Анна Малышева - Никогда не заговаривайте с неизвестными

Ознакомительная версия.

Ира смутилась:

— У меня нет видео…

— Нет? Ну, будет, — криво заулыбался Маленков. — Настю на экране видели? Уяснили, что она делает? Сидит наш главный гость в кресле, говорит о себе, какой он хороший и все такое. Потом из правой кулисы выходит первый ведущий — наш Дима — и приглашает в студию первого гостя. Выходит первый гость и с помощью Димы потрошит нашего главного гостя. Потом из левой кулисы выходит Настя, а теперь будете выходить вы.

У Насти, как вы помните, всегда более опасные гости. Более острые тексты, соответственно. Тут надо уметь держаться, страсти кипят, хе-хе…

Ира кивнула. Она прекрасно знала от Кости, что никакие страсти в студии во время записи не кипят, все отрепетировано. Более того, главный гость более-менее представлял, кого приглашают в студию. Во всяком случае, это можно было узнать без особого труда. Но возражать Маленкову не стала.

Пусть куражится, если хочет.

— Евгений Семенович, можно?

С этими словами в дверях кабинета возникла Настя. Увидев Иру, она молча ей кивнула и, не тратя времени на приветствия, облокотилась на стол Маленкова так, что ее туго обтянутый юбкой зад оказался перед носом Иры. Та встала и отошла к шкафам. Поведение Насти ее покоробило, но она говорила себе, что нельзя много требовать от девушки, чье место в студии она занимает. Настя, конечно, была от этого поворота судьбы не в восторге. Ира рассматривала книги, а Настя и Маленков вместе читали бумаги. После чего тот сказал:

— Ну, тогда звони.

— Хорошо, — ответила та и удалилась.

— Ира! — позвал Маленков. — Подойдите, вас это прямо касается.

Он протянул ей бумаги:

— Ваш текст. Конечно, это только заготовка будущей передачи. Нашим гостем будет один московский коммерсант, основатель благотворительного фонда. Вот данные.

Ира прочла шапку текста и произнесла вслух имя гостя:

— Жумагалиев Толеген Жумагалиевич… Не знаю такого.

— Я тоже не знал.

— Он башкир?

— Вы только ему такое не скажите, — покачал головой Маленков. — Он казах. Московский казах. По-моему, тут и родился. Да вы прочтите внимательно.

Пока Ира читала текст, он стучал по клавишам компьютера, не обращая на нее внимания. Наконец она отложила листки:

— Все.

— И как?

— Нормально, — уклончиво ответила женщина. — По-моему, как всегда…

— Вы говорите таким тоном, будто вам не нравится? — осведомился тот.

— Знаете, — решилась Ира. — Я, конечно, не могу судить, но мне кажется, что передача получается недостаточно острой.

Он замер на миг, а потом улыбнулся своей кривой улыбкой:

— А вы еще жаловались, что не имеете понятия о журналистике. Ну, во-первых, вы держите только заготовку! Самые острые моменты еще не внесены. А во-вторых, острота приходит во время еды. Я имею в виду — в процессе записи.

— Но тут его ни о чем особенном не спрашивают, — пожала она плечами. — Эти его собеседники — они вообще о нем ничего плохого не сказали…

— А вам нужно, чтобы о нем сказали что-то плохое? — удивился Маленков. — Вы именно так воспринимаете задачу?

— Хотя бы что-то неожиданное прозвучало!

Мне как зрителю этого всегда не хватало… И Костя говорил…

— Ох, Ира, не преувеличивайте! — как-то загадочно отозвался он. — Впереди еще две недели, успеем добавить туда перца. Пока возьмите текст, почитайте. Пойдемте, я вас познакомлю с нашей группой. С теми, кто на местах.

…Она уехала со студии через час. С текстом в Сумочке и смутным ощущением подлога. Из всего, что сказал ей Маленков, Ира сделала вывод — ее роль спокойно сыграла бы говорящая кукла. От нее самой ничего не требуется, кроме внешних данных и голоса. «А как готовилась к передаче Настя? — подумала она. — Неужели так же? За что же она получала пятьсот долларов? Маленков говорил, что Настя пахала как бешеная… А от меня, похоже, никто этого не ждет…»

Домой ехать не хотелось, и она решила наведаться на работу к Саше. Киноцентр отремонтировали, вход оказался с другой стороны, внутри она тоже ничего не узнавала. Сашу пришлось искать очень долго. Наконец в длинном полутемном коридоре она заметила его;

— Привет!

Он оглянулся:

— Зачем явилась?

— Как — зачем?

Ира слегка остыла. Она-то думала, Саша кинется ей на шею.

— Давай договоримся — ты сюда не ходишь! — Он даже не шагнул навстречу. Держался в тени.

Она его почти не узнавала.

— Рехнулся? Почему? — Женщина вглядывалась в его лицо.

