Ознакомительная версия.
– Почему крокодил? Он же плачет, а не слюни пускает, – с обидой возразил Сулейманов молодой бестии.
– Крокодил, живущий в реке, оплакивает убитых им жертв. А крокодил, живущий в городе, пускает по ним слюни! – выдала она совершенно без смущения и смело.
Тут же, не давая ему опомниться и разгневаться, поймала его за голую коленку, пробежалась пальцами вверх по ноге. Знала, мерзавка, как ее руки на него действуют. Знала, что он станет ждать, затаив дыхание, когда она доберется до кромки халата, разбросает полы в стороны и начнет терзать его плоть умело и страстно.
Она делала с ним все, что хотела. Он был податлив и слаб в ее руках. Он был уязвимым. Но поделать с собой ничего не мог. Она была его последним милым любимым приобретением, к слову, не дешевым, расстаться с которым было выше его сил.
– Знаю ли я своих врагов? – переспросил Сулейманов, с шумом втянув в себя слюни.
А кто знает, кто его враг, а кто друг?! Как много в его окружении волков в овечьих шкурках, кто ответит? Может быть, главной волчицей, вожаком страшной волчьей стаи, лязгающей зубами ему в спину, и была как раз та молодая похотливая сучка, от которой он не в силах отказаться.
– Если бы знать своих врагов, молодой человек!.. – с печальной ноткой выдохнул Сулейманов. – Разве было бы вокруг столько горя? Я не о себе, а о многих других! О брате своем покойном, например. Если бы он мог знать, разве... Как это у вас, у русских, принято говорить: знать бы, где упасть, соломы настелил бы, так?
– Да, почти так, – покивал послушный Топорков. – Совершенно верно... Да что это мы все о врагах и о врагах, давайте о друзьях поговорим!
Сулейманов снова напрягся.
У него не было друзей никогда. Были знакомые, партнеры по бизнесу, теннису, рыбалке, которую он, степной человек, терпеть не мог, но терпел ради дела. Но друзьями он так и не обзавелся. Не верил он в искренность людей, у которых в жилах текла другая, не родственная ему кровь.
Но признаваться в этом сопляку следователю он, конечно же, не станет.
– Давайте поговорим о друзьях, – согласился он.
– Ага, отлично. – Топорков глянул на Сулейманова с затаенной печалью, вздохнул отработанно. – Вы знаете, что недавно погиб один очень хороший человек, работающий на вас давно и честно? Даже поговаривают, вы с ним дружили!
– Да?! – Сулейманов так удивился, что сам себя за это похвалил, вышло очень убедительно. – И кто же это? Что-то прошло мимо меня! Кто, не томите, Алексей Сергеевич!
Вот тут Топорков занервничал.
Либо очень хороший актер этот Сулейманов, либо и в самом деле ничего знать не знал о преступлении, которое Топорков теперь расследует. Но этого быть не могло! А он изумился вполне искренне. Хотя...
Хотя он ведь говорил ему о его друзьях, а Полукарова Виктора, замученного до смерти, Сулейманов, может, другом и не считал. Он, может, считает его своей «шестеркой» или еще кем-то из прислуги. Но никак не другом.
Да, противостояние у них сегодня будет то еще! Но ничего, Топоркову не привыкать. Он выстоит. Откуда такая уверенность? Да вот из той тоненькой черной папки, что под клавиатурой компьютерной пока пригрелась. Там, в ней, родимой, фотодокументы, свидетельствующие о том, что господин Сулейманов и работающий в фирме «Витязь» господин Полукаров неплохо знали друг друга. Более того, частенько встречались и в ресторане, принадлежащем Сулейманову, и в его загородном доме. Регулярно что-то передавали друг другу в каких-то тщательно запакованных конвертах. И руки жали при этом друг другу горячо. Так что откреститься от знакомства с человеком, работающим в его же фирме, будет господину Сулейманову очень сложно. И еще от знакомства кое с кем будет сложно откреститься.
Спасибо и нижайший поклон спецслужбам, сжалившимся над бедным Топорковым. Вызвали его тут пару дней назад туда (!), спросили, как идет расследование в связи со страшной кончиной Полукарова. О наработках по делу спросили, о соображениях. Он не очень откровенничал, и все потому, что особо было и нечего рассказывать. Как-то зациклился он на версии, связанной с бывшей женой Полукарова – Дарьей Дмитриевной, как-то увязывал все вокруг нее. Вокруг возможной мести загадочного господина Баскакова, умело соскальзывающего всякий раз.
И тут вдруг подарок судьбы – фотографии, врученные ему в помощь. Оказывается, за господином Сулеймановым и ему подобными в их городе велось негласное наблюдение. Досье потихоньку велось на каждого. Просто никогда никто этими сведениями не делился с отделом внутренних дел. А тут...
