Ознакомительная версия.
Почему? Да потому что не могла Ольга Николаевна Лаврентьева встречаться в ресторане с уголовником, имеющим такой послужной список, что с ним на одном гектаре стоять страшно. А тут вдруг обедать ей с ним приспичило! Врал этот самый ее бывший, врал и оговаривал, решил тогда Ростов, поразмыслив. И портретик убрал подальше, хотя запрос на всякий случай в места не столь отдаленные послал. Это чтобы узнать, там еще парень с портрета обретается или вышел по УДО.
И закрутился потом, завертелся. То одно дело, то другое. То прокуратура дергает, то… мать нервы треплет.
Мать в последнее время вовсе распустилась. Взяла моду навещать его вечерами! Только он ботинки скинет, на кухню пройдет и успеет воду для пельменей на газ поставить в старой алюминиевой кастрюльке, как звонок в дверь.
Мать! Да не одна, а с подругой! Маршрут вечерних прогулок у них, видите ли, в последний месяц стал пролегать через его микрорайон, скажите, пожалуйста! Входили, располагались в его комнате, требовали угощать их чаем. Все вроде бы в рамках приличия, с шутками и прибаутками, а его с души воротило от цепкого взгляда маминой подруги, которым она его мебель ощупывала. И от того, с каким милым перемигиванием они пытались как бы невзначай говорить о какой-то Леночке.
Сватают, догадался позавчера Ростов и едва не выгнал их взашей прямо тут же. Выдержал, хвала господу. Но матери потом таких чертей по телефону дал, что, думается, о прогулках через его квартиру она теперь надолго позабудет.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов, – простонал Ростов, цапнув по зеркальному своему отражению пятерней. – Жениться бы тебе, да на ком?!
На обустройство личной жизни времени катастрофически не хватало. Работа, работа, снова работа, потом дежурства, потом редкий выходной, который хоть до сорока восьми часов растяни, все равно ни на что не хватит. И острая, хроническая усталость.
Времена, когда он бегал на свидания в ущерб сну, отводя на него по два-три часа в сутки, давно прошли. И теперь он то ли постарел, то ли обленился, но вечера предпочитал проводить на собственном диване, смолотив порцию не очень хорошо обжаренных котлет из упаковки. Случались, конечно, и у него свидания, но крайне редко и то все больше случайные. Беспорядочные, как любила язвить мать.
А может, пускай будет Леночка-то, подумал вдруг Ростов, обнаружив у себя с десяток новых морщин на лице. Пускай встречает его хорошим ужином, провожает сытным завтраком, щебечет о чем-нибудь, что-нибудь просит, машинку стиральную новую, к примеру, или шубу. А он будет таращиться в этот момент в ящик, слушать ее вполуха и не без тоски вспоминать свое одинокое житье-бытье, когда по выходным не надо было непременно ехать на дачу к теще, когда не волновал старый шкаф в комнате, а ковер под ногами и вовсе смотрелся вполне прилично и замены не требовал.
Нет! Ну ее, эту Леночку. Не хочется так. Не нравился ему этот заезженный маршрут семейного счастья, по которому безрадостно колесили его сослуживцы. Он не знал, как будет у него, но с чего-то верил, что совсем не так, как у них.
– Да и когда еще будет?! – заключил он безрадостно, шлепнув себя по небритым щекам.
Побриться все же стоило, потому что, невзирая на выходной, ему сегодня предстояло поработать.
Да, таким вот безапелляционным тоном вчера было заявлено начальством: хоть ночью, хоть в отпуске, хоть в выходной, но результатов добивайся.
Вот он и станет сегодня метаться по городу в поисках этих самых результатов, хотя в успех и верилось с трудом.
Начать решил с пострадавшей. Сначала переговорил с ее лечащим врачом по телефону, заручился его заверениями, что дела у Светланы Супрунюк идут на поправку и никакое внимание со стороны милиции ей навредить не способно, и направился прямиком по адресу.
Дверь открыла пожилая женщина с усталым лицом и заплаканными глазами.
– Вам кого? – не узнала она его поначалу, потом прочла удостоверение, запоздало спохватилась, принялась извиняться и впустила в дом. – А Стаса нет дома, Дмитрий Николаевич, – вдруг забеспокоилась она, когда Ростов принялся снимать с себя куртку.
– А мне он и не нужен, – улыбнулся Ростов. – Мне необходимо переговорить с пострадавшей.
– Со Светланой?! – ужаснулась женщина. – Но она прикована к постели и…
– Ничего страшного, – разозлился он вдруг. Ему всю душу вынули, а эти люди знать ничего не желают и помогать не собираются, видишь ли. – Я не собираюсь заставлять ее бегать или ездить на велосипеде. Все, что мне нужно, это просто задать несколько вопросов.
