Задыхаясь от бессилия и скорби, мужчина просыпался в холодном поту, вскакивал с дивана, подбегал к зашторенному оконцу и, убедившись, что на улице еще темно, снова устраивался на скрипучем ложе. Мучительное действо продолжалось до рассвета. Вздрогнув и с ужасом открыв глаза в очередной раз, он с облегчением увидел пробивавшуюся полоску света из-под занавески и решил более не ложиться.
«Жива ли бедная девушка? — в который раз задавался вопросом Лавренцов, спрятав лицо в ладони и потирая красные от бессонной ночи глаза, — Господи, ну ладно я — привычно живущий в затяжном штопоре! Но за что же с ней-то ты так обошелся!?»
Погоревав еще пару минут, он решительно встал и принялся за дело. Сняв с окна тряпицу, беглец порылся в ящике со стамесками, молотками, рубанками… Отыскав ножовку по металлу и, прижав ружье ногой к столу, тяжело вздохнул:
— Да простят и поймут меня предки. Жаль хорошую вещь, но по-другому не выйдет…
Великолепная сталь тонких, ленточных стволов, казалось, ни за что не поддастся. Но и дедовский инструмент не принадлежал к числу современных. Покончив с металлом, профессиональный диверсант легко обрезал деревянный приклад и слегка обработал оставшуюся рукоятку напильником. Через сорок минут перед ним лежал полуметровый обрез некогда элегантного и мощного ружья.
Для чистки сгодился простой шампур. Обмотав его лоскутом все той же тряпицы, послужившей ночью занавеской, Лавренцов с яростью надраил до зеркального блеска каналы стволов и слегка смазал обычным машинным маслом курковые механизмы. Все процедуры подготовки оружия он проделывал автоматически, продолжая скрупулезно взвешивать этап за этапом придуманного им плана. Плана последнего в его жизни дня возмездия…
— Вместе с Фроловым их осталось четверо… — еле слышно шептал Аркадий, затягивая последний винт на цевье, — возможно, имеется еще, всякого рода, шелупень — рядовые бойцы, но без самородков-главарей они не представляют особой опасности…
Закончив подготовку обреза, он решил позавтракать. Достав заветный апельсин, «дачник» не торопливо очистил и съел его.
— Ну, что ж, выкурю последнюю сигарету и в путь. Нечего здесь задерживаться — мне еще предстоят сегодня два весьма важных разговора, один короткий, другой…
Но, едва успев прикурить, он замер и прислушался… С улицы донеслись приглушенные голоса. Метнувшись к оконцу, он осторожно выглянул во двор… По бетонной дорожке, тихо переговариваясь, шли по направлению к даче двое молодых людей, одетых в кожаные куртки и черные джинсы. В одном фээсбэшник сразу узнал бандита, присутствовавшего в квартире Марии. Четвертого свидетеля выстрелов в Алину он не запомнил, но, скорее всего, внизу был и тот.
Не переставая удивляться четкой организации беспредельщиков, чекист переломил «Зауэр» и загнал в стволы два патрона. Расправив перепачканную маслом тряпку, он снова занавесил ей окно и, слегка приоткрыв крышку чердачного люка, присел возле узкой щели на колено…
«Как им удается столь безошибочно вычислять мои ходы и действия? — лихорадочно пытался сообразить Лавренцов, последний раз затянувшись сигаретой и затушив ее под каблуком, — о загородном доме знал Семен, Екатерина, разумеется, жена с дочерью… Сергеич о нем слышал, но не ведает и приблизительного места расположения. Откуда у заурядной банды имеются подобные каналы исчерпывающей информации? Ни черта не понимаю!»
Подельщики покойного Звягина, поковырявшись около входной двери и сбив замок, проникли внутрь дачи. Он слышал их гулкие шаги по деревянному полу кухни, затем просторного холла. Прошло несколько минут, прежде чем раздался топот по старой лестнице, ведущей на второй этаж…
— Непохоже, чтобы здесь кто-то был… — проворчал один из молодых преступников.
— Кажется, напрасно нас Фрол погнал сюда в такую рань, — вторил ему недовольным голосом другой.
— Предлагал ему Сапер грохнуть обоих, так нет же — выпендриться надо! Позвонить в ментовку и представить, будто девку кончил тот мужик…
— Да, шустрый оказался кагэбэшник…
Сквозь щель Аркадий видел, как бандиты прошли под люком и осторожно заглянули в обе комнаты второго этажа. Никого не обнаружив, они продолжали тихо переговариваться:
— Ну и что делать-то теперь?
— Что-что… Псих велел засаду организовать, если не найдем его здесь.
— Тогда отгони подальше машину, и будем ждать.
