Ознакомительная версия.
– За ним. У меня у самого такая мысль возникла, и только укрепилась после Сережиного рассказа.
– Хорошо. Приладим ему «хвост» на денек-другой. А что вы там увидеть-то рассчитываете?
Опять двадцать пять! Как объяснить человеку, что ничего конкретного от этой затеи не ожидается и что это в принципе невозможно. Давно пора это понять.
Панюшкин молчал. Он, видимо, уже растратил весь свой запал еще раньше. Алевтина обещала держать рот на замке и стойко держала слово.
– Один день этого мальчика позволит понять некоторые закономерности, – спокойно произнес Турецкий. – На самом деле, мы знаем уже очень много, просто это надо сложить в определенную картину. Некоторые детали – и я думаю, весьма незначительные, – выпадают. Нам нужно их восполнить. Вот и все.
Он рассказал практически все, что вынес из разговора с Кирой. Все – да не все. Как они в принципе тогда вышли на Кравцова? Через его подружку, которой Кира рассказала про инцидент с отцом. Вот такая цепочка. Что это значит? Пока не ясно, но что-то значит определенно. В этой истории нет бессмысленных совпадений. Картина складывалась в голове – логичная, чудовищная, нереальная в принципе, но в данной ситуации единственно возможная. Полностью делиться своими соображениями по этому поводу Турецкий не счел возможным.
В любом случае, все смертельно устали. День был длинный. Хотелось уже что-то решить. И решили – за. Подгурский махнул рукой. Радовал хотя бы тот факт, что больше не придется напрямую дразнить людей, владеющих административным ресурсом.
Что до Панюшкина, то он, конечно, до конца понять полет фантазии московского следователя не мог, но у него было ощущение, что они разными путями пришли к одним и тем же выводам, озвучивать которые на данном этапе никому не хотелось. Панюшкин очень надеялся на результат завтрашней слежки.
По дороге в гостиницу Алевтина, наконец, открыла рот.
– В жизни не поверю, что ты решил остаться в этой дыре только из любви к искусству и любви к ближнему – это я наших коллег имею в виду. По-твоему, все это как-то связано со Смородским?
Однако, девочка сообразительная. Или просто слишком хорошо его знает.
– Да, я так думаю.
– Но как?
Он ответил после некоторой паузы.
– Не скажу, Аля, оставь это пока. Завтра станет ясно.
– Ты что, на самом деле думаешь, что слежка за пятнадцатилетним пацаном даст ответ на все вопросы?
– Да ничего я не думаю. Дай завтрашний день прожить. Увидим.
– Но мне важно понять. Просто ход мыслей уловить. А то я себя каким-то слепым котенком чувствую.
– Если тебя это хоть чуть-чуть утешит, скажу тебе, что чувствую себя не лучше.
– И все же ты настаивал на своем, убеждал Подгурского, столько нервов потратил. Из-за чего?
– Я не хочу озвучивать свои мысли. Если я ошибаюсь, то проедем эту ситуацию, и все. А если нет, сама поймешь, что я имел в виду. Это слишком страшно, чтобы говорить вслух, не имея подтверждений.
Алевтина чувствовала раздражение. Они все видят здесь какое-то двойное дно. «Прикопались» к этим нелепым мальчишкам. Ничего там нет, точно! По крайней мере, ей хотелось, чтобы ничего не было. Во-первых, из-за того, что обидно было высокомерие со всех сторон, – шеф не удосуживается ничего объяснить, Панюшкин смотрит, как на стенку. Ерунда полная. Очень хочется, чтобы слетела спесь с этого самоуверенного провинциального «комиссара Мегре». Конечно, вместе с выкладками Панюшкина полетят к чертовой матери и предположения Турецкого, но ей на это было уже наплевать. Уж слишком обидно, что они все ее в упор не замечают.
– Аля, ты зря пригорюнилась. Завтра вместе с Панюшкиным займешься Дэном. Он тебя не знает. И младший Кравцов тебя ни разу не видел. Очень хорошо, что тогда по поводу компьютера ребята без тебя ходили. Сереже ведь теперь, после его последних приключений, лицом особенно «светить» нельзя.
Алевтина как-то сразу «просветлела». Предательские мысли из головы будто ветром сдуло. А правда, чего он с ней так возится? Ведь от нее действительно пользы, как от козла молока. И приехала она сюда, потому что… А он вообще понимает, почему? Похоже, что да. А иначе, почему он спускает ошибки, одну за другой? Не из христианского же милосердия, и уж точно не из педагогических соображений. Алевтина точно знала, что она не такой уж ценный «кадр», чтобы вкладывать в ее «взращивание» столько сил. Зато в других своих способностях она была более чем уверена.