Саша едва стоял на ногах. От него разило дешевой водкой, и даже полутьма не могла скрыть того, какие у него остекленевшие глаза. Ира испугалась:

— Что случилось?!

— Она тут была.

— Наташа?

— Пришла с ребенком. Весело было. А теперь ты заявилась.

— Сейчас уйду… — виновато пробормотала она.

— Саш, я хотела с тобой поделиться. Была на студии. Мне дали текст…

— Иди домой. — Он оперся плечом о стену. — Там поговорим. Когда приду.

— А ты придешь?

Он что-то буркнул. Ира поняла, что разговаривать бессмысленно. Тот действительно пришел, хотя и поздно. Не вернулся к жене, как она боялась. Саша лег рядом и молча пролежал всю ночь.

Она слышала, что он не спит, мучается с похмелья. Вставала, приносила воду, предлагала набрать ванну, приготовить яичницу. Саша только что-то буркал и отворачивался. На рассвете она попробовала завести разговор о телевидении, но тот рявкнул:

— Сама разбирайся с этой помойкой! Телезвезда, мать твою!

— Ты все-таки завидуешь… — вздохнула женщина. — Не понимаешь, что у меня нет никаких сбережений… И у тебя тоже. Наташа, конечно, требовала денег?

— Я все отдал, что было при мне.

— Сколько же?

— Да не густо.

— Она требовала еще?

— Она требовала всего. Чтобы я вернулся. Чтобы я тебя оскорбил и отхлестал по щекам за то, что ты меня совратила. Чтобы я извинился. Этого она, правда, не сказала, но ясно, что хотела… Короче, будущее у меня блестящее.

Ира осторожно коснулась его плеча:

— Разводиться будешь?

— Об этом тоже была речь. Наташа на это не пойдет. Сказала, что я сумасшедший. Что, если у нас это длится пять лет, то скоро должно кончиться. Что жить я все равно с тобой не смогу. Я ей сказал про телевидение.

— А она? — с замиранием сердца спросила Ира. Ей очень хотелось уязвить соперницу.

— Что она?! — яростно фыркнул Саша. — Она сказала, что я всегда ждал, когда смогу уйти к более богатой женщине! Еще, что мне нужны только деньги, что я и тебя не люблю! Потом ушла. Ирка, я очень прошу — помолчи. И давай условимся — о телевидении больше ни слова!

— Ладно, — мрачно ответила она. — Но ты хотя бы включи телевизор, когда я там появлюсь.

Рядом со мной будет сидеть председатель благотворительного фонда по имени Толеген Жумагалиев. Я буду натравливать на него собак. Но собаки эти добрые. Они не кусаются. Текст написан заранее.

Он промолчал, не задал ни единого вопроса, хотя подруга надеялась его заинтересовать. Ира вздохнула и легла рядом, отвернувшись к стене.

На следующий день женщина выгребла последние деньги и отправилась за покупками. Она посчитала, что надо как следует подготовиться к встрече с аудиторией. Прежде всего высмотрела себе на распродаже элегантный брючный костюмчик синего цвета. Костюмчик здорово подкосил ее финансы, но осталось еще на шелковую блузку в голубую полоску. На парикмахерскую едва хватило. И когда она вышла на улицу, коротко остриженная, сдула с носа прилипшие в процессе стрижки волоски, поняла, что дала маху. Существовать им с Сашей вплоть до самой передачи было совершенно не на что. «Вот дура… — укорила она себя. — Обрадовалась! На телевидение попала! Но все равно, костюмчик приличный! Не стыдно будет показаться телезрителям…» В результате она поехала к маме занимать деньги. Экспедиция получилась удачной. Как только мать узнала, что Ира будет сниматься — да еще каждую неделю — восторгу пределов не было. Она выложила сбережения прежде, чем Ира успела об этом попросить:

— Тебе теперь нужно!

— Спасибо, я все верну, — пообещала Ира. — Подожди, еще будешь мной гордиться!

— Я уже горжусь!

После чего мать осмотрела свою преобразившуюся после стрижки дочь и заявила:

— Так гораздо лучше. Я вижу, что ты решила начать новую жизнь?

— Да, мам.

— Ты не выглядишь… Как бы это сказать…

— Убитой горем? — подсказала Ира.

— Ну, хотя бы так. Бодрая, веселая! Смотри только, не берись за старое. Помнишь, что вытворяла, когда училась? Боже мой!

— Теперь это невозможно. Здоровье уже не то… — протянула Ира. — Мам, я должна тебе сказать. Мы с Сашей опять вместе. Он у меня живет.

Мать присела на стул:

— С тем, прежним?

— Именно.

— Но ты говорила, что он женат?

— Он и теперь женат. Но разведется.

— Обещал? — недоверчиво спросила мать. — Он женится на тебе?

— Д-да.

— Не очень ты уверена, как я вижу!

Ознакомительная версия.