Ознакомительная версия.
Он вытащил фигурку из образовавшейся дыры, очистил от мусора и положил на ладонь. Ему показалось, что королева, совсем как пушкинская Пиковая дама, подмигнула ему левым глазом.
***
Глинский и Грёза были одни в ее квартире, сидели в гостиной на диване с негодными пружинами, и Жорж нехотя рассказывал о сегодняшнем происшествии.
- Ко мне приходили из милиции, - сообщила она. - Спрашивали, где я была с девяти до половины десятого. Они ищут преступника. Я знаю, кто он! Это тот же человек, который убил Варвару.
- Надеюсь, ты не поделилась с ними своим мнением? - осторожно спросил Жорж.
- Нет, конечно. Я же не дура!
- Помилуй, что связывает Варвару с господином Ирбелиным? - не выдержал он.
- Наш дом, - не задумываясь, выпалила она. - И шахматы!
- В этом я соглашусь с тобой. - Глинский жестом профессионального фокусника извлек из кармана брюк черного ферзя. - О-ля-ля! А вот и она, прекрасная дама!
Греза вскрикнула, в ее голосе смешались ужас и восторг. Оказывается, бывает и так. Уставившись на фигурку, девушка застыла, как громом пораженная, на мгновение потеряв дар речи.
Жорж объяснил, где он нашел черную королеву.
- Кто-то должен быть третьим, - одними губами произнесла Грёза.
- И четвертым! Теперь все фигурки в сборе, как я понимаю?
- Значит, еще двоим грозит смерть.
- Где ты находилась сегодня с девяти до половины десятого вечера? - шепотом спросил Глинский.
- У себя дома, спала, - также перешла на шепот Грёза. - Меня разбудил шум в коридоре, стук в дверь. Почему ты спрашиваешь?
«Я должен верить ей на слово, - подумал Глинский. - Или не верить. Выбор за мной».
- Ты могла стрелять в Ирбелина, - решил не юлить он. - И оставить на третьем этаже ферзя. Это твоя игра в шахматы!
Она запылала от негодования.
- Выходит, ты меня считаешь убийцей?!
- А ты уверена, что не умеешь ходить во сне? - не отступал он. Лучше выяснить все сразу и до конца. От этого зависят его дальнейшие действия. - Сама же говорила, что шахматы имеют влияние на тебя! И что человек не в состоянии противиться их воле!
- Говорила. И сейчас готова повторить то же самое. Только не о себе. Не ты ли подбрасываешь фигурки, Жорж? Не отрицай, что ферзя принес ты! Я не могу проверить, где, когда и как ты его нашел. А вдруг это ты ходишь во сне? - в ее голосе звенели ярость и обида. - И черная королева изначально была у тебя?
- Значит, я сам в себя стрелял! Да? Может, я не только лунатик, но еще и братья-близнецы? Один брат выходит из автомобиля, а другой целится в него из окна третьего этажа. Отлично придумано!
- Извини, - смущенно буркнула Грёза. - Стрелять в себя ты, разумеется, не мог.
- И на этом спасибо.
Она не сводила глаз с черного ферзя. Глинский же торопливо обдумывал, как ему быть. Простреленное плечо болело, рана, хоть и неглубокая, саднила; наложенная врачом повязка ограничивала свободу движений. Хорошо, что запасливая сиделка снабдила его обезболивающими таблетками, они наверняка пригодятся.
«Если я мыслю правильно, - подумал Жорж, - то убийца не остановится. Пути назад у него нет. Значит…»
- Это проделки шахмат, - твердила Грёза, мешая ему размышлять. - Зря ты не принимаешь мои слова всерьез. Вот увидишь…
- Ну уж нет! - не дал ей договорить Глинский. - Сказки сказывать ты мастерица, а как насчет подозрений? Кто мог хотеть моей смерти? Или смерти Ирбелина, например? Конкуренты по бизнесу? Чушь собачья! Они выбрали бы другое место и другое время. И вообще все выглядело бы не так.
- А как?
Глинский попытался сделать соответствующий расклад. Она слушала, с сомнением качала головой. У нее была своя версия, связанная с шахматами, или она стремилась ввести его в заблуждение. В любом случае смерть старушек не вписывалась в догадки Жоржа.
- Сиди здесь и до утра носа никуда не высовывай, - строго велел он. - Двери никому не открывай.
- Даже тебе?
- Мне можно. Я постучу вот так: два коротких, один длинный. - Глинский продемонстрировал условный сигнал, постучав согнутым пальцем по столу. - Запомнила?
- Ага. Сиделка вне подозрений? - вздохнула Грёза. - Она тоже могла подняться на третий этаж и…
- Я знаю. Лучше вообще не подходи к дверям. Эти шахматы - такие коварные! - не удержался он от шутки.
Грёза насупилась. Глинский поймал себя на мысли, что она вполне может быть заодно с преступником. «И все равно я… люблю ее? - удивился он. - Да, несмотря ни на что! Если понадобится, я встану на ее защиту и буду выгораживать ее всеми доступными методами. Однако чего он, она или они - злоумышленники - добиваются?» Так и не придя к логическому выводу, Жорж решился следовать намеченному плану.
