знаю, что за обвинение ему предъявляют, он лишь позвонил мне и попросил найти хорошего адвоката. Защитника я ему найду и оплачу. А еще я оплачу ваши услуги, Татьяна. Я хочу вас нанять как частного детектива, чтобы вы доказали, что Игорек не убивал своего сына. Не мог он. Это не Игорь, я уверен на сто процентов, он был со мной в ресторане в это время. И он любил своего сына, я в этом тоже уверен. Но в нашей системе правосудия моя вера в невиновность Игоря значения не имеет. Только улики и вещественные доказательства важны. Найдите настоящего убийцу, чтобы с Игоря Жогина сняли все подозрения. Я оплачу все расходы, щедро оплачу. Ваши расценки я узнал заранее, умножьте на три, и давайте подпишем договор».
Я ненадолго задумалась:
– А если я найду доказательства вины Игоря Васильевича? Мой опыт подсказывает, что близкие часто не могу принять мысль, что их сын, друг или муж оказался преступником.
– Тогда это будет мне урок, – улыбнулся Роман.
– Хорошо, договор в машине, я принесу, подпишем, отдаете задаток, и я работаю на вас.
– Договорились, приятно, когда женщины ведут себя как настоящие бизнес-леди.
Так я стала слугой у трех господ. Жена Андрея, друг его отца и просто поклонница общественной деятельности убитого наняли меня с одной лишь целью – найти убийцу Андрея Жогина, блогера, общественного деятеля, врача «Скорой помощи» и просто идеального гражданина.
С Жогиным-старшим пускай пока поработает Людочка, я уверена, эта железная леди с него вытрясет признание во всех преступлениях. Не все же мне бегать за преступниками ночами напролет, днем пускай поработает моя соперница. Тем более что я уже чувствовала, как валюсь с ног после бессонной ночи. Осталось лишь одно дело – встреча с Анной Жогиной, которую Людочка желала допросить. Да и мне пора задать ей вопросы о следах таблеток в организме ее мужа.
По дороге я размышляла, как аккуратно задать жесткие вопросы. Вот уже несколько встреч с Анной заканчиваются ее истерикой. Сложно работать с человеком, утопающим в слезах. Но отложить тяжелый разговор нельзя, иначе это сделает Рядкина. А где после разговора окажется Анна, еще вопрос. Не удивлюсь, если Людочка после утреннего приступа ярости постарается сегодня засадить в СИЗО всех подозреваемых. Так надежнее, чтобы не бегать, не искать, да и за решеткой в камере люди становятся сговорчивее.
Но, вопреки моим опасениям, Анна выглядела с нашей последней встречи посвежевшей, спокойной. С порога принялась мне рассказывать о том, как проходит организация похорон ее мужа, потом о планах снять квартиру и наконец освободить мой офис.
– Анна, я так правильно понимаю, что у вас появились деньги?
– Да, – в ее голосе прозвучало облегчение. – Из страховой компании звонил менеджер. Мы оформляли с Андреем договоры страхования жизни. И теперь мне выплатят несколько миллионов рублей.
– То есть если бы с вами что-то случилось, то ваш супруг получил бы страховую выплату?
– Да, мы заботились друг о друге. Андрей, когда столкнулся с жизнью бездомных, был в шоке от хрупкости человеческой жизни. И оформил эти страховки, даже отец его поддержал. Хотя платеж, конечно, был существенный, пришлось отказаться от отпуска, – серьезно кивнула Анна.
– Я понимаю, что вопрос может вам быть неприятным, но должна его задать. Если с вами что-то случится, кому достанется выплата по страховому договору?
– Ну… – женщина задумалась. – Вроде ничего не было написано в договоре, я даже не думала, что однажды Андрея не станет.
Нос у нее подозрительно покраснел, я поспешно постаралась ее переключить на деловой тон.
– А договор есть у вас на руках? Я хотела бы на него взглянуть.
– Он в нашей квартире, моей, – недолго моя клиентка смогла сохранять спокойствие, по лицу у нее снова полились слезы. Да что же это такое! Я частный детектив, а не психолог, клиенты мне платят за ответы на вопросы, а не поддержку во время страданий. Я нырнула на кухню, смастерила огромную чашку кофе и вылила туда щедрую порцию янтарной жидкости. Не помогают успокоительные, поможет старый добрый коньяк.
Анна со всхлипами приняла чашку, хлебнула и закашлялась от ядреного напитка.
– Там же… оно с алкоголем!
– Да, так надо. Пейте. Мне нужна не плачущая вдова, а адекватная женщина, которая хочет защитить себя. Анна, вы наследница денег Андрея. Вы получаете страховые деньги за его смерть. Вы были инициатором развода. Вы поймали мужа на измене. У вас нет алиби на момент убийства. Поймите, что у вас очень мало шансов доказать свою невиновность. Вернее, один шанс, только если я найду настоящего убийцу. Пока я вытираю вам слезы, я не ищу убийцу, а он заметает следы.
– Хорошо, хорошо, простите, все, я больше не буду, – заплаканная женщина выпрямилась и сжала кулаки. – Договор есть в компании, где Андрей оформлял страховку. И у меня дома. В случае смерти обоих супругов все доставалось обычным наследникам, ну как там по закону бывает. Если я умру, то кому достанется квартира, тому достанутся и деньги.
– Так… У вас есть дети, братья, сестры, родители?
– Нет… я единственный ребенок, родители умерли давно, меня бабушка растила с пяти лет. Ну и она тоже… ее нет уже… – Строгим взглядом я пресекла нотки причитания над тяжелой судьбой. – Детей нет.
– Андрей тоже единственный ребенок? Где его мать?
– Мать его давно умерла от болезни, братьев и сестер нет, по крайней мере он о них не знает. Игорь Васильевич часто менял пассий, так что, возможно, у него есть еще дети. Но мы ни о ком не знали.
– Если все так, как вы рассказываете, – покачала я головой, – то наследником после вас должен стать Игорь Васильевич. Кстати, вы не знаете, почему Андрей принимал так много снотворного?
Вопрос я задала почти без перехода специально, так, чтобы у Анны не было возможности скрыть свою реакцию. Что появится на ее лице? Удивление? Страх? Злость?
Но, к моему разочарованию, женщина небрежно отмахнулась от вопроса:
– Он и не принимал, вернее, принимал, но не знал, что принимает.
– Что-то очень запутанно звучит.
– Просто я ему подкладывала после смены полторы-две таблетки снотворного в еду. Чтобы он
