— Украсим, — кивнул Коган, а когда операторы снова отвернулись, спросил: — Кто ее видел?
— Вся наша компания, — ответил Ленька. — Победимова-старшая на завтрак ушла, а Наталья нам эту дырку показала. Странно лишь то, что каюту они на ночь заперли. Но это ничего не значит. Кто-то мог обзавестись ключами. А Наташкина мама никому ни о чем не расскажет. Она и дочке сказала: нам все это приснилось. Та сделала вид, что поверила. Но она ведь не дурочка. В восемь лет уже можно отличить сон от яви.
— Ну, знаешь… Многие взрослые философы не могут, — усмехнулся Иосиф. — Но дыра — это факт. Наташка уверена, что ее не было раньше?
— Как это? — опешил Ленька. — Такой интерьер — и дырка?
— Согласен, — вздохнул Коган. — По-моему, мы близки к финалу.
— В каком смысле? — испуганно спросила Яна.
— В смысле — фруктовый коктейль готов, — рассмеялся Иосиф. — Взбивайте сливки и поднимайте руки. Одно очко — наше…
Кулинарный конкурс по сценарию игры должны были оценить сами участники. Каждому из них предлагалось отведать блюда соперников и расставить оценки по пятибалльной системе. Все с энтузиазмом принялись за дело, наперебой пробуя яства. Исключением стал суп-харчо. Зная, какими трудностями сопровождалось его изготовление, игроки не торопились рисковать желудками. Напрасно Егор и Александра уговаривали участников игры рискнуть и оценить кулинарное творение Незвановых и Колыхалова. Все находили причины, чтобы отказаться от дегустации. У кого-то была аллергия на баранину, кому-то религия не позволяла есть свинину, которая все-таки оказалась в супе. Кто-то страдал язвой желудка и не мог есть острую пищу. Кто-то именно сегодня постился, кто-то сидел на диете.
— Это невозможно! — прошипел Сташевский и жалобно посмотрел на Алену, сидевшую за пультом. — Что прикажешь делать?
— Не смертельно, — сосредоточенно проговорила Калязина. — Пусть ведущие предложат им самим попробовать свое творение. А потом вели Сашке и Половцеву приложиться. И оценить. Не останавливать же съемку. Мне надоели эти воспитательные беседы. И потом во всем этом бунте есть нечто… живенькое.
— Живенькое? — хмыкнул Данила. — Ладно. Даю установку.
И передал указания в «уши» ведущих.
— Ха-ха-ха! — отреагировал Половцев на «установку» Сташевского. — Ну если никто не хочет супчика, то придется нам с Александрой оценить это творение. Но прежде!.. — Он поднял указательный палец. — Пусть сами повара отведают то, что они приготовили. Мы не хотим рисковать преждевременно. Интересно, какое мясо после долгих споров все-таки положила в этот супчик команда? Хватило ли им перца и мастерства, чтобы блюдо соответствовало стандартам? Дорогая Саша, а тебе известно, что нужно класть в харчо?
«Вот свинья», — подумала Александра. Вопрос был отсебятиной Егора.
— Конечно, — с улыбкой Джоконды проговорила она. — В детстве я нашла на книжной полке одну очень толстую книгу с красивыми иллюстрациями. И потом любила ее рассматривать. И даже выучила многие страницы из нее. Знаешь, как она называлась?
— «Поваренная книга»? — радостно предположил Половцев.
— Сразу видно, что твое образование оставляет желать лучшего, — мстительно отозвалась она. — Эта книга называлась «О вкусной и здоровой пище», и в свое время она получила Сталинскую и Ленинскую премии. Сам вождь народов, если тебе понятно, о ком я говорю, оставил на ней свой автограф. Это означает, что каждое блюдо он одобрил лично. В суп-харчо, Егор, следует класть говядину прежде всего. Затем — рис, специи и кислую сливу. Так утверждает эта книга, и с ней был абсолютно согласен товарищ Сталин. Будем считать, что если игроки положили туда что-нибудь другое, они просто не согласны с мнением этого человека.
— И возможно, это хорошо! — провозгласил Егор.
— А возможно, плохо, — сказала Саша. — Потому что у Сталина было много недостатков, но толк в еде он знал. Недаром за обычный кулинарный сборник он отвалил премию. Это только Елена Молоховец писала: «Если вам нужна французская булка, прикажите горничной спуститься в лавку и купить эту булку».
— О времена, о нравы! — воскликнул Половцев.
«Что вы несете! — прошипела Алена в «уши», вырвав микрофон у режиссера. — Сашка, что за просталинские настроения? Пробуйте уже давайте! И оценивайте! У нас пленка не резиновая. Но сначала пусть сама скандальная команда отведает своего супчика».
