- Тем временем,- продолжал Рунишский, делая вид, что не слышал ядовитой реплики майора,- в доме вдовы, которая после всех передряг все-таки унаследовала состояние мужа, происходит взрыв адской машины. Расследование показало, что эта адская машина была идентична той, которую нашли в квартире гангстера. Но и в данном случае полиция осталась слепа и глуха. Она снова ведет себя так, словно ничего не понимает.
- Как это хорошо, что в Соединенных Штатах имеются такие гениальные и бескорыстные адвокаты, как этот меценат, выведенный вашим приятелем.
- Напоминаю: молодой преступник исключал возможность неудачи своего замысла овладеть миллионами дядюшки. В случае если бы не удался его первый план -
предусматривавший переход миллионов Смиту из Джерси-Сити, от которого он путем шантажа вытянул бы большую их часть,- племянник реализовал бы свой второй,
запасной вариант, согласно которому его тетушка получает все состояние после мужа, а вскоре затем погибает в какой-нибудь катастрофе. Ну, а единственным наследником одинокой вдовы стал бы ее племянник. Катастрофа же была бы подстроена таким образом, что никто, в том числе и полиция, не усмотрел бы в ней ничего иного, кроме несчастного случая.
- Позвольте, меценат, ведь вы же говорили, что в доме тетки произошел взрыв адской машины, идентичной той, которую нашли в квартире гангстера?
- Видимо, я что-то напутал - я ведь не записывал того, что мне говорил мой приятель, и пересказываю его историю по памяти. Теперь припоминаю: это были не адские машины, а баллоны с газом, которые неожиданно взорвались.
- А может быть, неразорвавшиеся авиабомбы - память о войне с японцами?
- Надо будет подсказать эту мысль моему приятелю.
- Но ведь тетка не погибла при этом взрыве?
- Представьте себе, майор, по счастливой случайности она вышла из того помещения, где взорвался баллон с газом, вышла за пять минут до взрыва. И чудом спаслась.
- А каким же образом был раскрыт план этого «идеального преступления»? Ведь согласно неписаному закону в подобного вида литературе все преступления должны раскрываться, а все преступники - нести заслуженное наказание.
- Видите ли, майор, все было бы, как говорится, шито-крыто. Глупые полицейские ни о чем не догадывались и ничего бы не раскрыли. К счастью, автор романа подключает к расследованию того бескорыстного адвоката.
- Того самого, чья, мягко выражаясь, наивность помогла совершиться преступлению?
- Этот энергичный и исключительно порядочный адвокат,- продолжал Мечислав Рушинскпй, пропуская мимо ушей эти недостойные его внимания слова майора,- был в то же время очень наблюдательным человеком. Во время единственного, я это подчеркиваю, визита к нему мнимого дяди-миллионера адвокат заметил у него шрам. Ну, скажем, на шее. Когда из канала был вытащен труп бывшего актера, адвокат обратил внимание на имевшийся у него такой же шрам. Вначале почтенный юрист предполагал, что этот убитый и есть его клиент-миллионер, который перед тем симулировал самоубийство, сбросив при этом с моста избранную им жертву. Адвокат поведал о своих подозрениях полиции, но ее не заинтересовали его предположения. Ведь они противоречили ее собственной версии об убийстве экс-актера гангстером. И вообще я должен сказать вам, майор, что в романе моего приятеля действия полиции выглядят не наилучшим образом.
- Зато почтенный юрист, наверное, расписан самыми яркими и светлыми красками.
- В соответствии с истиной. В строгом соответствии с истиной. Это ведь действительно выдающаяся личность.
- А у меня все усиливается желание посадить эту идеальную личность хотя бы на сорок восемь часов, с тем чтобы ему впредь неповадно было разыгрывать из себя частного детектива.
Адвокат Рушинский оставил без внимания и этот выпад своего собеседника.
- После того как почтенный адвокат не нашел ни малейшего понимания у работников нью-йоркской полиции, ему не оставалось ничего иного, как действовать самостоятельно. Благодаря помощи одного из сотрудников своего бюро ему удалось с полной очевидностью установить, что именно бывший актер нанес ему визит и с успехом сыграл роль миллионера, пришедшего сделать нотариальное удостоверение завещания. Взрыв в доме вдовы миллионера адвокат не посчитал случайностью. Точнее говоря, он понял истинное положение дел. Актер должен был умереть, ибо он не являлся автором замысла, а был лишь его исполнителем. Как исполнитель он многое знал и поэтому представлял опасность для инициатора всего плана. Этот план не увенчался успехом, во всяком случае его первая часть, и адвокат правильно предположил, что преступник не откажется от своего намерения завладеть состоянием миллионера. Поэтому-то взрыв в доме его вдовы отнюдь не был для него неожиданностью. Затем адвокат спросил себя: кто заинтересован в том, чтобы очаровательная вдова безвременно покннула юдоль сию? Таким человеком оказался только… ее племянник. Его личность п образ жизни не внушали доверия. Вот так, путем юридически четких умозаключений, энергичный нью-йоркский адвокат сумел безошибочно установить личность убийцы. Не правда ли, это будет захватывающий роман?