Пара тяжелых башмаков снова прогрохотала по деревянной лестнице. Контрразведчик осторожно подошел к окну и выглянул из-за тряпицы. Вышедший молодчик прошмыгнул по дорожке и, перемахнув через штакетник, уселся за руль темно-зеленого Сааба. Вскоре, оставив машину метрах в сорока от ворот дачи Лавренцова, он прогулочным шагом вернулся на второй этаж.
— Силыч, а ты не курил здесь? — неожиданно насторожился подошедший водитель иномарки.
— Нет, только собираюсь, а что?..
— Чувствуешь, крепким табачком прет? — перешел на шепот подозрительный. — Не мог же этот запах тут с прошлого года остаться.
— Я ни хрена не чувствую — у меня нос вторую неделю заложен. Да куда же он, по-твоему, делся, если бы был тут? Мы же все проверили…
Неожиданно парни притихли.
«Дошло, — ухмыльнулся Аркадий. — Сейчас полезут в гости. Ну-ну — милости просим…»
Он осторожно отошел от люка и, бесшумно взведя курки обреза, занял позицию за громоздким буфетом. Снизу теперь доносился приглушенный шепот двух беспредельщиков, приехавших организовывать засаду и, похоже, смекнувших, что сами едва не угодили в таковую. Чекист продолжал терпеливо выжидать, держа на прицеле тонкую полоску света. Скоро послышалась возня и кряхтенье. Лестница находилась на чердаке и, вероятно, один из непрошеных визитеров пытался подсадить другого…
Крышка люка стала медленно подниматься. Показалась одна рука, затем вторая. Через секунду в образовавшийся проем высунулась голова. Чуть прищурившись, она начала всматриваться в темноту…
«В самый раз!» — решил Лавренцов и выстрелил.
Вырвавшийся из левого ствола длинный сноп огня, как ему показалось, достал до обреченного уголовника. Вслед за грохотом выстрела раздался страшный вопль, грохот падающего тела и гулкие удары здоровенных сапог по лестнице…
— До встречи в аду… — пробормотал подполковник и кинулся к оконцу.
Сорвав тряпицу, он быстро перезарядил ствол и, толкнув створки, высунул наружу обрез.
— Высоко сижу, далеко гляжу… — приговаривал он, ожидая появления второго участника.
Входная дверь внизу с шумом распахнулась и показалась фигура бегущего к калитке человека в черном. Бухнувший на всю округу выстрел крутанул молодчика на середине дистанции и заставил распластаться у старой яблони…
— Годиться… — удовлетворенно буркнул мститель и вернулся к люку.
Внизу с окровавленной головой лежала жертва первого выстрела. Парень уже не двигался и не подавал признаков жизни. Спрыгнув вниз, фээсбэшник ощупал его карманы и, не отыскав в них ничего, кроме ключей от машины и бумажника, спустился по лестнице на первый этаж. Нужно было поторапливаться — выстрелы наверняка разбудили, привыкших к тишине заповедных мест соседей и вскоре появятся любознательные «разведчики».
Второй ранний «гость» лежал на спине и, хрипя, елозил каблуками по твердой, заросшей сорняками земле. Глаза его готовы были вылезти из орбит, а изо рта по щекам стекали две струйки крови.
— Ты уж извини — патронов у меня маловато… — процедил хозяин загородного дома, пряча обрез «Зауэра» за пазуху, — а то бы помог, не сомневайся…
Усевшись за руль иномарки, он, стараясь не привлекать излишнего внимания, потихоньку тронулся с места. Сейчас Аркадий о конце сегодняшнего дня старался не думать. Пока все складывалось удачно, а что будет позже… Он, во что бы то ни стало, старался претворить придуманный план в жизнь, и это было главной, заветной целью последних его часов. Выворачивая с узенькой улочки на дорогу, ведущую к асфальтовой трассе, Лавренцов, поскрипывая зубами, рассуждал: «Пусть месть выродкам станет моей лебединой песней. Да, я напрочь сломал судьбу, но теперь, по крайней мере, отчетливо осознаю — ее надобно было самому и подкорректировать, и подправить…»
Проселочная дорога подходила к высокой насыпи шоссе снизу, и контрразведчик слишком поздно заметил дежурившую на перекрестке милицейскую «восьмерку». На призывную отмашку жезлом слонявшегося без дела легавого, он отреагировал, вдавив до пола педаль газа. Резвый Сааб послушно набрал скорость и зашелестел широкими покрышками по ровному покрытию.
— Вот идиоты! — в сердцах ворчал Аркадий, поглядывая в зеркало заднего вида, — настоящих отморозков, проехавших здесь же полчаса назад, пропускают без проблем, а честный народ так и норовят обидеть…
Преследователи так просто сдаваться не собирались и висели на хвосте в пятистах метрах. Через десяток километров предстояло оставить машину, не доезжая до поста и назойливый, дурацкий эскорт его не устраивал.