— Егор немного преувеличил, когда сказал, что мы не хотим идти на риск. Мы готовы съесть по тарелочке вашего творения сразу. Но поскольку внутри команды возникли споры, нам хотелось бы выяснить две вещи. Во-первых, мнение кого из участников команды оказалось решающим? И во-вторых, как вы сами оцениваете ваш результат? Мы выслушаем всех. И Настю, и Анну, и Викентия. — Произнеся этот короткий монолог, Саша облегченно вздохнула.
— Яна, — прошептал Коган, — посмотрите на Колыхалова. Такой маленький, аккуратный человек… И с такой ненавистью смотрит на свою… избранницу.
— Вы забываете, Иосиф, что она избранница по жребию, — ответила Яна.
— Настина мама тоже смотрит на него как надо, — сказал Ленька. — Не повезло им.
— А может быть, сейчас ведущие оценят их суп по высшему разряду, — предположила Яна.
— Ну, нас им не переплюнуть, — сказал Коган. — Пятерка от всех ценителей плюс балл за скорость. Выше нас могут быть только Ниро Вульф со своим поваром Фрицем[4].
— Это несправедливо, — возмущалась Катя. — Нам нужно было больше времени, чтобы сварить картошку. Ведь некоторые ничего не варили, а только резали.
— Не переживай, Катюша, — ласково прошептал Вартанян. — Второе место — хорошее место. Всем понравился наш салат. Вот что главное. Что это значит? Это значит, мы умеем готовить. Все остальное ерунда. Я бы мог сотворить салатик из гораздо меньшего количества продуктов. Вот в чем надо было соревноваться. А ты?
— Каша из топора? — вздохнула Булычева. — Мы с Колькой и это можем.
— Ну и ладно, — широко улыбнулся Вартанян. — Значит, не пропадем. А баллы — ерунда. Доберем в стрельбе из лука. Правда, Николай?
— Конечно, — серьезно ответил Колька. — И табуретку лучше всех сколотим. Со спинкой.
— Табуретка со спинкой — это стул, — засмеялась Екатерина.
— Не расстраивайтесь, Клим, — сказала Нонна. — Я тоже не разобралась в режимах этой микроволновой печки. Но торг у нас получился очень даже ничего. И Наташке понравился. Правда, Наташа?
— Угу.
— Ну, вот видите. Дети — самые лучшие ценители сладкого. И потом это ведь только первый конкурс. Наверстаем в других.
— Конечно, — хмуро пробормотал Клим. — В спортивных состязаниях мы будем первыми.
— Главное, что сегодня никто не отравился, — подвела итог Наташка.
— Еще одна такая лажа, милый Евгений, и я попрошу вам замену, — прошипела Ника. — Черт возьми, неужели так трудно было приготовить соус?
— Мамочка, дядя Женя приготовил очень вкусный соус, — сказала Соня. — Вся проблема была в том, что ты забыла выпотрошить курицу. Я же тебе сказала. Все черное и зеленое нужно выкидывать.
— А ты откуда знаешь? — взвилась Ника. — Тебе приходилось когда-нибудь потрошить курицу?
— Ну, мамочка… Про это все знают… Дядя Женя, ваш кляр был супер. Дадите рецепт?
— Никакого рецепта, я готовил наобум.
— Тогда у вас талант. Мамочка, не расстраивайся. Все равно мы не последние. Ты посмотри на Настину маму. Вот уж кто не умеет готовить…
Под звуки какой-то развеселой попсы, которую врубил звукорежиссер, Викентий Колыхалов открыл крышку супницы, взял ложку, оглядел присутствующих и зачерпнул харчо. Операторы взяли крупный план. Все остальные с интересом смотрели на писателя.
— Я польщен, — громогласно произнес Викентий. — Вы все так на меня смотрите… Хе-хе… Неужели вы думаете, что я оценю свое творение морщась? Возможно, товарищ Сталин и не одобрил бы наш супчик. Но слава богу, его среди нас нет. Жаль, что нас не оценивают профессиональные кулинары. Потому что мы совершили прорыв в поварском искусстве. Перловка вместо риса, чеснок вместо лука, яблоко вместо кислой сливы… И три вида мяса вместо одного… Напрасно вы отказались от дегустации.
С этими словами он подул на ложку и отправил ее в рот.
На всех двенадцати мониторах аппаратной крупным планом отразилось лицо Викентия. Потом он обхватил горло ладонями, а изо рта его тонкой струйкой потекла кровь…
— И даже теперь вы будете настаивать на том, что ничего особенного не произошло? — кричала Саша в кабинете Арье. — Это уже четвертое происшествие на теплоходе. Нужно сворачивать съемку и начинать расследование. Кто-то или вставляет вам палки в колеса, Сергей Аркадьевич, или собирается выиграть игру такими вот методами. Даже дети уверены, что на борту находится преступник.