- Вы расточаете похвалы этому адвокату и в то же время обходите молчанием принципиально важные для дела вопросы. А без них вся ваша история гроша ломаного не стоит.
- Позвольте?! - возмутился адвокат.- В моем повествовании нет никаких пробелов.
- Так ли? Вы сейчас рассказали, признаюсь, неплохо, всего лишь занимательную побасенку. Не более того. Ею вы можете при случае лишь развлечь своих милых дам.
- Прихожу к вам, выкладываю вам все, называю даже убийцу. А вы? Хороша же ваша благодарность! Вот уж не ожидал… Что вы можете выдвинуть против такой концепции? Она же логична, безупречно логична!
- Согласен! Логика в ней есть. Ваша гипотеза неплохо построена. Но это и все, что можно о ней сказать. На ее основе не только американская, но и никакая в мире полиция, ни один прокурор и пальцем не смогут шевельнуть! Доказательства! Где доказательства? Никакие самые логичные построения не смогут их заменить.
- Доказательства? А это уж дело милиции! Для этого она и существует!
- Вот так-то! В полном отсутствии улик и заключается слабая сторона ваших умозаключений.
- Извините! У меня есть доказательство - заявление сотрудника бюро о том, что именно бывший актер приходил в бюро адвоката и выдал себя за миллионера. А это имеет принципиально важное значение для расследования дела. Это ключ к раскрытию всего преступления. Удивляюсь, как вы этого не замечаете, майор!
- Я все замечаю. Вы приходите ко мне, чтобы сказать о своих подозрениях в отношении некоего молодого человека, приходите с очень серьезным обвинением - два
убийства и попытка убить еще двух человек. Но как вы это делаете? Вы не говорите об этом прямо, ибо опасаетесь это делать. Поэтому пересказываете сюжет какого-то американского детектива, якобы задуманного вашим приятелем. А ведь это свидетельствует о том, что вы, меценат, не уверены в своих логических умозаключениях и, зная об ответственности за ложное обвинение, желаете остаться в стороне, предоставив нам во всем этом разбираться. Разве так поступают?
- Но у вас совсем иные возможности, нежели у рядового адвоката.
- Верно. Скажу больше. Я очень много размышлял над всем этим делом и пришел к тем же выводам, что и вы. Я сейчас тоже не сомневаюсь, что это Брегула, загримированный под Влодзимежа Ярецкого, приходил к вам в нотариальную контору. Мы прибегали к помощи графологов. Брегула был дошлый тип. Он предусмотрел возможность такого хода с нашей стороны. Поэтому попытался сначала всучить вам завещание, отпечатанное на машинке, а когда номер не прошел, вручил тот же текст, писанный от руки, по каллиграфическим почерком. А в таких случаях графологическая экспертиза результатов недает. Что же касается подписи Ярецкого, то специалисты не исключают фальсификации, но и не утверждают это с полной уверенностью.
- В общем, бабушка надвое сказала! - заметил адвокат.
- Да. Однако вы и сами признаете. Ибо утверждение, что именно Брегула составил завещание, ничуть не продвигает дела.
- Не согласен с этим. На основании этого можно заключить, что Ярецкий не покончил жизнь самоубийством, а был убит. Это принципиальное различие. Необходимо искать убийцу Ярецкого.
- Согласен. Логика подсказывает, что убийцей Ярецкого является Брегула.
- Is fecit qui prodest. Убийца тот, кому это выгодно.
- Формально наиболее подозрительным, казалось бы, Должен быть Станислав Ковальский.
- Ковальского можно спокойно исключить.
- Тогда остается по-прежнему Брегула. Он подготовил завещание, и он же после убийства Ярецкого мог путем шантажа получить большую часть наследства.
- Если бы Брегула был тем, кто не только сделал за Ярецкого завещание, но и убил его, то сам бы он не погиб. Ведь в таком случае он ни для кого не представлял бы опасности.