– Я звоню сыну! – заявила вдруг женщина строго и грудью встала у двери в спальню Светланы. – Вы не имеет права!!!
– Звоните кому хотите, – позволил Ростов с ехидной ухмылкой. – Это ничего не изменит. Ваша сноха обязана ответить мне на несколько вопросов, нравится вам это или нет… Так я зайду, пока вы станете звонить?
Она, конечно, отступила, но через мгновение уже названивала своему сыночку.
А что он ему? Тот вообще должен был быть Ростову благодарен за рвение. Столько времени бездействовал, скрывался, а тут вдруг сам явился.
Видимо, сын дал «добро», потому что женщина, несколько сконфузившись после телефонных переговоров, пригласила его в спальню к Светлане.
А она неплохо, кстати, выглядела для тяжело больной. И румянец на щеках присутствовал, и худобы болезненной не было. Первые дни после тяжелой операции Ростову на нее было больно смотреть, а теперь дела явно шли на поправку, доктор не соврал.
– Вы узнали меня, Светлана? – сразу перешел он к делу.
– Да, – кивнула она осторожно, глядя с непонятной тревогой. – Вы зачем пришли? Что-то узнали?
– Нет, но с вашей помощью надеюсь узнать. – Ростов разложил бланк протокола на коленках, подсунув под него твердую дерматиновую папку. – По заверениям вашего лечащего врача, амнезией вы не страдаете и…
– Что?
Она с непониманием заморгала, и Ростову это совершенно не понравилось. Дамочка снова начинала играть, это было очевидно. Только теперь водить его за нос у нее вряд ли получится. В первые дни после операции, когда ее стерегли муж и доктора и все в один голос утверждали, что ее память, возможно, блокирована страшным потрясением, он сдался. Не поверил, но сдался, не желая никого травмировать.
Но теперь!..
– Так не пойдет, Светлана, – строго проговорил Ростов, внимательно наблюдая за переменами в ее лице. – Вы намеренно что-то скрываете от нас. Вы не желаете сотрудничать со следствием, ссылаясь на то, что…
– Я ничего не помню! – вдруг крикнула она с надрывом и закашлялась, то ли притворно, то ли на самом деле горло надсадила. – Понятно вам? Ничего!
– Это неправда, – спокойным голосом парировал Ростов и сделал знак свекрови убраться обратно за дверь (она при первых звуках голоса Светланы возникла из коридора как сторожевой пес). – Об этом говорят и ваши врачи, об этом говорит мне и моя интуиция.
– Да?! – откликнулась она с сарказмом, и лицо ее при этом сделалось очень неприятным и злым. – А о чем еще шепчет вам ваша интуиция?
– О том, к примеру, что вы по какой-то причине покрываете человека, совершившего нападение.
– Ух ты! А еще? Может, и имя преступника нашептывает?!
Не будь уверен Ростов в том, что она неподвижна, всерьез опасался бы теперь, что вскочит на ноги и набросится на него с кулаками, такой ненавистью были полны ее взгляд и каждое сказанное слово.
– А вы вот это видели?! – Ее рука метнулась вправо и одним движением смахнула все пузырьки и ампулы с прикроватной тумбочки. – Это все, чем я теперь живу и питаюсь! Во всем этом теперь моя жизнь! А вы!.. Вы говорите, что я его покрываю, вашего преступника! С какой стати мне это делать?!
– Не знаю, потому и спрашиваю, – Ростов улыбнулся ей тепло и открыто. – Хотя, опять же, не могу не догадываться.
Его совершенно не тронуло то, как она гневалась и сметала с тумбочки лекарства. Он не верил ей. Ни в амнезию ее не верил, ни в гнев ее.
Она просто боялась, вот и бесилась! Очень сильно боялась кого-то, и он готов был отпуск свой, не то что выходной, спустить на то, чтобы узнать – кого. Ведь она даже мстить не пыталась тому, кто уложил ее на многие месяцы на больничную койку, пускай и стояла она в доме. И это было странно, весьма странно.
– Да ну?! А ну-ка догадайтесь! – фыркнула она с чувством.
– Попытаюсь. А вы меня в нужном месте поправите, идет? – Она никак не прореагировала на его дружелюбие, и он был вынужден продолжить без поддержки. – Поначалу мы подозревали в нападении на вас Лаврентьеву Ольгу Николаевну. И даже взяли ее под стражу до выяснения обстоятельств.
– Почему? – безо всякого выражения спросила Светлана, отвернув подбородок к стене.
– На вас напали возле ее подъезда. И у нее был мотив ненавидеть вас, Светлана. Вы увели у нее мужа.
– Они не были женаты, – тихо возразила она, но снова без всякого чувства. – Они просто жили вместе и все.
Ознакомительная версия.