Он принял таблетку, запил ее холодным чаем и распрощался с девушкой. Оставаться у нее не имело смысла.
В коридоре царили полумрак и тишина. Курочкины, напуганные стрельбой, загнали детей домой; сиделка, по-видимому, усердно читала молитвы или дремала; Лопаткин до сих пор не появился. Жорж выглянул через лестничное окно во двор: там было пусто, только белый «Мерседес» поблескивал молочными боками, у дороги бледно светили фонари, и дождь мягкими лапками трогал козырек над парадным, подоконники и асфальт. Капли падали все чаще, гуще. От их звона клонило в сон.
Глинский снова поднялся на второй этаж. В комнатах пустой квартиры гуляло эхо, за стеной раздавались крики болельщиков и невнятная речь спортивного комментатора: многодетное семейство созерцало футбольный или хоккейный матч. Жорж устроился у окна, чтобы иметь в поле зрения парадное. Войти, по идее, должен только Лопаткин, а выходить не будет никто.
- Посмотрим, - прошептал он, устраиваясь на сломанном стуле.
В памяти раз за разом всплывал разговор с пьяным Синицыным, несостоявшимся шахматным гением, потом мысли потекли к Ирбелину и его неуместной, стыдливой влюбленности в Грёзу. Потом Глинский задумался о себе и своих чувствах к этой диковатой, странной девушке с изломанными бровями и сладким обещанием на устах. Призрачное видение, рожденное мистической аурой Санкт-Петербурга, хранящей образы блестящих фавориток, декабристок и знаменитых светских красавиц. Девица Субботина могла бы стать любой из них, будь за окном другие времена.
Глинский сообразил, что засыпает, когда хлопнула дверь и в коридоре раздались гулкие шаги. «Лопаткин! - догадался он. - Еще один ревнивый мавр! Впрочем, куда ему до воспетого Шекспиром Отелло, так, доморощенный вариант неловкого ухажера».
На всякий случай он временно покинул свой наблюдательный пункт, чтобы убедиться - точно ли это Лопаткин явился с работы. Вдруг кто-то чужой рыщет по дому?
С первого этажа послышался голос сиделки. Она докладывала жильцу о вечернем инциденте со стрельбой. Тот выказывал недоверие, пожилая дама оскорбленно пыхтела.
- Ох уж эта молодежь! Все они отрицают, над всем смеются! А я не шучу. Видели во дворе машину?
- «Мерседес», что ли? - без энтузиазма спросил Лопаткин. - А хозяин где?
- Так его ж чуть не убили!
- «Чуть» не считается.
- Он мне не докладывал, - обиженно протянула сиделка. - Наверное, в больницу поехал. Или домой.
- А машину здесь оставил?
- Ну-у… - растерялась пожилая дама. - Наверное, завтра еще раз милиция приедет, будет замеры делать, искать эти… как их… улики. И потом, как же человек с простреленной рукой за руль сядет?
Лопаткина удовлетворило ее объяснение.
- Извините, я ужасно устал, - оправдался он. - Плохо соображаю. Поговорим утром.
Хлопок двери возвестил о том, что сиделка вернулась к своим молитвам. Спустя минуту щелкнул замок другой двери: Лопаткин закрылся в своем жилище.
«Сейчас он наскоро перекусит и завалится спать, - предположил Жорж. - Или займется чем-то совершенно иным. А мне спать нельзя! Мне ждать надо. Вот только кого? Может статься, до утра ничего не произойдет. Тогда что же, и завтра придется сидеть здесь среди строительного мусора и пылищи?» Но интуиция подсказывала ему - не придется. Все решится еще до рассвета.
В томительном ожидании прошло два часа. Курочкины давно выключили телевизор, и крики болельщиков сменило похрапывание главы семейства.
«Звукоизоляция ни к черту! - отметил молодой человек. - Следует дать строжайшие инструкции строителям».
На третьем этаже что-то шаркало по полу, потрескивало и сыпалось - то ли голуби устраивались на ночлег, то ли коты добычу не поделили. Неужели он ради этого променял теплую постель на пустую холодную комнату? Эх, сейчас бы поесть горячего, помыться и упасть на свежие домашние простыни, на пуховые подушки, укрыться одеялом и провалиться в блаженную дрему!
Раненое плечо побаливало, мешая сну сморить наблюдателя. Глинский прислушивался, привыкал к ночным звукам, сортировал их на те, которые принадлежат дому и поселившимся в нем братьям нашим меньшим, и те, которые производит человек. Он сразу обратил внимание на осторожный шорох, скрип открывающейся двери и тихие, аккуратные шаги. Поспешно, стараясь не шуметь, Жорж спустился по выщербленным ступенькам вниз, поймал взглядом спину в темной куртке и голову в капюшоне. Какой-то человек явно хотел незаметно выскользнуть из дома, что ему вполне удалось.
Ознакомительная версия.
