Прихватив пару автомехаников, я привела их к машине и, в соответствии с кодексом поведения симпатичной блондинки, вывалила на них все сегодняшние свои автомобильные беды, не забыв припомнить и разбитое яйцо на капоте. Только «разбила» его я не на своей машине, а на машине Чернова, не забыв указать марку и фамилию владельца.
– Знакомая машина, – крякнул один, нажимая на домкрат, – давно пора на свалку. Брались только из-за того, что платили хорошо, а так – овчинка выделки не стоит. Хорошо, что хозяин дал команду больше за нее не браться.
– Хозяин машины? – весьма натурально удивилась я. – Чего же он так нелогично?
– Да нет, наш хозяин. Раньше, когда ее жена Чернова пригоняла, нам было указание восстанавливать, чего бы это ни стоило. С нее мы и денег почти не брали, так, мелочь, а нам он сам доплачивал, за сложность.
– Какой-то странный у вас хозяин. Так и разориться можно.
– Наш не разорится. Это мы тебе колесо по доброте душевной взялись поменять, Новый год на носу, а ты девушка хрупкая, маникюр испортить можешь, да и работы на десять минут. А вообще у нас элитные машины делают, даже из Думы клиенты есть.
– Из Думы? – обрадовалась я. – И кто же?
– Военная тайна, – толкнул болтуна второй, молчаливый, – все, девушка, запаска в багажнике, колесо на месте. Осторожнее, к вечеру дороги прихватило, скользко.
Ну и не надо, не обиделась я, как там посоветовали кости? Настало время довериться предчувствиям и поступать вопреки всему, чему тебя учили. А предчувствие, вопреки здравому смыслу, отчетливо рисует передо мной картину: Марийка и Максимов. Очень красивая пара!
* * *
Ночью мне снились заснеженные тарасовские улицы. Вместо обычной жижицы – искрящийся под светом полной луны снег, а в небе стремительно проносятся едва различимые черные силуэты с развевающимися длинными волосами. «Нет, не тем я иду путем. Топчусь на месте, узнаю подробности из семейного быта заказчика, а к истине не приблизилась ни на грош», – мелькнуло сквозь сон.
* * *
Удивительно – утро встретило меня точно такой картинкой, которая привиделась мне во сне. Искрящийся снег совершенно преобразил Тарасов, прикрыв его вечную грязь и изысканно одев черные тощие руки редких деревьев. Значит, довериться предчувствиям? Маленькая чашка черного кофе приятно обжигала руки, а тонкий аромат двух капель коньяка щекотал ноздри. Я пила напиток крошечными глотками и пыталась поймать образы, неясно мелькающие у меня в сознании.
Александр Максимов – могущественный чиновник, имеющий возможность за считаные месяцы превратить жизнь женщины в сплошную цепочку везения. Его близкий, судя по всему, приятель, владелец автосалона. Жена владельца, близкая подруга супруги моего клиента. Сам клиент. Цепочка людей, которые могут быть знакомы друг с другом, а могут и не знать о существовании какого-либо из звеньев цепи. В этом было что-то очень знакомое, даже навязчивое. На дне чашки оставалась самая малость, когда я чуть не выронила ее прямо на ковер: как я раньше не догадалась!
Компьютер недовольно хрюкнул и тихо загудел, набирая обороты. Я нервно и бестолково стучала по клавише Enter, прекрасно зная, что от этого сеть быстрее работать не станет. Наконец, на экране выскочила заставка популярного в России сайта, и я быстро набрала имя и фамилию жены Чернова. Так и есть! И она не избежала этой заразы, и она безмятежно тусит с друзьями детства и юности. Я щелкнула мышкой по году выпуска ее класса и ахнула: вот вы где все, голубчики! И Максимов, и супруги Черновы, и ее подруга окончили одну и ту же школу. И как это клиент мне не сообщил, что они знакомы с детства?
Теперь я не тыкалась, как слепой котенок, во все возможные щели в поисках нужной информации. Мне нужна была информация о том, кто из учителей пользовался наибольшим авторитетом и любовью среди учеников. Не раздумывая, я набрала телефон усача и, не представляясь, гаркнула в трубку:
– Как звали твоего классного руководителя? Отвечай не задумываясь.
Тот, видно, еще спал, поэтому не успел ничего сообразить и заплетающимся языком отрапортовал:
– Надежда Викторовна. А что?
– Ничего, спи дальше, – ответила я и бросила трубку.
Объясняться с ним мне было некогда, да и не хотелось, все равно спросонья он не узнал мой голос. Интересно, сегодня школа еще работает? Уроков, скорее всего, уже нет, а вот школьные «елки» в разгаре, успею. Если, конечно, классный руководитель выпуска двадцатипятилетней давности не ушла на пенсию.
