Часы пробили девять вечера, и я поняла, что сижу здесь уже час.
– Я впервые увлеклась разговором и забыла о времени, – сказала Тамара. – Пожалуй, я пока не буду больше говорить о своем генеологическом древе. Лиза, я надеюсь, что ты не наделала никаких глупостей?
Мне было интересно, что ответит Лиза.
– Нет, хотя мне хотелось, – уклончиво ответила Савельева.
– Ну вот и хорошо. Обязательно верни мне эту книгу. Но для того, чтобы остановить слепней она не нужна…
«Ничего себе, – подумала я, – а зачем же ты столько времени нам мозги паришь?»
– После того, как я сумела найти заклинание, я стала думать, что можно предпринять еще. И ответ пришел… Лиза, сегодня я увидела седьмой цвет, я назвала его – «Единение». Думаю, что их всего семь, как в радуге…
Мне показалось, что Тамара тронулась умом и несет какую-то чушь. «Конечно, она сидит здесь целыми сутками одна, и ей теперь хочется поговорить, а о чем, все равно, – размышляла я. – Но слушать про ее предков, это еще куда ни шло, а вот бред про какие-то семь цветов, один из которых называется „Единение“ – это уж слишком!»
– Правда? – спросила Тамару Лиза. – И этот цвет тоже не похож на привычные для глаза цвета?
– Не похож, – таинственно проговорила Тамара. – У меня даже нет слов, чтобы описать эти цвета. – «Одиночество», «Озарение», «Ложный Путь», «Ветер Перемен», «Возмездие», «Одухотворенность» и «Единение»… Ольга, вам наверно, кажется это непонятным… Я объясню. Мне являются картины, постоянно меняющиеся, как в калейдоскопе. В них из привычных цветов только белый и черный, и эти, что я сейчас назвала. Сначала я видела только один новый цвет, он был в сочетании с черным. Я назвала его – «Одиночество»…
Я подумала, что если она начнет рассказывать про то, почему она так назвала каждый цвет, то я просто сойду с ума. «Неужели мне пора применять к ней свои экстрасенсорные способности, чтобы узнать, зачем она несет этот бред? – спросила я себя мысленно. – Я не хотела напрасно тратить свои силы, чтобы приберечь их для решающей схватки со слепнями, но похоже придется ввести Тамару в транс.»
– «Озарение» было на белом фоне, так как и «Одухотворенность». А «Ложный Путь» и «Возмездие» – на черном. «Ветер Перемен» впервые появился в сочетании и с белым и с черным. Потом эти шесть цветов компановались друг с другом, но сначала каждый говорил о своей принадлежности к Белому или Черному…
Эта последняя фраза заставила меня вникать в суть того, что говорила Тамара. Я вдруг поняла, что это не бред, что эта слепая женщина пытается объяснить, как можно воздействовать на слепней. Она говорила не просто о белом и черном фоне, она говорила о Белой и Черной магиях.
– Цвет, который я увидела сегодня также был в сочетании с белым и черным. Мой внутренний голос подсказал, что его следует назвать – «Единение». Я быстро расшифровала картинки последнего калейдоскопа. Их суть состояла в том, что воздействовать на слепней надо одновременно, используя возможности Белой и Черной магии, – сказала Тамара и перевела дух.
Я поняла, что сделан первый шаг вперед.
– Нет, мне решительно интересно знать, что происходит, – сказала Даша. – Их нет уже больше часа, сейчас я Ольге позвоню и узнаю что-нибудь.
Даша достала свой мобильник и набрала номер.
– Ольга, мы здесь волнуемся, – сказала она. С вами там все в порядке? Тамара там?
– Да, здесь. Но я пока не знаю, как долго все это продлится. Прошу вас, пока подождите.
– Ничего себе, отключила телефон. Ничего толком не сказала и отключила… Сказала, что надо сидеть и ждать, – возмущенно говорила Даша. – Как будто это так просто сидеть сложа руки…
– А можно по твоему телефончику один звонок сделать? – спросил Сережа. – Хочу своей начальнице позвонить, а то переживает наверно.
– На, бери, – сказала Даша, протягивая телефон.
– Альбина Эдуардовна, это я. У нас все нормально. Я поехал к Ольге в больницу.
– Молодчина, – сказала Побережнова.
– У нее все нормально, так небольшое сотрясение мозга… Короче, она из Склифа сбежала, и мы сейчас доехали до нужного места. Она там с Лизой у Тамары, которую мы искали, но меня Ольга пока не отпускает…
– Хорошо, будь в ее распоряжении, а мне пока машина не нужна. Спасибо, что позвонил.
Сережа вернул телефон Даше. Даша заметила, что Анатолий очень внимательно смотрел на это средство сотовой связи.
