– Давай, Динка, без самодеятельности, – прорычал Сева. – Он увезет тебя, а я не найду. Что мне делать тогда?
– У меня есть мобильный телефон, в случае опасности всегда позвоню, а ты обратишься в полицию. Это элементарно. К тому же у меня есть ствол. Знаешь, мою идею стоит обдумать в спокойной обстановке. И не психуй, до встречи с Фатимой я не стану предпринимать никаких самостоятельных шагов.
После представления Гизар потребовал Диану, выразил восторг по поводу ее умения танцевать, льстил безбожно и спросил, согласна ли она провести с ним завтра пару часов. Она согласилась.
Эти же дни Руслан провел в Краснодаре, выясняя в налоговой инспекции, кто и чем занимается из списка Берт и Яковов. Были среди этих людей предприниматели, пенсионеры, экономисты и рабочие, врачи и спортсмены, но не было ни одного человека, хотя бы отдаленно связанного с искусством. А товарищи из налоговой совсем «обрадовали»: род деятельности многих людей может не соответствовать истине. То есть они действительно числятся на указанном месте работы, но фиктивно, на самом деле занимаются чем-нибудь другим, а налоги не платят, сволочи. Ну, у кого что болит, тот о том и говорит. А установить истинный род деятельности необходимо. Приятель Руслана Зимин, дослужившийся до более высокого чина, чем он, обещал выдать более подробные сведения, подключив сыщиков. Он не вдавался в подробности, зачем это надо, просто согласился помочь. Руслан вернулся домой и сначала завернул к Клариссе. Она поставила чай, нарезала пирог, затем села напротив Руслана и ждала, что он расскажет. После немногословного повествования он сокрушенно закончил:
– Представляете, фактически около двухсот человек предстоит проверить!
Кларисса попросила список Берт и Яковов, долго смотрела в него, потом дала очень ценный совет:
– Вы неправильно решили действовать. Смотрите вот: Яков тысяча девятьсот двадцатого года рождения. Помилуйте, он никак не может заниматься переправкой девушек за границу, в таком почтенном возрасте вряд ли и ходит далеко. А по описаниям свидетелей, Берта с Яковом намного моложе. Мне кажется, следует исключить из списка людей почтенного возраста, у вас уменьшится круг подозреваемых. Я не права?
– Еще как правы! – воскликнул Руслан. – Вот что значит – свежая голова. Спасибо, Кларисса, я так и сделаю.
– От ребят не было вестей?
– Звонили. Только ничего пока не узнали. Неспокойно мне.
– Не стоит впадать в уныние. Пейте, Руслан, чай. Все будет хорошо, верьте.
Он немного расслабился, говорил с Клариссой на разные темы, не замечая времени. И вдруг невзначай возникла пауза. В сущности, пауза не тяготила, не внесла неловкости. Руслану было приятно сидеть с Клариссой и молчать. Показалось, ей тоже. Изредка она улыбалась ему, помешивая чайной ложкой в чае. В ответ улыбался и он. Она очень славная, обаятельная, умная… пожалуй, красивая. Внезапно кольнула мысль, что Кларисса нравится ему с каждым днем все больше и больше, нравится как женщина. Пот прошиб: а дальше что? Романы втихую он еще не заводил, это пошло. И признался себе, что сейчас завел бы роман с Клариссой с большим удовольствием, пусть это и звучит пошло. Но вряд ли он нравится ей так, как она ему, ведь в нем нет ничего особенного. Придя к таким выводам, быстренько попрощался с Клариссой и ушел.
Евдокия Акимовна была женщиной практичной. Практичность – черта чисто житейская, выпестована мудростью неимущих, к каким причисляла себя она. Да и что у нее есть? Двухкомнатная квартира и четыре сотки в горах, где Евдокия выращивает петрушку? Самое главное ее достижение – место директора ДК. Но это только звучит внушительно, на самом деле она никто, мелкая тля. Если и удавалось ей прикарманить некую сумму по случаю, то копейки. Собственно, сейчас каждый стремится урвать, урывала и она, и совесть ее находилась в блаженном покое. Ей просто негде было развернуться. Ну о каком доходе могла идти речь в ДК – организации, изжившей себя? То банк грозит выкупить здание, то какой-то новый русский мечтает перестроить его под жилой дом, то администрация потрясает кулаками: выгоним за ненадобностью. И никого не волновало, сколько при этом останется безработных, включая Евдокию. Она часто жалела об ушедшем советском времени, где стабильность работы была гарантирована. Но и новое время открыло глаза на мир. Оказывается, жить так интересно, столько возможностей… и нет денег на эти возможности. Несправедливо. Кто-то вовремя сообразил, теперь богатеет с каждым днем, а она не попала в струю.