Я влезла в джинсы, натянула белую водолазку и, забыв предостережение вчерашних автомехаников, рванула «девятку» с места. В школе действительно царило совершенно нерабочее настроение. По холлу кружилась нарядная малышня, бегали озабоченные учителя без привычного журнала под мышкой. Пахло хвоей, подтаявшим снегом и безалаберностью. Я поймала за полу плаща первого попавшегося на пути спайдермена и потребовала отвести меня к Надежде Викторовне. Он попытался вырваться, но, увидев, что я не собираюсь отпускать его амуницию, уныло повел меня вверх по лестнице, к кабинету литературы. Надо же! А старушка-то еще трудится! До чего же упорные эти педагоги, никак не желают выходить на заслуженный отдых.
«Старушка», к моему удивлению, оказалась совсем не старой. Ямочки на щеках, лучистые глаза, приятная полнота и море обаяния.
– Вы можете уделить мне десять минут? – спросила я неожиданно для себя просительным тоном. Действительно, негуманно было бы требовать к себе внимания в общешкольном переполохе.
– Могу, если вы не пришли вербовать меня в секту, – неожиданно легко согласилась она, – мои уже отгуляли, отметки я выставила, журнал сдала.
– Я собираю информацию о ваших бывших учениках, – обрадованно, не давая ей передумать, затараторила я, – знаете, один из ваших выпусков подарил Тарасову столько замечательных людей.
– Замечательные люди есть в каждом выпуске, – охотно согласилась она, – напомните год, пожалуйста.
Как мать может бесконечно говорить о своих детях, так и учителя не надо подталкивать в разговоре о его воспитанниках. Обычно это утомляет, сегодня же было мне на руку. Я не стала называть конкретные фамилии, просто легко уводила ее от воспоминаний о ничего не значащих для меня людях и молча слушала, когда речь заходила о тех, кто мне интересен.
Вся четверка действительно училась в одном классе. Будущая жена бизнесмена, Кира, и Марийка были не просто подругами, а отличницами и гордостью школы – еще бы! Две умницы и красавицы в одном классе – это уже перебор. Роман Марийки и Саши Максимова, или Макса, как звали его друзья, начался уже в школе, несмотря на прессинг учителей – они считали, что шпана и троечник может дурно повлиять на их любимицу. Ребята встречались и после окончания школы, дело начало попахивать маршем Мендельсона, когда на очередной встрече одноклассников влюбленные поругались в пух и прах. Что произошло, никто толком не знает, можно лишь догадываться, что виной всему был глупый и ничего не значащий поцелуй в темноте школьного коридора лучшей подруги и жениха.
Троица распалась мгновенно, подруги не здоровались, Макса забрали в армию, а уже через пару месяцев Марийка стала женой другого – незаметного, тихого Валеры Чернова. Можно было только догадываться, какой шок испытал Чернов, когда на него свалилось такое счастье! Не мог же он подумать, что его избрали не за его высокие, хоть и глубоко спрятанные внутри, моральные качества, а от отчаяния и назло себе, подруге, любимому, всему миру.
– Жаль, что я не успела предостеречь ее, – вздохнула учительница. – Такие отчаянные поступки еще никому не приносили счастья.
– Подруги так и не помирились?
– Помирились, конечно. Когда все стало на свои места, они повзрослели, стали не столь категорично относиться к проступкам других. Но было уже поздно. Марийка очень гордая девочка с гипертрофированным чувством долга. Ей трудно осознать, что прошло время совершать ошибки, настало время их исправлять. Знаете, я подозреваю, что Макс до сих пор ее любит. С женой у него не заладилось, женился так же стремительно, как она, и столь же стремительно развелся. Надо же, был троечник и разгильдяй, а стал таким человеком.
– Вы имеете в виду его должность? – уточнила я.
– Не только. Он до сих пор помогает школе, не отказал еще ни одному учителю в приеме и помощи, всегда держит обещания. Нашел нам таких щедрых спонсоров, что школа считается лучшей по оснащению в районе.
– Значит, любит благодетельствовать, – пробормотала я себе под нос, – это нам очень даже подходит.
– Что? – переспросила меня учительница.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я, – вы очень мне помогли.
* * *
Итак, что мы имеем? Кира, испытывая чувство вины, исподтишка старалась как-то устроить если не карьеру подруги, то карьеру ее мужа, что у нее неплохо получалось. Но в определенный момент в этом отпала необходимость, так как эстафету покровительства у нее перехватил более сильный и стал опекать не мужа, а жену. Причем строилось все так, чтобы удачи Марийки тут же провоцировали неудачи ее мужа. Чем больше росла она, тем ниже опускался он, что не могло не приводить его в бешенство, о чем свидетельствуют и синяк, и бред о полетах на метле. Зачем Максу это могло быть нужно?