Восемь пятнадцать утра. Ни минутой раньше. Все правильно: он выходит ровнехонько, чтобы не опоздать в школу. Можно проехать пять небольших остановок на маршрутке, но мальчик идет пешком, пиная поношенным ботинком попадающиеся под ноги камушки. Что характерно, по дороге не курит. Очень возможно, что он вообще не курит. Спортсмен.
На крыльце не задерживается, сразу в здание. Теперь ждать… А сколько? Алевтина подошла к охраннику.
– Доброе утро!
– А вам что нужно, собственно?
– Племянник учится тут у вас. Договорились, что после школы зайду за ним, а сколько у него уроков, спросить забыла. А «мобильник» он дома оставил. – Алевтина состроила озабоченную мину.
– Хорошо, а от меня-то вы что хотите?
– Ну, можно я пройду в вестибюль, расписание гляну?
– Не положено, – отрезал пожилой дядечка в «камуфляже».
– А что же мне делать-то? Я ведь не могу здесь полдня ждать, пока он выйдет!
– Девушка, ничем помочь не могу.
Алевтина сложила бровки домиком.
– Ну, может, вы сами посмотрите на расписание? Чего вам стоит? Мне всего-то нужно знать, во сколько уроки заканчиваются!
Дядька хмыкнул, выражая глубокое сомнение. Впрочем, девица на террористку не походила. Хотя, кто знает, как они выглядят, террористки-то!
– Ладно. В каком классе племянник учится?
– В десятом. Вот только не смейтесь, не помню, «а» или «б»!
– Да один черт. Уроки у них разные, а количество одинаковое. Кстати, а фамилия как?
– Моя? Дудкина.
– Это еще что такое? Никакой Дудкин в десятом классе тут не учится! Я их всех наперечет знаю!
– А… – Алевтина нервически рассеялась. – У него-то другая фамилия. Анциферов. Денис Анциферов.
– Такой есть, правда. Вот только не знал, что у него такая симпатичная тетя!
Алевтина изобразила смущенную улыбку, и охранник скрылся за дверями школы. Если Анциферов, то нет никаких проблем. Кому он нужен-то? Вот если бы кто другой, могли бы быть неприятности. Тут ведь за некоторыми машины с телохранителями приезжают.
Пока он ходил, девушка успела только прикурить сигарету.
– В три приходите, не ошибетесь. Последняя у них физика, там такая учительница строгая – все время после уроков задерживает.
Алевтина с победой возвратилась в машину. Выслушав ее «реляцию», Панюшкин вскипел:
– Нет, ну, у тебя с головой все в порядке?! Этот старый пень ведь наверняка скажет ему про «тетю». Парень как пить дать заподозрит неладное. И все это дело разом потеряет смысл!
– А что я еще могла сделать?
– Мозги включить! Лучше шесть часов прождать, чем вот так смешно «запалиться»!
Панюшкин был прав: это был очевидный прокол. Оставалось надеяться на удачу.
– Да не скажет он ничего! Забудет уже!
Охранник Василий Петрович ничего не забыл, но в этот день Алевтине везло. Именно сегодня «физичка» сама смешила, ждала гостей к четырем, распустила класс в аккурат на перемене, и они вышли, смешавшись с толпой других школьников. Василий Петрович Дэна просто не заметил. Дано, в конце концов, про тетю можно спросить и завтра.
«Тетя» уже минут двадцать сидела в машине за углом и наблюдала за дверьми, не находя себе места от волнения. Мальчик, не оглядываясь, пошел к остановке. Это настраивало на оптимистический лад. Значит, ничего не подозревает. Никого не ищет.
Автобус поехал в сторону центра.
«Не домой едет», – подумал Панюшкин.
– Заметь, он без Кравцова. Обычно они вместе выходят.
– Обычно? – Алевтина мстительно хмыкнула. – Ты имеешь в виду «один раз»? Тот самый, когда ты за ними проследил. Мы же об их «обычно» никакого понятия не имеем.
Панюшкин поджал губы:
– Не знаем, так сейчас узнаем.
– Уж я надеюсь. – Алевтина почувствовала громадное облегчение, после того как выяснила, что ее «прокол» не оказался фатальным, и уже могла позволить себе «хорохориться».
Мальчик вышел на одной из центральных улиц, завернул за угол и вошел в дверь, над которой красовалась надпись «Старый солдат». Они припарковались за три дома и стали ждать. Прошло около десяти минут.
– Вот чего он там застрял? – вздохнула девушка.
– Как чего? Ясное дело. Это самый «пафосный» в городе магазин оружия. Там есть, что посмотреть.
– Посмотреть – да. Но ведь не купить? Там все дорого должно быть?
– Не дешево. Но все равно…
На Панюшкина нахлынули воспоминания. Он сам, будучи подростком, буквально прилипал к витринам «военторгов» и охотничьих магазинов. Без всякой надежды, просто, чтобы посмотреть и помечтать. Впрочем, этот парень на «мечтателя» не похож.
Ознакомительная версия.