– Вы тоже хотите позвонить? – спросила девушка и сразу же поняла, что сказала глупость.
Она вспомнила, что он бомж и звонить ему, скорее всего, некуда. Но она увидела, что этот вопрос нисколько не смутил Анатолия. Он, правда, молчал, но продолжал сверлить глазами мобильник.
– Это, наверно, дорого? – наконец выговорил он. – Раньше такое могли позволить себе только очень состоятельные люди…
– Да нет, это теперь вполне доступная и очень удобная штука, – ответила Даша. – И потом у меня тариф очень хороший, посекундная тарификация…
– Можно? – спросил Анатолий и протянул руку.
– Да, конечно. Номер наберете, а потом вот на эту кнопку посыла вызова…
Анатолий держал мобильник дрожащей рукой, но звонить не решался. Даша встретилась глазами с Сережей, в глазах обоих был вопрос: «Кому он будет звонить?»
Наконец Анатолий решился и набрал только ему известные семь цифр. Было слышно, что ответил женский голос, но он сам молчал. Даша отвернулась и стала смотреть в окно. Сережа откинулся на подголовник и закрыл глаза. Они не хотели мешать Анатолию.
– Здравствуйте, тетя Маша! Гхм…
– Толя! – крикнула женщина. – Откуда ты звонишь? Где ты пропадал?
– Далеко… гхм… долго рассказывать…
– Или это не ты? Голос какой-то хриплый стал. Скажи еще что-нибудь.
– Я еще позвоню как-нибудь… гхм… до свидания!
Анатолий отдал телефон Даше и сказал:
– Хотел у тетки про своих узнать, может она что слышала, да не рискнул. Если они сгорели при пожаре, то лучше и не знать об этом. Правда, Ольга говорила, что живы…
– Раз Ольга сказала, что живы, значит так и есть, она же ясновидящая! Как у нее там дела? Может подняться? – говорила Даша. – Пожалуй, не надо, вдруг помешаем… Сережа, ты что спишь?
– Нет, а что?
– Музыку бы что ли включил, а то скучно.
– Можно и включить. Я просто привык, что Альбина Эдуардовна любит тишину…
– Странная она, да? – спросила Даша. – Я профессиональный психолог и знаю, если человек не любит музыку, то у него большие проблемы.
– Так вот у нее и были проблемы, – ответил Сережа.
– Ну да, конечно, – согласилась Даша. – Пожалуй, если бы со мной такое случилось, ну я имею ввиду этих слепней, мне бы, наверно, тоже было бы не до музыки…
Это при отце Альбина Эдуардовна проявила максимум выдержки. Она привыкла к тому, что их отношения были похожи больше на постоянное противостояние, нежели на семейное взаимопонимание и поддержку. Даже то обстоятельство, что отец проявил инициативу и стал вести переговоры с немецкой ассоциацией страховых обществ, не посоветовавшись с ней, а за ее спиной, говорило о том, что Эдуард Михайлович хотел прежде всего показать дочери, что он сильнее, чем она, а уж потом – помочь ей.
Когда Побережнова села в машину к Кириллу, она потеряла свое самооблдание.
– Скажи мне, Кирилл, ну что же это такое? Если одно налаживается, то возникает новая проблема. Я устала… Я больше так не могу. Почему он не посоветовался со мной?
– Наверно, потому что ты могла бы отказаться, – предположил Лебедев. – Хотя я в страховом деле ничего не понимаю.
– Ну почему же отказаться? – сказала Альбина. – Я рассмотрела бы его предложение. Впрочем, может быть и не приняла бы его… Но кто мог послать факс с отказом от их помощи? Мистика какая-то!
– Да, это действительно, странно, – согласился Кирилл. – А что будет, если этот вариант не пройдет?
– Я разорюсь, – прямо ответила Альбина, – «Золотая саламандра» обанкротится, а я буду сидеть дома и печь пирожки.
– А ты умеешь? – с интересом спросил Кирилл.
Альбина улыбнулась вымученной улыбкой и сказала:
– Сейчас с этим нет проблем: покупай готовое тесто и пеки.
Они доехали до дома. Альбина поднялась за дочерью, но Татьяны там не оказалось. Побережнова – старшая увидела записку и прочитала ее: «Мама, я пошла на дискотеку, буду поздно». Это было очередным ударом. Альбина звонила днем дочери и предупредила ее, чтобы та вечером была дома, и что для нее будет сюрприз. Таня пыталась выяснить какой, но мать так и не сказала ей. «Негодница, она все сделала по своему. Она же сама меня умоляла как-то взять ее в ресторан, а теперь, когда я решилась на это, она отправилась на дискотеку, – ругала дочь Альбина Эдуардовна. – Как она могла не послушаться меня! Да еще манеру взяла записки писать, а не звонить, чтобы обратной связи не было!»