– Это они, Алеша, хотят твоими руками весь вонючий жар сгрести, – почесав седую макушку, сделал вывод его начальник, просмотрев фотографии. – Ты станешь в дерьме сулеймановском возиться, задницу свою подставлять, а когда придет время, эти ребята в накрахмаленных рубашках подоспеют... Н-да... Ладно, и на том им спасибо. А то топчешься ты вокруг этой Дашки. Чего она тебе?! Кстати, не узнавал у умников, это они в ее отдел фотографии прислали, где она с Баскаковым? Я с ее бывшим начальником – Павлом Степановичем не один десяток лет знаком, в курсе.
– Они сами разговор об этом завели, как ни странно. И клятвенно заверили, что это не их рук дело. Кто-то другой решил ей помочь таким вот, может, и не совсем действенным способом.
– Почему не действенным? Отпустили же девку!
– Отпустили не из-за этого, а из-за того, что там все глупо было с самого начала, и пороха на пальцах нет, и...
– Ладно, иди работай, не забивай мне голову, – выпроводил его из кабинета начальник, слышавший эту историю от Павла не раз.
Тот душой маялся, сильно страдал оттого, что так пришлось с Дашкой поступить.
Вот Топорков теперь и разрабатывал господина Сулейманова, репетируя вчерашним днем перед зеркалом часа два без передыха.
– Так кто же из моих друзей помер? Что-то не слыхал, жена тоже ничего не говорила и... – Сулейманов вывернул обветренную нижнюю губу, напоминающую кусочек вытертого лилового бархата.
– Полукаров. Полукаров Виктор. Не помер, а был зверски замучен в своем доме.
Топорков направил на Сулейманова взгляд такой проницательный, что у того даже дыхание сбилось. И слюну сглатывать он вдруг забыл, и та подлым ручейком просочилась изо рта и потекла по подбородку.
– Полукаров... Полукаров...
Сулейманов нервно дернул шеей, казалось, что воротник давит, но галстука он не надевал, три верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. Давить было нечему, это пара глаз высверливала ему мозг.
– Нет, не помню, – проговорил он спустя несколько минут напряженных размышлений. – Не помню я Полукарова Виктора. А должен?
– Ну, помилуйте, господин Сулейманов. – Топорков нежным движением потянул за краешек папку из-под клавиатуры. – Человек много лет работал в вашей фирме.
– На которой? У меня много объектов, и на меня работает много людей.
– Фирма «Витязь», – подсказал Алексей Сергеевич забывчивому работодателю.
– Ох-охо!.. – делано рассмеялся Сулейманов, начав шумно сглатывать слюну. – Эта фирма вообще мне не принадлежит, и я...
– Мы с вами прекрасно знаем, что эта фирма ваша, хотя и оформлена на подставных лиц, и я настоятельно советую вам напрячь память и вспомнить Полукарова Виктора, что работал в «Витязе» несколько последних лет. На вас работал!
Топорков выразительно поиграл бровями, вкладывая в последнюю фразу слишком много смысла. Не дурак же этот Сулейманов, может, проймет его подобная настойчивость. Может, догадается, что есть у этого следака кролик в черной шляпе.
Не догадался, продолжая упорствовать. Мотал головой, пожимал плечами, выворачивал слюнявые губы валиком.
Ну до того противный, до того отвратительный!
Топорков глядел на него с неприязнью, не в силах представить в объятиях этого трухлявого пня гибкое тело молодой красотки, а по слухам, именно такая дама нашла себе там утешение. Ни за что не поверит, что молодой девицей движут искренние чувства. Искренне и преданно любить такого?..
– Полукаров занимался у вас подбором кадров. То есть отвечал за персонал, – сделал последнюю попытку, прежде чем открыть все козыри, Топорков. – Высокий такой, чернявый красавчик. Его очень любили женщины. Молодые, красивые, длинноногие.
Лицо Сулейманова болезненно сморщилось. Сам-то он не был высоким красавчиком. И чернявым был когда-то давно. С тех пор и поседеть успел, и полысеть изрядно.
– Я уже сказал, что не знаю никакого Полукарова. На меня работают тысячи людей, я должен знать каждого в лицо? – возмутился Сулейманов и резким движением вывернул левое запястье, посмотрел на часы. – Извините, но мне пора...
– Боюсь, вам придется немного задержаться, – разозлился Топорков.
То, что его мимические экзерсисы не имели успеха, обескураживало. Неужели этот мужичонка не понял ничего ни из его выразительного взгляда, ни из многозначительной ухмылки?
– Вы не можете не знать человека, с которым неоднократно встречались в своем ресторане за обедом. Которого принимали в своем загородном доме, из рук которого принимали пакеты с неизвестным мне пока содержимым. И в руки которого вкладывали точно такие же пакеты. Что скажете?
Ознакомительная версия.
