборачиваясь, протянул назад через плечо. Игорь взял деньги, пересчитал, удовлетворенно кивнул:
– Точно. Две с половиной. Ну, разбегаемся?
Машина уже приближалась к метро «Юго-Западная», чтобы, выскочив на МКАД, повернуть направо, к Рублевке.
– У метро тормозни, Витек… Пока, Синий. Надеюсь, товар доставите в целости. А эту банку я сам выкину, – и он сунул тоник в карман.
И перед остановкой выпил рюмку коньяка, к которой потянулась было Элина. Коньяк пить можно, в нем нет снотворного, который исключительно для Элки развел в тонике ее сердечный друг Игоряша Кирюхин…
По кольцевой шли без всяких помех – в среднем ряду, ничего не нарушая. Затемненные стекла держали в салоне полумрак. Синий несколько раз оборачивался к заднему сиденью, где неподвижно лежала на боку женщина. Впрочем, понять, что это – женщина, было трудно. И лисья шкура, и волосы Элины были одной масти. Синий врубил музыку, сделал ее совсем громкой – женщина даже не пошевелилась. Значит, в глубоком отрубе. Но Кирюха уверил, что ничего страшного. Через пару часов придет в себя, ну башка потрещит еще немного. Девка крепкая, выдюжит. Но на всякий случай Синий проверил, не туфта ли все это. Нет, не реагирует. И он решился.
Вообще– то все надо было делать гораздо проще. Это Кирюха обставил похищение никому не нужной хреновиной. А надо было вскрыть дверь среди ночи, взять ее тепленькую, прямо в койке, оттянуть парочку раз перед дорогой и -перо к носу: вякнешь – хана!
Ознакомительная версия.