Но вот нежданно-негаданно приплыли документики в руки. Поскольку Евдокия умна, ум и подсказал ей воспользоваться ими. Ошибочку допустили господа, нарисовав несоответствующие данные. И раз уж ей попали такие странные сведения, значит, пусть господа платят. Платят за ее молчание. Надо лишь намекнуть господам, какую информацию Евдокия Акимовна может выложить милиции, а там… сами догадаются, сколько стоит ее молчание. И все-таки она не решалась позвонить, что-то внутри тормозило. Возможно, она интуитивно чувствовала, что сведений у нее слишком мало, чтобы запросить конкретную сумму. Впрочем, и страх останавливал. Раз уж эти господа так смело используют людские слабости, наживаясь на них, значит, они на все способны. Евдокия поражалась человеческой изворотливости. Увозят девчонок, а потом ни слуху о них, ни духу. Куда увозят? Евдокия Акимовна знала куда, ведь телевизор смотрит и газеты читает. Ну почему некоторые так ловко умеют использовать других людей? Вот ей это редко удавалось, разве что у себя в ДК, но по мелочам: платье сошьют бесплатно, уберут квартиру бесплатно, ремонт… ерунда.
Таким образом размышляя, она шла домой из ДК в тот вечер, когда Руслан и Кларисса пили чай. И вдруг замедлила шаг, присматриваясь к молодым людям, идущим навстречу. Анжелика поздоровался и продолжил путь, а она некоторое время стояла, включив в голове счетчик. Потом окликнула Анжелику, тот нехотя, скорчив недовольную мину, приблизился с немым вопросом в глазах. Он успел загореть на солнце, одет был в шорты и футболку, за плечами нес рюкзак.
– Тебя отпустили? – произнесла она с подозрением, словно видела перед собой двойника.
– Ну да, – сказал Анжелика. – Ошибка произошла, теперь все выяснилось.
– И что же выяснилось?
– А я не виноват, мне подсунули.
– И кто же тебе подсунул? Ты не вороти нос, – строго сказала Евдокия Акимовна, так как Анжелика, разговаривая с ней, смотрел в сторону. – Ты подвел Донника.
– Да знаю! – захныкал он. – Думаете, мне хорошо там было? Ну, подвел! Думаете, мне не обидно? Налетели на нас с Леркой легавые, заставили сумки показать, а оттуда выпал пакет с порошком. Я ни при чем! Зато ни вы, ни Донник пальцем не пошевелили, чтобы меня – жертву подлога – отпустили. Только Кларисса беспокоилась, она и выручила, а вы все поверили.
– Так тебя вытащила из тюрьмы…
– Да! Кларисса! И я ей благодарен. Она хороший человек. Извините, Евдокия Акимовна, мне некогда.
Анжелика побежал на тонких ножках догонять приятелей, а она глубоко задумалась, не двигаясь с места. Что же получается в результате? Едва Анжелика и Лера загудели с наркотой, в ДК примчалась Кларисса. Сразу же предложила своих танцоров – юношу и девушку. И как раз юноша и девушка выбыли из шоу. Потом Евдокия встретила в порту кого? Клариссу и мента Руслана, они провожали новеньких танцоров. Вспомнила Евдокия, что с Русланом приходил молоденький лейтенант, который очень похож на Всеволода. Не похож, а он и есть. Значит, Кларисса с ними заодно! Ну кто способен вытащить из тюрьмы мальчишку, загудевшего с наркотиками? Евдокия даже связываться с этим делом не стала, хотя связи имеет. Все состряпано! Ловко состряпано.
Евдокия Акимовна поменяла курс, понеслась на переговорный пункт. Она кое-что в этой жизни смыслит. Теперь удостоверилась, что поехал Всеволод не случайно, и никакой он не танцор, а самый настоящий легавый. Вопрос: зачем он поехал и кто на самом деле девушка Диана? Раз просили показать тот договор, то ищет Всеволод конкретных людей. Кого? Пропавших? Или тех, кто повез девчонок в Турцию? Да плевать! Плевать в смысле – зачем легавые поперлись аж в Турцию. Это их дело. У Евдокии теперь были козыри, способные немножко улучшить ее материальное положение. И додумалась она, что со своего домашнего или рабочего телефона звонить опасно. У нас только говорят, что КГБ не существует, а оно есть – была уверена Евдокия Акимовна. КГБ было, есть и будет, все слушает, в газетах прямо так и пишут.
На переговорном пункте она отдышалась, ибо неслась со всех ног, а дорога была длинная. На такси не стала тратиться, в конце концов, она не рисует деньги, нечего ими сорить. Заплатив за десять минут разговора, Евдокия вошла в кабинку и стала лихорадочно накручивать диск. А на другом конце провода не отвечали. Евдокия Акимовна вышла из кабинки, посидела с полчаса на банкетке, обдумывая фразы, чтобы не навредить себе. Волновалась, ей впервые придется шантажировать. Но это же ее шанс, да и немного она запросит. Ой, да сейчас все только и делают, что шантажируют друг дружку, раньше-то и слова такого не знали. Через полчаса, войдя в кабинку и поставив сумку в ногах, снова принялась накручивать диск. Аж палец занемел, а на другом конце не отвечали. Выругавшись, она решила во что бы то ни стало дозвониться сегодня, поэтому села на прежнее место в холле переговорного пункта. Вдруг вспомнила, что есть еще один телефон, достала записную книжку, листала и перечитывала телефонные номера. Один нашла без координат. Этот. В кабинке, наскоро набрав номер, бормотала, слушая длинные гудки и разминая палец:
